«Лишь перейдёшь ты Иордана воды
И будешь слушать Иеговы глас,
Тебя поставят выше всех народы,
Левитов касту – выше прочих каст.
И снизойдёт на вас у стоек бара
Избранничества элитарный дух,
Не в смысле избранить, иль брать из тары,
А в смысле, круче быть иных братух.
Когда проявишь ты свою отвагу,
С небес услышав окрик Цоб-цобе!
Придут к тебе обещанные блага,
Исполнится их благость на тебе.
Благословен ты в городе и в поле.
Твой чрева плод благословен. Твой скот
Благословен и ящуром не болен,
Скотов всех прочих движется вперёд.
Благословен ты будешь как при входе,
Бомондом заявляясь на приём,
Так и в момент, когда ты неугоден,
Благословен при выходе твоём.
Твоих врагов с успехом переменнным
Бог будет бить и складывать в закут.
Одним путём восстав, аборигены
Семью путями от тебя сбегут.
Благословен пребудешь ты в жилищах
И в житницах, во всяком деле рук,
Внимай словам лишь Господа, дружище,
Оттачивай свой абсолютный слух.
Сокровищницу Бог откроет разом,
И на тебя посыплются с небес
Цветной металл, якутские алмазы,
Нефть Уренгоя, Минусинский лес.
И будут на тебя пыхтеть заводы,
Рабочие на них вдыхать цемент,
И будешь многим ты давать народам,
Не забывай при этом про процент.
Народы взвоют под твоей пятою…»
Здесь обещает скотоводу Бог,
Что сделает его он головою,
А не хвостом, зажатым между ног:
«Лишь выполни, ковбой, совсем немного
(Для пастуха народов так себе):
Не отступись от всех заветов Бога,
Когда услышишь окрик Цоб-цобе!».
Все обещания – всего лишь пряник,
Что съел и позабыл за пять минут.
Чтоб управлять жестоковыйной дрянью
Куда привычней скотоводу кнут.
Страх наказания иных сильнее,
Прекрасно это понял иудей.
От страха правоверные евреи
Ещё правее стали и верней,
Над миром водрузили крест мальтийский
И молятся в молитвенных домах...
Несчастия на нас приходят списком,
Что описал старательный монах.
Стиль изложения воистину прекрасен,
Слог сочен, как созревший апельсин.
Проклятий всех подробности, нюансы
Я постараюсь здесь не упустить.
Быть для нападок не хочу мишенью,
Но текст почти дословно изложу,
За грубость оборотов, выражений
Заранее прощения прошу.
«Не избежит дефолта и обмана
Тот, к Слову чей не абсолютен слух.
Огромную дыру в своём кармане
Получит тот, кто олух и лопух.
Ты будешь проклят в городе и в поле
В плодах твоих от чрева и скота,
Из главного правителя уволен.
Впредь быть тебе метёлкой у хвоста,
Болтаться у других между ногами
И защищать от гнуса мягкий пах,
А если головой быть, то с рогами,
Застрявшими от тяжести в кустах.
Проклятие, смятение, несчастье
Во всяком деле рук твоих Господь
Пошлёт с небес и, к горю безучастный,
Вас перепишет в слуги из господ.
Своих, чужих лишишься ты угодий,
Оближешь кукиш с маслом, а не нефть,
И проклят будешь ты уже при входе,
Обматерён при выходе вдвойне.
За то, что Бога перестал бояться,
Нести тебе проклятие времён
И гадом перемётным пресмыкаться,
Доколе ты не будешь истреблён.
Погибнешь скоро за дела лихие,
За то что Иегове изменил.
Сотрётся память, на твоей могиле
Слёз не обронит Иезекииль»...
Тот самый, что с мечтою о Париже
Вернулся в Ханаан из дальних мест,
Чей слог для нас, переведённый трижды,
Не растерял магический свой блеск.
