Минут

Дело то случилось в Иудее,
Там Филистимляне для войны
Собрались в Сокхофе. Прочих злее
Они были. Ну, а им евреи
Со своей вредили стороны.

Встал Саул в долине дуба станом
С войском, подготовленным к войне.
Склон горы один Израильтяне
Держат, на другом – Филистимляне,
А долина дуба в стороне.

(Хоть написано в Писанье – между
Ними та долина пролегла.
Переписчик видно был невежда
Иль гора, что возвышалась прежде,
Опустилась ниже сапога).

В стане не в спортивном, в Филистимском...

Я с позиции безбожника
На любой смотрю обряд.
Делай, что тебе положено,
Нам с амвона говорят.

Сдержит нас от безобразия
Строгих действий ритуал,
От избыточной фантазии
Здесь никто не умирал.

Ритуальным строгим действием
Святости авторитет
Нас спасёт от мракобесия
И сопутствующих бед.

(С голода не раз мичуринцы
В рот тащили всё подряд,
То, с чего вдруг окочурились,
Люди больше не едят.

Так слагаются обычаи.
А могли б перетерпеть…
Что для русского привычное,
Для семита...

…гудок
уходящего поезда,
И жизнь – как перрон, вокзал
Бездушного мега – полиса…

Зовёт ожиданий зал:

Кивок
головою встречному,
Ты – я, поцелуй, жара,
Немного минут о вечном… и:
«Погнали!.. Скорей!.. Пора!»…

Стекло,
неслучайно толстое,
Руки на прощанье взмах,
И жесты мои, и просто я…
Нет, слёзы в твоих глазах …

Гудок
уходящего поезда,
И жизнь, как перрон, вокзал –
Написана горькой повестью,
Где есть лишь твои глаза.

Жизнь, блин, так циклична...
Дернешь за бугор,
Но и там привычно
Смотрит Табагор.
Там другие горы,
Реки и моря.
Только табагоры
Пропадают зря.
Who их Yandex знает
В чем тагоров trouble
Но меня спасает
Трибле-крабле-крабл.
Трибле-крабле-краблю
Про себя и вот:
Пять минут и в граблю
Счастье упадет.

«Лишь перейдёшь ты Иордана воды
И будешь слушать Иеговы глас,
Тебя поставят выше всех народы,
Левитов касту – выше прочих каст.

И снизойдёт на вас у стоек бара
Избранничества элитарный дух,
Не в смысле избранить, иль брать из тары,
А в смысле, круче быть иных братух.

Когда проявишь ты свою отвагу,
С небес услышав окрик Цоб-цобе!
Придут к тебе обещанные блага,
Исполнится их благость на тебе.

Благословен ты в городе и в поле.
Твой чрева плод благословен. Твой скот
Благословен и...

Мальчик с пальчик был Данюлька,
Мама мыла его в рюмке.
А когда он вылезал
Йогурт с ложечки лизал.

Подрастал тихонько Даня,
Стали мыть его в стакане.
Ростом будучи с батон
Стал в бидоне мыться он.

Когда выше унитаза
Вырос Даня, раз за разом
Залезал он на толчок
И нырял в сливной бачок.

С раковиною он не ладил,
Влез в неё потехи ради,
А вот вылезти не смог,
Весь промок в ней и продрог,

Выпрыгнуть искал он шансы,
Поскользнулся на фаянсе,
Полетел в тартарары,
Под струёй...

Душа натирает мозоли.
В ней стоны несмазанной двери,
Очаг нестерпимой боли,
Такой, что рассудок не верит.
А ты не имеешь понятья
О вечных мученьях сердца.
Наденешь новое платье
И в зеркало станешь смотреться.

1998 г.


***
Конец Мечтам! В огне моя планета.
Зима в Душе – финал преступных встреч.
Как мне, любимая, из странной жизни этой
Хоть что-нибудь полезное извлечь?!

1998 г.

+++


………………….. глядя вслед уходящей жизни

Я безмолвно стоял у окна.
Сколько вьюги...

... А началом явился испуг
От нечаянно хрустнувшей ветки…
И дремучий немыслимый звук
Шевельнулся тогда в человеке…

Человек начинал говорить!..
И, не в силах бороться с искусом,
Обнаружил великую прыть
В овладении этим искусством.

Он придумывал тысячи тем,
Упиваясь минутным реваншем.
Говори-и-ть! – А о чем и зачем –
Человеку казалось не важным.

Он смолкал по ночам, но и тут –
Что ни утро – в поту просыпаясь,
Он пугался безмолвных минут
И ничем не заполненных...

И пока братья стенали -
Зря продали, то да сё,
Одного они не знали,
Что Иосиф слышит всё.

Между ними, как рабочий,
В тот ответственный момент
Ошивался переводчик,
Завербованный агент,

Мастер на такие штуки.
Знает каждый атташе -
Длинные сатрапа руки
Начинаются с ушей.

В дальних комнатах Иосиф,
Чтоб никто не услыхал,
Тело на подушки бросил,
Сильно так переживал,

Заходился от рыданий,
Братьев продолжал любить.
Думал он о наказанье
И о том, как их простить.

Мщение и...

Эй, разбойник от поэзии,
Семь ветров - твои чертоги.
Чем отцы божились, грезили
Ты оставил на пороге.

Из гнездовья ветром стронутый,
Сквозняка вкусивший прихоть,
He спроваженный, а прогнанный
Понял ты, почём фунт лиха.

Отчий дом оставив досветла,
Не сказав слова прощания,
Оперил ты диким посвистом
Желторотое пищание.

Тетивой слога тягучие
Натянул ты неумело.
В колчане слова колючие
Не соскучатся без дела...

Но встревожена, нехожена
Гнётся травушка до долу.
Рвётся в...