Неприличный

Жил да был настоящий мужчина,
Даму сердца искал он по свету,
Время шло, и слабела пружина,
Званых много, а избранной нету
Ну а рядом, в соседнем квартале,
Настоящая женщина жила,
С Мандельштамом года коротала
И с Ахматовой Анной дружила.
И по яркому парку гуляя,
Может даже плечами касались,
Связи той продолженья желая,
Иногда языками цеплялись.
Говорили: «Какая погода!
Покрова нам её подсказали!»
Про царя и терпенье народа,
И явленье Христа у Рязани.
Был он ей глубоко симпатичен...

Над простором портальных предместий
Зажигаются лунность и млечность.
День обычный закончен. Мы вместе
Будем сеять Разумность и Вечность!

Я шагаю довольно привычно
По сообществ уютным откосам,
Где кустятся порой неприлично
Чьих-то мыслей шальных дикоросы.

Семена из сполошных многоточий…
Вниз по склону - каменты-каменья.
Рвут ботинки, но нужные очень
- Урожаям нужны удобренья.

Чья-то Мудрость - забытым роялем.
Рядом Вера – подорванным танком.
Что же сеять? Разумность – с …ли...

Земля была безвидна и пуста
И свет из бездны
Не прорывался угольком костра…
Вот так, любезный.

Лишь одиноко маялся тоской,
Витал Дух Божий.
Носился над водой, как заводной,
Ну, сколько можно!

Лень, как известно, развращает плоть,
Дух ссорит с телом.
И с воскресения решил Господь
Заняться делом.

В своих деяниях Творец во всём
Слыл пионером.
Для нас, кто стал творения венцом,
Он в том примером.

Чтоб вечно нам с лучиной не бродить,
Не зная, где ты,
Решил Господь, не медля...

От вечной юности красавицы-Земли
Все прегрешенья, беды и страданья,
Расстрельные приказы, типа – Пли!,
Доносы, выселения, изгнанья.

Вслед за Иосифом Господь к себе прибрал
Сынов Иакова небесталанных.
В Египет голод тот народ согнал,
С земель обещанных и столь желанных.

От чресл Иакова, считать без женщин, душ
Там было семьдесят. (Уж, извините,
Меня Арбатовы*, но ваших клуш
В партийных списках не было в Египте.)

Тот славный род в бой провидение вело
И преступление братьёв...

Не обижайте снох, свекрови,
Не заставляйте хмурить лба.
За радость под чужою кровлей
Они ответят вам любовью.
В них – человечества судьба.

По родословной наш Спаситель,
Сын богородицы, еврей.
Но жирной кляксой в чистый свиток
К царю Давиду в род проникла
Сноха совсем иных кровей.

Христа, да не в укор хасидам,
Еврейская вскормила грудь.
Не затаим на мир обиду,
Что чистокровному Давиду
Прабабушкою будет Руфь.

Чем родословною кичиться,
Времён распутывая нить,
Мы лучше...

Иегова Моисею говорил, ввергая в дрожь:
«Что словами Я посею, действием своим пожнёшь.
Не желал царь слушать идиш, показав тебе на дверь.
Сам воочию увидишь, что с ним сделает теперь

Иегова. Я являлся к твоим предкам ночью, днём,
Никогда не открывался им в названии своём.
В сновидениях, в экстазах с разным именем не мог
Приходить ко всем Я разом, представлялся просто - Бог.

С Авраамом, с Исааком и с Иаковом завет
Я поставил Зодиаком над Землёй на много лет:
Дать им землю Ханаана...

Об этом не пристало говорить,
Про это неприлично думать даже,
Когда огонь желания горит,
Да так, что помыслы черны от сажи.

И я, как водится, с собой борюсь,
Готовлюсь посвятить себя отчизне
И в редкий вечер, если не напьюсь,
Томлюсь, но думаю о смысле жизни.

А смысл, семейный сотворив бедлам,
Кроссворд решает, бытом озабочен,
И в то же время, как бы между прочим,
Домашних расставляет по углам.

Как у Христа за пазухой согрет,
Вдыхаю сладкий дым своей отчизны…
Не может человек...

Из всех мальчиков, кричащих, голых,
Появившихся на белый свет,
Первых примечает Иегова,
Ко всем прочим интереса нет.

Если ты второй иль даже третий -
Вроде как Господь тебе не рад.
Здесь призыв идёт с приоритетом.
Это вам не райвоенкомат.

Говорил Бог Моисею строго:
«Разверзающего ложесна
Грудничка, пока без синагоги,
Освяти, дай знать на небеса

О том прибавлении приватном
У сынов Израиля, в реестр
Занеси его рожденья дату,
Из каких он появился мест,

В смысле, где родился...

Авраам уже был стар и в годах преклонных.
Старика совсем достал возраст беспардонный.

Сын-красавец по дворам трётся у наложниц,
Ритуальный тешит шрам от сакральных ножниц.

Подошла пора женить Исаака лично.
Самому сватом ходить как-то неприлично

Аврааму. Старики не должны дать маху.
И совсем уж не с руки посылать за свахой.

Призывает он за тем старшего по мылу
(Управляющего всем, что в дому том было).

«Руку под моё стегно положи, пред Богом,
Генерал мой без погон, поклянись...

Сам, будучи полукровкой,
Душой за Исход скорбя,
Из древних времён циновку
Примерил я на себя.

Проблемы почти что те же,
Отличные лишь чуть-чуть -
Харизмы, скоты, невежи
И вера в наш светлый путь.

А путь если слишком скользким
Окажется – как нам жить?
Почём продавать берёзки?
Молебен кому служить -

Китайцам или японцам,
Пришедшим к нам на постой?
Под чьим согреваться солнцем,
Желудок когда пустой?

Свои и чужие боли
Используя как предлог,
Смешать я себе позволил
Высокий...