«Тебя Господь горячкой, воспаленьем
И язвой моровою наградит,
Бить лихорадкой будет в поколеньях
До той поры, пока не истребит.
Палящим жаром, ржавчиной и пылью
Тебя накроет ветер-суховей
И будет гнать, пока не опостылет
Ему твой шар, народ мой скарабей.
Предаст тебя твой Бог на пораженье,
Врагам отдаст давить твои прыщи.
Для дротиков тебе служить мишенью,
Ты с Господа за точность не взыщи.
Земля железом будет под ногами
И небо медью станет оседать.
Одним путём ты встретишься с врагами,
Семью путями будешь убегать.
По царствам всей земли рассеян будешь,
И трупам вашим грудами лежать,
И птицы прилетят на ваши груди
И некому их будет отогнать.
Весь век тебе скрываться от злодеев,
Доколе ты не будешь истреблён.
Другой твоей невестой овладеет,
И имя ему будет легион.
Коростой поражённый и чесоткой
Ты будешь наблюдать под свист и гвалт,
Как на амвоне дикую чечётку
Матрос отпляшет и насрёт солдат.
Тебе болеть проказой, почечуем.
С Египта с ними не был ты знаком.
Бог со словами - Что сын, покочуем? -
В пустыню тебя выставит пинком.
С болезней, от которых нету средства
Здоровым стать, ты тронешься умом.
Вдобавок Бог оцепененье сердца
Пошлёт в твой дом, и дом пойдёт на слом.
За то, что пренебрёг путём Господним,
На животе тебе ползти в метель!
На ощупь обречён ходить ты в полдень
И в темноте цепляться за плетень.
Не ждать тебе ни славы, ни успеха.
Любой козёл тебя рогами пнёт,
(И социальных органов опека
От унижений тоже не спасёт).
С невестой обручишься, но другой с ней
Спать будет, а тебя на пол спихнёт
(А то и вовсе в ванную прогонит,
Где кран течёт и кафель отстаёт).
Гулящая жена тебя обманет,
Ты ж глядя на потрёпанный шиньон,
Не выставишь её обратно к маме,
А будешь хавать всё её враньё.
Построишь дом - братки его отпишут,
А самого загонят за Можайск,
Где обретёшь законную ты нишу
С пропиской постоянною бомжа.
Насадишь виноградник и не будешь
Перебродивших есть его плодов,
Вола забьёшь – не прикоснешься к блюду,
А в полночь украдут твоих ослов.
Чеченцы отобьют твои отары.
Имения загадит низкий плебс,
Дубравы в них он изведёт на тару
И на фанеру пустит лучший лес.
А сыновья и дочери к другому
Народу отойдут, совсем как скот,
Посадят их в телячие вагоны
И увезут от Иордана вод.
Глазам твоим за близких ужасаться
И всякий день истаивать о них,
Тебе ж в бессилии в ногах кататься,
Оплакивая их без выходных.
Плоды земли с трудом твоим великим
Сожрёт народ, которого не знал
Ты ранее. Согбенный, книзу ликом
Трудиться будешь в поле допоздна.
Сойдешь с ума ты в горе и в позоре
Все выплачешь на выкате глаза,
Когда сынов, загнавши в лепрозорий,
Проказой будет демон истязать».
(Всем заправляет лично Иегова,
Но я остатки веры не губя,
Добрей чтоб сделать лик Его суровый,
Про демона добавил от себя.)
«В страданьях хоть немного облегчиться
Позволят дизурия и понос.
И самому тебе паршой покрыться
От ног подошв до корешков волос.
Господь тебя и твоего монарха,
Которого поставишь над собой,
В предел чужой сошлёт одним лишь взмахом
Своей руки, десницы роковой».
(Скорей ногой - руке всесильной Бога
Нужды перетруждать особой нет
Себя здесь... Чтобы выставить с порога,
Важны размер и качество штиблет.
Пророкам были ведомы прекрасно
Число шипов и цвет Господних бутс.
