Хотят

Судьи в суе суетились.
Лет спокойных двадцать пять
Не бросала Божья милость
Израиль. Потом опять

Стали пить. Разврат, беспутство
Сил сдержать у Судей нет.
Что творится по кибуцам -
Срамота на целый свет.

Люди, вместо чем примером
Всем служить, быть «лучше всех»,
Богу действуют на нервы,
Как в лицо колючий снег.

Никакого уваженья,
Натуральный детский сад.
Что дано для размноженья,
Обратили на разврат.

Показать им маму Кузьки,
Наказать Израильтян
Бог врагов на них...

Порешила моя мама
Выдать замуж свою дочь.
У неё своя программа,
Да и я совсем не прочь.

Чтобы в муже не ошиблась,
Наставления дала,
Я в ответ не растерялась,
На просмотр их привела.

Первый дюже был красивый,
Только с длинной бородой,
И мамуля огорчилась,
Говорит: «Жених не твой!

Через год за бородёнку
В ревности начнёшь таскать,
Бородатого, девчонка,
Не захочешь целовать!

У второго руки – крюки,
Не умеет ничего,
У него помяты брюки,
Не полюбишь ты его.

Будешь то...

На небесах трудился дивный бог
И в кузнеце творил он чудеса.
Чтоб на земле не сбились и не смог
Злодей сынов обидеть, занялся
Он чародейством, и чудесный меч,
И дивный щит он Ладе приносил,
И перстень страсти из огня извлечь
Там кузнецу хватило, знаю, сил.

- Будь осторожна, - он жене сказал, -
Все эти вещи вовсе не игрушка,
Они страшны, когда их тьмы оскал
Похитит, завладеет. Лада слушала,
И улыбалась только в тишине.
Она –то знала чародейства силу.
И вот он Чашу дивную, во тьме...

Мрак, тишина и ночь
Скажи же мне, на что это похоже
Ты почему - то гонишь эти мысли прочь
Не думаешь об этом, так негоже!

Скажи, ты знаешь, что такое страх?
Когда дышать не можешь, тихо умираешь
Нет сил, чтоб даже крикнуть: "Ах!"
Бывает и такое, представляешь!

И чувство мерзкое, как будто ты попал
На неизвестную еще умам планету
Не можешь встать, хоть и давно упал
И кислорода там как будто нету

Глаза поднял, и смотришь, смотришь вверх
Из сил последних ты кричишь: "Мне больно...

Как тяжек утренний рассвет...
Усталость зноя чуждой мне страны
И пустошь дней...
Для римлян не секрет,
Что бесстрашны, как звери, еврейские сыны!
Евреи сами ненавидят друг друга,
Простолюдины готовы перегрызть горла своим священникам!
И даже Ирода, казнившего Иоанна-Крестителя от испуга,
И даже его голову хотят насадить на кол и состричь его волосы на веник!

Но что это за шум? Как будто голоса...

(Пилат вышел к толпе возбуждённо голосивших людей)

П е р в о с в я щ е н н и к...

Я постиг, что ущелья — это дно,
И хоть всегда я слушал заветы отца,
Но в итоге я понял одно:
Эта жизнь не стоит и выеденного яйца!
Подумай, для чего ты живёшь
И что тебе вообще нужно от жизни?
Всё, что тебе втолковывали с детства — ложь,
А истина в одном лишь бандитизме.
Это не война, а протест
Против тех, кто ради нас не ведёт и бровью.
Позором заляпан каждый их жест,
А позор смывается кровью!
Эти держиморды хотят нами владеть,
А от наших обычаев им ничего не надо.
Лишь поэтому...

Окончена игра,
Зал опустел - зрители ушли,
Наступила тишина.
И только они остались одни….

Ночной город зажег огни,
В сердцах их горело пламя любви.
Побыть вдвоем так хотели они.
Но не могли…

Ведь время не остановить,
И по-другому им уже никак не быть.

У них оставался лишь час…
И попрощаться им нужно было сейчас.

Вместе им не быть никогда,
Так решила судьба.
В объятиях друг друга, любя,
В пламени страсти сгорала она.
Тяжело дыша в унисон,
не быть им в месте понимали и она...

Искромсала жизнь нещадно
счастья полотно.
Лоскутами безотрадно
бьёт, с усмешкой, «но» -
всё равно ищу отраду
в звёздах иль в вине.
Я куплю хотят б помаду,
иль взлечу во сне.

Только фантики цветные,
по следам мольбы,
разбросали, озорные,
спутники судьбы.
Хлопай,бейся парус рваный,
челн мой хоть по дну,
может, поздно, может, рано,
добежит к руну.

И станцую «Босанову»
на волне крутой.
Ключик вручит мне в мир новый
кто-то, неземной.
Но люблю я эту Землю.
По осколкам вновь...

Друг мой преданный, родной,
Хватит пить, гулять, ругаться.
Дома ждёт жена и дочь,
Они хотят тебя дождаться.

И обнять, поцеловать
В час вечерний после смены
На пороге, как всегда,
Хоть в руках твоих пакеты.

Но, а ты в дверях шатаясь
Ничего не объяснив,
Тихо спать тайком ложишься
Сигарету докурив.

Дочь вновь спрашивает маму:
«Мы гулять, пойдём сейчас?»
«Папа твой устал родная.
Так устал, что не до нас.

Вот пойдём мы в выходные
И на горку и в кино.
Только жди всегда ты...

Когда мы в радости, в печали,
За нами пристально следят,
Когда нам сильно интересно,
Нам дверь чуть-чуть приотворят…

- Хвала Всевышнему, хвала Амбассадорам,
Мы неустанно молвим хором,
Я здесь, чтоб вас предупредить:
Поберегите ваших светлых,
В стране безумных смуглых лиц,
Там близится война, уж ничего не изменить.

- Всевышнему хвала, Сатанаил, да не тебе,
Ведь нашим светлым тоже воевать в войне,
Смерть тела новой жизнью мы заменим,
Но горе от утрат не заменить ничем вообще...