Наивное христианство

Вот горе - у женщины большое сердце
Не сердце, а доменная печь
Ну как тут интеллигенту не обжечься
Об ее пламенную речь

Ну чуть потише, дорогая,
Опять же милый рванет в кусты
Пусть он потихоньку привыкает
К твоим проявленьям красоты

Да?!
Так ты еще и умней к тому же
И смех твой, как весенний гром
Ты хочешь не мальчика, но мужа!
Так не пугай его собой

К твоим порывам и прорывам
Он долго должен привыкать
Ну потерпи, побудь наивной
Дай и ему хоть что нибудь сказать

Умная женщина, славная женщина
Но почему-то одна
Жизнь утекает, как вода по обочине
Стала видна седина

Правда, что, правда всегда опорочена
Но, почему же тогда?
Тихая, теплая, наивная - светится
Как после зимы весна

Может, схитрила она?

Мужчины любят не правильных, а теплых
Мужчинам надо не правда, а тепло
О, заумных сколько, а холодных сколько
А мудрых мало, прощающих за все

Женщина самого разного возраста
Всегда для мужчины как Мать
Мужчина, даже самого зрелого возраста...

А я быть может и умна,
Но и глупа одновременно.
И зряча, может, и слепа,
Да и наивно откровенна.
Когда сильна, порой слаба,
Порою высказав, немею.
Я просто Женщина-Река,
То полногруда, то мелею.
Я просто есть, что есть, и всё!
И мне не важно--я какая,
Я просто Женщина-Река,
То глади взор, то озорная.
И отражением небес
Плыву я сочно голубою.
А приходи ко мне на плес--
Могу быть мутно-никакою.
Но если сам рекою кто,
Тому не важно я какая--
Он просто чувствует нутром
Его ли нет...

Я его так ждала в своих наивных грезах
Я целовала его во сне, ведь можно и в засос
И мы ходили с ним по берегу, где опадают росы
И вот он встретился - кретин, молокосос

Тогда я поняла, что нету в мире правды
Впервые выпила немного, где-то литра два
Сидела и тупела возле переправы
И тут явился ты, я все- таки права

Ты сразу увидал меня с парома
Меня не заметить красивую нельзя
Ты подошел и тихо прошептал:
- Здравствуй! Это я, твой Рома!
Ты снилась мне, хорошая моя

Я Ромчика...

А грань быть может и тонка – мне б десять лет убрать с виска,
Чтобы сказать тебе «Люблю...»
Возьму я за руку тебя, мы посидим на Сэн-Жерман,
Я сливки в кофе подолью

Но что комедию играть, девчушка, сможешь ты понять –
Нас разделяет седина.
И если б я играл с тобой в «он сбросил годы с молодой»,
С трудом ты б верила сама...

Ты лишь представь, уже молву
Я слышу будто наяву:
- Она – Краса! Чем он привлек ее к себе?
Она - как май, он - в декабре...

А грань быть может и тонка, вот...

Не разучилась я любить и плакать,
Не растеряла веру и мечту
Я научилась боль подальше прятать,
И научилась верить в доброту.

Я научилась быть слегка наивной,
Чтоб не увидел кто моей слезы.
Огнем последней страсти неизбывной
Сшиваю раны порванной души.

Ловлю мгновения для ласки и внимания,
Последней капли солнца луч не с гас.
Порою хочется мне просто понимания,
Предпочитаю плен любимых глаз

Наверное так быть должно,
И изменить нельзя Предначертания.
Но если всё судьбою решено,
К чему тогда нам поиска метания?!

К чему тогда, идти себя ломая,
Когда предел для всех очерчен свой.
И не найти тому ключи от Рая,
Кому был в Ад, назначен путь судьбой.

И как бы мы за счастье не сражались,
Судьба нам горе случаем пошлёт.
Она не знает к нам живущим жалость,
И что должно быть, то произойдёт.

Мы выбор делая, судьбы исполним волю,
Предназачение своё тем потвердим.
Наивно веря...

И так иронично, наивно,
Но не наигранно.
Живые чувства бьются
Где-то в области сердца…
Воспоминания отблесками былых дней
В голове прокручиваю, жду случая,
Когда снова увижу глаза, улыбку милую
И это настроение игривое...
Когда готова свернуть горы,
Уехать на море,
Куда угодно, лишь бы на волю…

«Я тоже» отвечаю
На твоё «скучаю».
«Выпей чаю»- фраза банальная,
Врезалась в память.
Опять я крайняя,
Прости, случайно…
Я скоро привыкну, а пока
«До скорого!»
Так одиноко мне…

Без...

Встретить бы себя пятнадцатилетнюю,
Упасть на колени, да сказать с нежностью,
Девочка, оставайся такой доброй/наивною
Не нужно быть мстительной стервою.

Рассказать/уберечь бы от будущего, обещание взять меткое,
Что не будет рвать на кусочки каждого встречного,
Что не будет играть на чувствах доверчивых,
Что не станет циничнее, опробовав вина…

За плечи обнять бы хрупкую, правильную/послушную,
Выговорить бы больное будущее, худшее ещё впереди…
Яркий окрас – к войне милая, и крови...

Нет печальнее зрелища в Мире,
Черной тканью обтянутый гроб,
В переполненной тесной квартире
Правит горе и царствует скорбь.

Но страшнее и тягостней было
От того, что в сосновом гробу
Не старушка, что долго пожила,
До седин и морщинок во лбу.

Молодая и полная силы,
Не дожившая до тридцати.
Шла со смены и очень спешила-
Дочка дома одна, взаперти.

Оставалось пройти тротуаром
Сотню метров последних и вдруг,
Хруст стекла от разбившейся фары,
Страшный крик, потрясающий слух...