Судьба евреев с Царства до диаспор
Написана на их несчастном лбу -
С обетованных мест переписаться,
Назад вернуться в завершенье бед,
По свету неприкаянно скитаться
И не утратить Господа обет.
Есть мнение, с иных миров неблизких
На Землю опускался кто-то там
Из посвящённых. Базы о прописках
Он передал пророкам-мудрецам
Лишь тем, кто высшим знанием отмечен...
Так наши приняли привет от тех…
Среди зелёных даже человечков
Имеются свои, что «лучше всех».
От них пришли обряды и пароли.
Ещё Мелхиседек, духовный вождь,
Учил жрецов, как мир на страхе строить,
Пророчеством людей ввергая в дрожь.)
Ещё с вещами, с кочевою шалью
За Иордан не прибыл Израиль,
Уже сынов за их непослушанье
Стращал нещадно Иезекииль.
«Перед народом встанешь на колени,
Чьи лица плоски, а глаза узки,
Из камня вырубишь предмет моленья
И сам окаменеешь от тоски.
Посмешищем и притчей у народов
Оденешь ты колпак для бубенцов.
Воспринимать вас будут как уродов,
Чьи лица калькой на одно лицо.
Семян на поле ты посеешь густо,
Но налетят то град, то саранча,
И вместо ожидаемой капусты
Получишь ты обглоданный кочан.
Вином своим тебе не напиваться.
Плоды поест неугомонный червь.
Твои маслины будут осыпаться,
Елеем с них не вылечить чирей.
Погубит ржа плоды земли цветущей,
Страдать тебе от страшных перемен,
Пришелиц станет круче и могучей
Любого из Израиля колен.
Всё выше над тобою он и выше
Вверх вознесётся (а ведь гой при том),
Упрётся головою в неба крышу,
А твой удел - зарыться в чернозём.
Что перестал ты гласа Божьего бояться,
Наказан будешь шекелем, рублём.
Проклятьям сворой за тобою гнаться,
Доколе ты не будешь истреблён.
За прошлые дела (Бог метит шельму)
Ты станешь умолять дать денег в рост.
И над тобою сжалится пришелец...
Он голова, короче, а ты хвост.
Не соблюдал ты заповеди. Дверцу
Перед собой захлопнул к Богу в рай
Тем, что с великой радостью на сердце
Ты не спешил в молитвенный сарай,
Не обнаружил в вере жара, страсти,
Был к ритуальной стороне ленив.
За это жди, сотрёт тебя как ластик
Господь о твёрдый жизни абразив.
Не сын Его ты впредь, а греховодник.
Несчастия тебя подстерегут.
С избытками всего на огороде
Служить тебе заклятому врагу.
Финикияне, ассирийцы, персы
Теснить тебя начнут со всех сторон,
Уже не будешь ты их драть за пейсы,
Придёт черёд тебе кормить ворон.
Не ты, как подобает внуку, сыну,
Выискивая виртуальный гроб
Господень, будешь грабить Палестину,
А самого тебя пригреют в лоб.
Проклятья поразят тебя навылет,
Носить тебе железное ярмо
И не снимать его с жестокой выи.
За то, что ты дерьмо и обормот,
Пахать тебе и в голоде, и в жажде
Во всяком недостатке, павший лев.
И как сказал Господь уже однажды,
Ты будешь добывать в трудах свой хлеб.
Господь, чтоб гнётом непосильным мучить,
Пошлет к тебе неведомый народ,
Которого язык, что в горле сучья,
Речь о созвучьях просто не идёт.
Он будет есть весенние запасы,
Скот изведёт и вырежет приплод,
Чем разорит еврейские, гад, массы,
Осевшие у Иордана вод.
Народ тот наглый, старца не уважит
И юноши не пощадит, бандит».
(Такой призыв я слышал не однажды,
Двойной стандарт использует левит.
Не к этому ли Израиль стремился,
Ещё когда планировал Исход,
Чтоб самому навек там поселиться,
Изгнав других от Иордана вод?)
