Кто тяжести не забывает

На потухших кострах прорастает трава,
На погашенных факелах птицы гнездятся.
Колесит бесконечная жизни игра,
Не устанет душа удивляться.

На заросшей тропе не сыскать больше след,
Только в памяти миг, что звезда в небосводе.
В многослойном фундаменте пройденных лет,
Бесконечный намек к совершенной свободе.

Наши души легки,но как с тяжестью быть,
Как придать невесомость былым ощущениям.
Знать не каждым дано налегке все прожить,
Не прибегнув при этом ко всем ухищрениям.

Все...

Ах, вы милые, родные,
Тяжесть - в вашей голове.
Позволения иные
Дайте вы своей судьбе. (читай башке)

Сложно это, понимаю.
Но ведь видите - прошла
Я за этот перекрёсток,
Значит можно всем туда.

Ваша логика мужская
Словно камень тяжела.
Но шагнув за эго-края,
Вас не вытащить сюда.

Нам же, девочкам, попроще)
В неизведанное встать,
Только мы, как перевозчик
То туда, а то и вспять.

Но теперь-то! Сдвиг сознанья
Всю планету перетряс!
Ваша логика - кривая,
Бродит около "сейчас...

Как много я не знаю про людей,
Чем они дышат, чем они живут,
Душа их, словно запертый музей,
Кто знает, те меня сейчас поймут.

Мы от других поставили засов
Чтоб не прошли и не могли понять,
Что в доме у меня есть семь углов
И страшно в жизни что-то мне менять.

Чтоб показать, что я совсем другой,
Я прячу все подальше, под замок,
Я покажу, что молод, озорной,
А по спине предатель холодок.

Как много мы навешали замков
Из мыслей и поступков, умных фраз,
Мы тяжести не чувствуем...

Ослеплены свеченьем тусклых лет,
Склонялись мы пред огнищем порока,
Но очи буде горний фиолет
Обвел -- сия не гаснет поволока.

В Элизиуме темный пурпур астр
И образы Руфь пестовала взором,
Серебряные гаты Зороастр
Гранил ее алмазным разговором.

Сновиждений тех краска тяжела
И стерта, аки погребное злато,
Небесная молитва истекла,
Теперь вовек не зрети нам, что свято.

Не зреть когда и нечего жалеть,
Елико это вижденье лукаво,
Мы сами цвет несем и уцелеть
Меж черемниц светясь...

Все периоды, тяжелы и прекрасны, одиночества
тяжесть с годами растёт, поводырь, всё отсутству-
ет, нет, не идёт, ни святых, ни блаженных, нiяких,
они тихие/шумные яки, и медведи в берлогах,
все спят, лишь один, он шатун, он помят, и хох-
мач, он ходок, он спесив, потому что, немного он
сив и брюнет, и шатен, и блондин, сам себе и хо-
зяин, кутила, и слабак (два в одном и громила),.
переломан сустав и весь бок, не вздохнуть, и не
сделать шажок, отобрало всё слева, божок,...,(п...

Пахнут губы душистой фиалкой
И прохладой весенней реки,
Чистотою, зелёною травкой,
Ветерком у горячей руки
И ещё чем-то близким, доверчивым, жарким,
Так что кровь застучала в виски!
Не удержишься вдруг – поцелуешь с опаской
И замолкнешь под тяжестью тёплой волны,
И очнёшься от сна, словно выйдешь из сказки,
С сожалением только что прерванной ласки,
Убеждая себя, что сбываются сны,
Ощутив наяву поцелуи Весны!

За крышами не видно облаков.
Антенны пальцами указывают ввысь.
Под тяжестью титановых оков,
Я прокричу уверенно: «Вернись!»

Перечитаю первую главу.
Все точки, запятые по местам!
Надежда только держит на плаву,
По полкам, расставляя нужный хлам.

Две стрелки неоправданно спешат,
Для нас, пытаясь выбить пару строк.
Играю я! Свободе – шах и мат!
Привычный вздох, и снова за курок.

В погоню! По стене. Ладонь в кулак.
Удар! Улыбка. Солнце. Не грусти.
Не пуля - дура, это штык – дурак...

Россия милая очнись...
Вокруг себя ты оглянись!
Сколько можно трауров объявлять?
Народ простой на кладбища отправлять...
Вновь ДТП в «новой Москве»,
Двадцать человек не стало в стране.
Земля им родная станет пухом...
Душа в небесах встретится с духом.
Вот родственникам долго придётся рыдать...
Родную кровь им теперь не поднять
И не какой траур их не подымет...
Горечь-утрату... никто им не снимет.
До чего ты Россия мать дожила?
До чего ты народ... наш довела?
Гибнет народ без войны...

Он вырвал с мясом боль и ночь,
разбив стекло рассвета,
он окунулся с головой
в кипящий жар души;
но ночь, как вошь, как шлюхи стон
в постели разогретой,
смеётся грязной тряпкой губ,
и тяжестью лежит
на срезе мутного зрачка,
на петлях ржавых шрамов,
где пустотой плюёт свеча
в глухой подвал рассвета,
где небо, бросив ляжки туч
на свой холодный мрамор,
достало солнца мятый луч,
и написало смерть.
Но из щелей червивых стен,
из всех продрогших окон,
течёт душа, как рожь, как...

Я люблю, когда по-домашнему,
со вкусом дождя за окном,
и серо-лиловым небом
на влажном стекле;
когда дом
превращается в зал ожиданья
с туманной свечой плафона,
и сонная кошка, на спинке дивана,
считает тени июля,
под звон бриллиантовых струй.
Я люблю, когда без следа,
на размытых полотнах улиц,
в переменных проблесках окон
и дебрях подъездных дверей;
когда вечер –
проще младенца,
и уже,
не нужно спешить,
и оправдывать лень,
разлитую
протяжённым глотком вина,
укрытую...