Кисти и краски возьму

Я тянусь к тебе сквозь воздух,
Я лечу к тебе кометой
По всемирной паутине
И в обрывках sms.

Расскажу тебе о звёздах –
Как рисует кистью лето
Золочёные картины
На ночном стекле небес.

Проплываю километры,
Оседлав свою пирогу,
Чтобы спеть о том, как молод
Май в сиреневой весне.

И несусь в обнимку с ветром,
Затерев до дыр дорогу,
В твой далёкий светлый город…
Жаль, что всё это во сне.

Улыбаются лукаво
Обездушенные лица,
В кронах сосен одиноко
Тучи режет волчий вой...

Снова бреду по заснеженным улицам,
Ветер студёный швыряет в лицо
Колкие хлопья, и сдержанно хмурится
Серое небо, сжимаясь в кольцо.

Волею судеб на время заброшенный
В слякоть предпразднично шумной Москвы,
Вспомнил с любовью свой край, запорошенный
Белыми перьями зимней совы.

Вспомнил ушастое солнце морозное,
Стрелы, пронзающих ночь, фонарей,
Лико Луны, не по детски серьёзное,
Сполохи зыбких полярных огней.

Часто я белыми бредил берёзами,
Пьяными травами, щебетом птиц,
И...

В предпоследние минуты уходящей весны…
Я случайно вспомню, что где-то есть ты,
Что лежишь и ждёшь, взгляд кроит небеса,
На ресницы твои опадает роса.
В этот миг, чтоб ты знал, я хочу быть там,
Там где ты в траве…прикоснусь к рукам,
Острой гранью по венам пройдусь к плечам…
Ты бы сжал мою кисть и сказал: «Не отдам».
Там, где неба край, в уходящей весне
Ты один не спишь, мысли все обо мне.
«И откуда я знаю?» - возникнет вопрос.
Просто знаю тебя. И по коже мороз…

А этой осени божественная сага,
Листвой озябшей мою душу теребит.
Кому любовь, кому надежда, мне отвага
За то, что сердце после слов тех не болит!!!
За то, что я огромной черной кистью
Перечеркнула все не дрогнувшей рукой.
И образ твой ночами мне не снится,
Не будоражит мою память и покой!!!

Сколько их, кому маваши
Смерть заправила поддых!
На селе Большие Каши
Мертвых больше чем живых...

Полночь. В маленькой избушке
Скатерть цвета кумача.
Три старушки-помирушки
И волшебная свеча.

На погосте, где опушка,
Не дождетесь, вашу мать!
Три старушки-помирушки
Отказались помирать.

Сыр, морковные ватрушки,
Земляника, чай мате.
Три старушки-помирушки
Подзанялись карате.

Целый день гремят костями,
Грушу с криками «Кия!»
И локтями и кистями...
Не боятся ни … кого...

Дега в туманах,
Кисть-волшебное перо
Таити и Гоген

Парит над холстом
Молчун и скептик Писсаро
И друг дождей-Сезанн

Что же в картинах этих
Меня так греет?
Без времени и вне пространств
Что в них мне светит?
......................................................
Может в холсте
В тумане непостоянств
Есть отсвет цвета.

В том и есть ответ
Может в этих блестках Я,
Что внутри холста.

И там в пейзажах бытия
Тоже есть ответ
И отражение
Чего и не было и нет.

Двойной портрет...
Цветные кисти..
Мольберт испачкан дочерна...
Печати нет...
Пустые мысли..
В большой пустыне ты одна...

Палитры тень...
Бой ярких красок..
От жира капли на холсте..
За ночью день..
Но нету сказок..
Забав и скачек на звезде..

Унылый мир..
Он в рамку вставлен..
Забиты стены, потолок...
А жизнь как тир
К стрелку приставлен -
Авось, сломается курок...

Лишь солнца свет..
Мерцая в окна..
Заставит заглянуть в глаза..
Гуашью в цвет..
Раскрасит стекла...

Сажей по сурику кисти ударили -
Тучи накрыли закат.
Майские сумерки сердце измаяли,
Белый колышется сад.

Что это? Кровное? Плоти волнение -
Бой соловьиных часов?
Или бесплодное духа томление -
Шаг на русалочий зов?..

Мучает бедного, в образы грудится
В томной сиреневой мгле -
Всё, что для смертного, если и сбудется,
То не на этой земле.

Как искренность перед сокрытым чувством,
Перед игрой холодного ума,
Как клич пророка перед синема -
Земная жизнь бледна перед искусством.

«Вот это жизнь!» - воскликнули давно
На то, что человеком создано.
С тех пор цветок искусственный не вянет,
И так красив, что всех подправить тянет
Реальность жизни - Божее кино.

Актёрский сонм и горд, и говорлив:
Две трети разобижены на роли.
Рассержен осветитель как халиф:
«Включить второе солнышко им что ли?!»
Но Режиссёр блаженно терпелив...

Великий, город взявший меня в плен.
Своих бульваров,площадей и улиц.
За твой приют,что дать тебе взамен.
Я не Матис,не Гойя,и не Рубенс.

И если мог держать умело кисть.
На полотне бы отразил твой облик.
Кремлевских башен властную корысть.
И мавзолея,темной смуты оклик.

Арбата старого богемные черты.
Шум "Нового" изящество "Большего".
Печаль колоколов,монастырей кресты.
Вновь возрожденный храм Спасителя святого.

Тюремных стен угрюмый хоровод.
Бутырских узников сменяющих друг...