«Затем ли изгоняли вы туземцев,
О головы тупили топоры,
Чтоб пережить весь ужас интервенций
Со стороны неведомой орды?
Народ тот наглый ни вина, ни хлеба
Вам не оставит запаха котлет,
И быль жестокая явит вам небыль,
Погибель ваша с ней прибудет вслед.
Теснить в жилищах будет вас, доколе
Враг не разрушит ваших рвов и стен,
Последние повыдергает колья
Из оснований ваших крепостей.
Землетрясениями отутюжит
Господь все складки, швы, следы колонн,
И на форпостах Израиля южных
Исчезнет храм, что строил Соломон.
Ну, а пока в осаде и в стесненьях,
Которыми твой враг тебя стеснит,
Дойдёшь ты до такого униженья,
Которого не видывал левит».
(Воспитанный ещё в стране советской
От реализма я не отступил,
Насколько мог, я не ушёл от текста
Я ни на йоту красок не сгустил.)
Довёл себя пророк до исступленья
В желании неверных покарать.
(С таким числом от нормы отклонений
Его бы психиатру показать.)
Пугает жрец: «Плод чрева будешь есть ты
И мясо жадно пробовать с ножа
Своих детей, среди дурных известий
Которых ты в стеснении рожал.
В великой роскоши муж, живший с вами,
Изнеженный (особо подчеркну),
На плоть взирая жадными глазами,
Про братьев позабудет и жену,
Не даст ни одному из них из плоти
Детей своих, которых будет есть,
Без вас кусочек лакомый проглотит.
(Каннибализм ужасная болезнь.)
Вот женщина, изнеженная крайне,
Ещё вчера не ставила ступней
Не на ковры, а завтра озираясь
Тайком съедает собственных детей,
С родными и не думает делиться,
Одна съедает вышедший послед...»
(Чтоб ей последом этим подавиться.
Каннибализму оправданья нет.)
Не выполнишь когда слова закона,
Слова, написанные в книге сей,
Бог поразит тебя чумой бубонной -
Так говорил за Бога Моисей.
«Болезни постоянные и злые
Бог наведёт с неведомых сторон
На ваши ятра мерзкие и выи,
Доколе род не будет истреблён.
Останется тебя совсем немного,
А было без числа, что в небе звёзд.
Не слушали, сыны, вы голос Бога,
И осерчает Бог на вас всерьёз.
Как радовался, умножая прежде,
Тебя Господь, так завтра, вдруг прозрев,
Вас истребит, увидев взглядом свежим,
Кого призрел. На утренней заре
Рассеет Бог тебя по всем народам,
Где будешь ты служить иным богам,
Их изваяньям, фетишам, уродам...
Плясать тебе в экстазе под тамтам
И не найти нигде успокоенья.
Трепещущее сердце не уймёшь.
И оборвётся жизнь в одно мгновенье.
Приходит смерть, когда её не ждёшь.
И будет день и вечер над тобою
Неотвратимость будущих утрат
Конец твой приближать часами с боем
И ходиками тикать до утра.
Наутро, с Богом предвкушая встречу,
С кровати не захочешь ты вставать
И скажешь: О, скорей пришёл бы вечер -
А к ночи снова будешь утро ждать.
На стругах Бог вернёт тебя в Египет
Рабами быть на вечные года.
Купите нас – из трюмов возопите,
Но кто купить захочет вас тогда?»
На это возразить особо нечем,
Кто ж хочет быть метёлкой у хвоста…
Ведь было это дело, я замечу,
Задолго до рождения Христа.
По плинтус Иезекииль красиво
Тех опустил, кому не рваться вверх.
С такою незавидной перспективой
Охота пропадёт быть «лучше всех».
Возможно, с авторством здесь есть сомненья.
Меня смутил весьма похожий стиль.
Вам принести готов я извиненье
Достопочтенный Иезекииль.
И будешь слушать Иеговы глас,
Тебя поставят выше всех народы,
Левитов касту – выше прочих каст.
И снизойдёт на вас у стоек бара
Избранничества элитарный дух,
Не в смысле избранить, иль брать из тары,
А в смысле, круче быть иных братух.
Когда проявишь ты свою отвагу,
С небес услышав окрик Цоб-цобе!
Придут к тебе обещанные блага,
Исполнится их благость на тебе.
Благословен ты в городе и в поле.
Твой чрева плод благословен. Твой скот
Благословен и ящуром не болен,
Скотов всех прочих движется вперёд.
Благословен ты будешь как при входе,
Бомондом заявляясь на приём,
Так и в момент, когда ты неугоден,
Благословен при выходе твоём.
Твоих врагов с успехом переменнным
Бог будет бить и складывать в закут.
Одним путём восстав, аборигены
Семью путями от тебя сбегут.
Благословен пребудешь ты в жилищах
И в житницах, во всяком деле рук,
Внимай словам лишь Господа, дружище,
Оттачивай свой абсолютный слух.
Сокровищницу Бог откроет разом,
И на тебя посыплются с небес
Цветной металл, якутские алмазы,
Нефть Уренгоя, Минусинский лес.
И будут на тебя пыхтеть заводы,
Рабочие на них вдыхать цемент,
И будешь многим ты давать народам,
Не забывай при этом про процент.
Народы взвоют под твоей пятою…»
Здесь обещает скотоводу Бог,
Что сделает его он головою,
А не хвостом, зажатым между ног:
«Лишь выполни, ковбой, совсем немного
(Для пастуха народов так себе):
Не отступись от всех заветов Бога,
Когда услышишь окрик Цоб-цобе!».
Все обещания – всего лишь пряник,
Что съел и позабыл за пять минут.
Чтоб управлять жестоковыйной дрянью
Куда привычней скотоводу кнут.
Страх наказания иных сильнее,
Прекрасно это понял иудей.
От страха правоверные евреи
Ещё правее стали и верней,
Над миром водрузили крест мальтийский
И молятся в молитвенных домах...
Несчастия на нас приходят списком,
Что описал старательный монах.
Стиль изложения воистину прекрасен,
Слог сочен, как созревший апельсин.
Проклятий всех подробности, нюансы
Я постараюсь здесь не упустить.
Быть для нападок не хочу мишенью,
Но текст почти дословно изложу,
За грубость оборотов, выражений
Заранее прощения прошу.
«Не избежит дефолта и обмана
Тот, к Слову чей не абсолютен слух.
Огромную дыру в своём кармане
Получит тот, кто олух и лопух.
Ты будешь проклят в городе и в поле
В плодах твоих от чрева и скота,
Из главного правителя уволен.
Впредь быть тебе метёлкой у хвоста,
Болтаться у других между ногами
И защищать от гнуса мягкий пах,
А если головой быть, то с рогами,
Застрявшими от тяжести в кустах.
Проклятие, смятение, несчастье
Во всяком деле рук твоих Господь
Пошлёт с небес и, к горю безучастный,
Вас перепишет в слуги из господ.
Своих, чужих лишишься ты угодий,
Оближешь кукиш с маслом, а не нефть,
И проклят будешь ты уже при входе,
Обматерён при выходе вдвойне.
За то, что Бога перестал бояться,
Нести тебе проклятие времён
И гадом перемётным пресмыкаться,
Доколе ты не будешь истреблён.
Погибнешь скоро за дела лихие,
За то что Иегове изменил.
Сотрётся память, на твоей могиле
Слёз не обронит Иезекииль»...
Тот самый, что с мечтою о Париже
Вернулся в Ханаан из дальних мест,
Чей слог для нас, переведённый трижды,
Не растерял магический свой блеск.
«Тебя Господь горячкой, воспаленьем
И язвой моровою наградит,
Бить лихорадкой будет в поколеньях
До той поры, пока не истребит.
Палящим жаром, ржавчиной и пылью
Тебя накроет ветер-суховей
И будет гнать, пока не опостылет
Ему твой шар, народ мой скарабей.
Предаст тебя твой Бог на пораженье,
Врагам отдаст давить твои прыщи.
Для дротиков тебе служить мишенью,
Ты с Господа за точность не взыщи.
Земля железом будет под ногами
И небо медью станет оседать.
Одним путём ты встретишься с врагами,
Семью путями будешь убегать.
По царствам всей земли рассеян будешь,
И трупам вашим грудами лежать,
И птицы прилетят на ваши груди
И некому их будет отогнать.
Весь век тебе скрываться от злодеев,
Доколе ты не будешь истреблён.
Другой твоей невестой овладеет,
И имя ему будет легион.
Коростой поражённый и чесоткой
Ты будешь наблюдать под свист и гвалт,
Как на амвоне дикую чечётку
Матрос отпляшет и насрёт солдат.
Тебе болеть проказой, почечуем.
С Египта с ними не был ты знаком.
Бог со словами - Что сын, покочуем? -
В пустыню тебя выставит пинком.
С болезней, от которых нету средства
Здоровым стать, ты тронешься умом.
Вдобавок Бог оцепененье сердца
Пошлёт в твой дом, и дом пойдёт на слом.
За то, что пренебрёг путём Господним,
На животе тебе ползти в метель!
На ощупь обречён ходить ты в полдень
И в темноте цепляться за плетень.
Не ждать тебе ни славы, ни успеха.
Любой козёл тебя рогами пнёт,
(И социальных органов опека
От унижений тоже не спасёт).
С невестой обручишься, но другой с ней
Спать будет, а тебя на пол спихнёт
(А то и вовсе в ванную прогонит,
Где кран течёт и кафель отстаёт).
Гулящая жена тебя обманет,
Ты ж глядя на потрёпанный шиньон,
Не выставишь её обратно к маме,
А будешь хавать всё её враньё.
Построишь дом - братки его отпишут,
А самого загонят за Можайск,
Где обретёшь законную ты нишу
С пропиской постоянною бомжа.
Насадишь виноградник и не будешь
Перебродивших есть его плодов,
Вола забьёшь – не прикоснешься к блюду,
А в полночь украдут твоих ослов.
Чеченцы отобьют твои отары.
Имения загадит низкий плебс,
Дубравы в них он изведёт на тару
И на фанеру пустит лучший лес.
А сыновья и дочери к другому
Народу отойдут, совсем как скот,
Посадят их в телячие вагоны
И увезут от Иордана вод.
Глазам твоим за близких ужасаться
И всякий день истаивать о них,
Тебе ж в бессилии в ногах кататься,
Оплакивая их без выходных.
Плоды земли с трудом твоим великим
Сожрёт народ, которого не знал
Ты ранее. Согбенный, книзу ликом
Трудиться будешь в поле допоздна.
Сойдешь с ума ты в горе и в позоре
Все выплачешь на выкате глаза,
Когда сынов, загнавши в лепрозорий,
Проказой будет демон истязать».
(Всем заправляет лично Иегова,
Но я остатки веры не губя,
Добрей чтоб сделать лик Его суровый,
Про демона добавил от себя.)
«В страданьях хоть немного облегчиться
Позволят дизурия и понос.
И самому тебе паршой покрыться
От ног подошв до корешков волос.
Господь тебя и твоего монарха,
Которого поставишь над собой,
В предел чужой сошлёт одним лишь взмахом
Своей руки, десницы роковой».
(Скорей ногой - руке всесильной Бога
Нужды перетруждать особой нет
Себя здесь... Чтобы выставить с порога,
Важны размер и качество штиблет.
Пророкам были ведомы прекрасно
Число шипов и цвет Господних бутс.
Судьба евреев с Царства до диаспор
Написана на их несчастном лбу -
С обетованных мест переписаться,
Назад вернуться в завершенье бед,
По свету неприкаянно скитаться
И не утратить Господа обет.
Есть мнение, с иных миров неблизких
На Землю опускался кто-то там
Из посвящённых. Базы о прописках
Он передал пророкам-мудрецам
Лишь тем, кто высшим знанием отмечен...
Так наши приняли привет от тех…
Среди зелёных даже человечков
Имеются свои, что «лучше всех».
От них пришли обряды и пароли.
Ещё Мелхиседек, духовный вождь,
Учил жрецов, как мир на страхе строить,
Пророчеством людей ввергая в дрожь.)
Ещё с вещами, с кочевою шалью
За Иордан не прибыл Израиль,
Уже сынов за их непослушанье
Стращал нещадно Иезекииль.
«Перед народом встанешь на колени,
Чьи лица плоски, а глаза узки,
Из камня вырубишь предмет моленья
И сам окаменеешь от тоски.
Посмешищем и притчей у народов
Оденешь ты колпак для бубенцов.
Воспринимать вас будут как уродов,
Чьи лица калькой на одно лицо.
Семян на поле ты посеешь густо,
Но налетят то град, то саранча,
И вместо ожидаемой капусты
Получишь ты обглоданный кочан.
Вином своим тебе не напиваться.
Плоды поест неугомонный червь.
Твои маслины будут осыпаться,
Елеем с них не вылечить чирей.
Погубит ржа плоды земли цветущей,
Страдать тебе от страшных перемен,
Пришелиц станет круче и могучей
Любого из Израиля колен.
Всё выше над тобою он и выше
Вверх вознесётся (а ведь гой при том),
Упрётся головою в неба крышу,
А твой удел - зарыться в чернозём.
Что перестал ты гласа Божьего бояться,
Наказан будешь шекелем, рублём.
Проклятьям сворой за тобою гнаться,
Доколе ты не будешь истреблён.
За прошлые дела (Бог метит шельму)
Ты станешь умолять дать денег в рост.
И над тобою сжалится пришелец...
Он голова, короче, а ты хвост.
Не соблюдал ты заповеди. Дверцу
Перед собой захлопнул к Богу в рай
Тем, что с великой радостью на сердце
Ты не спешил в молитвенный сарай,
Не обнаружил в вере жара, страсти,
Был к ритуальной стороне ленив.
За это жди, сотрёт тебя как ластик
Господь о твёрдый жизни абразив.
Не сын Его ты впредь, а греховодник.
Несчастия тебя подстерегут.
С избытками всего на огороде
Служить тебе заклятому врагу.
Финикияне, ассирийцы, персы
Теснить тебя начнут со всех сторон,
Уже не будешь ты их драть за пейсы,
Придёт черёд тебе кормить ворон.
Не ты, как подобает внуку, сыну,
Выискивая виртуальный гроб
Господень, будешь грабить Палестину,
А самого тебя пригреют в лоб.
Проклятья поразят тебя навылет,
Носить тебе железное ярмо
И не снимать его с жестокой выи.
За то, что ты дерьмо и обормот,
Пахать тебе и в голоде, и в жажде
Во всяком недостатке, павший лев.
И как сказал Господь уже однажды,
Ты будешь добывать в трудах свой хлеб.
Господь, чтоб гнётом непосильным мучить,
Пошлет к тебе неведомый народ,
Которого язык, что в горле сучья,
Речь о созвучьях просто не идёт.
Он будет есть весенние запасы,
Скот изведёт и вырежет приплод,
Чем разорит еврейские, гад, массы,
Осевшие у Иордана вод.
Народ тот наглый, старца не уважит
И юноши не пощадит, бандит».
(Такой призыв я слышал не однажды,
Двойной стандарт использует левит.
Не к этому ли Израиль стремился,
Ещё когда планировал Исход,
Чтоб самому навек там поселиться,
Изгнав других от Иордана вод?)
«Затем ли изгоняли вы туземцев,
О головы тупили топоры,
Чтоб пережить весь ужас интервенций
Со стороны неведомой орды?
Народ тот наглый ни вина, ни хлеба
Вам не оставит запаха котлет,
И быль жестокая явит вам небыль,
Погибель ваша с ней прибудет вслед.
Теснить в жилищах будет вас, доколе
Враг не разрушит ваших рвов и стен,
Последние повыдергает колья
Из оснований ваших крепостей.
Землетрясениями отутюжит
Господь все складки, швы, следы колонн,
И на форпостах Израиля южных
Исчезнет храм, что строил Соломон.
Ну, а пока в осаде и в стесненьях,
Которыми твой враг тебя стеснит,
Дойдёшь ты до такого униженья,
Которого не видывал левит».
(Воспитанный ещё в стране советской
От реализма я не отступил,
Насколько мог, я не ушёл от текста
Я ни на йоту красок не сгустил.)
Довёл себя пророк до исступленья
В желании неверных покарать.
(С таким числом от нормы отклонений
Его бы психиатру показать.)
Пугает жрец: «Плод чрева будешь есть ты
И мясо жадно пробовать с ножа
Своих детей, среди дурных известий
Которых ты в стеснении рожал.
В великой роскоши муж, живший с вами,
Изнеженный (особо подчеркну),
На плоть взирая жадными глазами,
Про братьев позабудет и жену,
Не даст ни одному из них из плоти
Детей своих, которых будет есть,
Без вас кусочек лакомый проглотит.
(Каннибализм ужасная болезнь.)
Вот женщина, изнеженная крайне,
Ещё вчера не ставила ступней
Не на ковры, а завтра озираясь
Тайком съедает собственных детей,
С родными и не думает делиться,
Одна съедает вышедший послед...»
(Чтоб ей последом этим подавиться.
Каннибализму оправданья нет.)
Не выполнишь когда слова закона,
Слова, написанные в книге сей,
Бог поразит тебя чумой бубонной -
Так говорил за Бога Моисей.
«Болезни постоянные и злые
Бог наведёт с неведомых сторон
На ваши ятра мерзкие и выи,
Доколе род не будет истреблён.
Останется тебя совсем немного,
А было без числа, что в небе звёзд.
Не слушали, сыны, вы голос Бога,
И осерчает Бог на вас всерьёз.
Как радовался, умножая прежде,
Тебя Господь, так завтра, вдруг прозрев,
Вас истребит, увидев взглядом свежим,
Кого призрел. На утренней заре
Рассеет Бог тебя по всем народам,
Где будешь ты служить иным богам,
Их изваяньям, фетишам, уродам...
Плясать тебе в экстазе под тамтам
И не найти нигде успокоенья.
Трепещущее сердце не уймёшь.
И оборвётся жизнь в одно мгновенье.
Приходит смерть, когда её не ждёшь.
И будет день и вечер над тобою
Неотвратимость будущих утрат
Конец твой приближать часами с боем
И ходиками тикать до утра.
Наутро, с Богом предвкушая встречу,
С кровати не захочешь ты вставать
И скажешь: О, скорей пришёл бы вечер -
А к ночи снова будешь утро ждать.
На стругах Бог вернёт тебя в Египет
Рабами быть на вечные года.
Купите нас – из трюмов возопите,
Но кто купить захочет вас тогда?»
На это возразить особо нечем,
Кто ж хочет быть метёлкой у хвоста…
Ведь было это дело, я замечу,
Задолго до рождения Христа.
По плинтус Иезекииль красиво
Тех опустил, кому не рваться вверх.
С такою незавидной перспективой
Охота пропадёт быть «лучше всех».
Возможно, с авторством здесь есть сомненья.
Меня смутил весьма похожий стиль.
Вам принести готов я извиненье
Достопочтенный Иезекииль.
Обсуждения Цоб-цобе! Каннибализм ужасная болезнь