Говоря

В природе живой не бывает углов,
В природе живой не бывает шаблонов.
Нет двух одинаковых в мире цветов,
Природа творит один раз и без клонов.

В природе нет ровности и прямоты,
И гладкости той, что металлы так любят.
И нет абсолютной ни в чём чистоты,
Живое ровняя, при этом погубят.

Красивые, ровные, строгие линии,
Похожими сделают всё что творим.
В живой лишь воде вы увидите лилии,
Что нежным цветком так пленяют своим.

В природе живой всё в движении вечном.
И жизнь не бывает...

Запотевшие окна, а за ними чужие.
Запотевшие окна наблюдают за мной.
Перепуталось всё, а ветра нынче злые,
Холодает и осень скоро станет зимой.

Мы играем словами, словно ветер листвою.
Мы играем словами, чувства пряча меж них.
И одно говоря, думать можем другое,
И солжём, чтоб не выдать чувств и мыслей своих.

И блуждаем во тьме, между теми словами.
И блуждаем во тьме, позабыв о мечте.
На холсте за стеклом, в позолоченной раме,
Третий век умирает, человек на кресте.

Чтоб увидеть...

Листвы душистый аромат,
Вертлявость улочек уютных,
А ночью в небе — звездопад;
И я уже не я, как будто...

Мозаичность календаря
Сложила дни в цветной пасьянс;
Нам ничего не говоря,
По датам раскидала нас.

А небо в жаркий лоб целует
Холодным шепотом ветров;
Чудес октябрь наколдует,
Он дирижер дождей и волхв.

Вот листик золотою рыбкой
Нырнул в воздушный океан...
Пусть пальцам зябко, в глазах зыбко,
Зато в душе тепла дурман.

От имени народа говоря,
Клянутся лидеры – а зря!
Нет веры в искренность идей!
Народ стаёт всё злей и злей!

Нет веры больше никому -
Всё погрузилося во тьму!
Просвета нет и нет надежд,
Враньё одно от всех невежд!

Устал народ и обнищал…
Как много каждый обещал!
Но лишь взобравшися на трон,
Забыто всё – народ, закон…

За что такая участь нам?
Служить невеждам и панам,
Склонивши голову терпеть,
С надеждой всё преодолеть…

Уважаемые
товарищи потомки!
Роясь
в сегодняшнем
окаменевшем дерьме,
наших дней изучая потемки,
вы,
возможно,
спросите и обо мне.
И, возможно, скажет
ваш ученый,
кроя эрудицией
вопросов рой,
что жил-де такой
певец кипяченой
и ярый враг воды сырой.
Профессор,
снимите очки-велосипед!
Я сам расскажу
о времени
и о себе.
Я, ассенизатор
и водовоз,
революцией
мобилизованный и призванный,
ушел на фронт
из барских садоводств
поэзии —
бабы капризной.
Засадила...

Зимний день. Обыденный для многих.
Самолеты... Перелёты… Радость встречи…
Только… неизвестный смертник… бомба...
Взрывом жизни близких искалечит...

Дым и крик заполнят зал прилёта.
Страх и кровь… И вера, что спасут…
Вновь обычные российские герои
На носилках раненных несут…

Были… Были счастливы… Любили…
Планы строили… Грустили и мечтали…
Проще говоря, все эти люди просто жили
И беду предвидели едва ли…

Вновь терракт разделит жизнь на «до» и «после»…
Снова чудо совершают...

Крылья сотканы из неба,
Нимб из звезд над головой,
Ты протягиваешь руку,
Говоря «Идём со мной!»

Ты приходишь в час страданий,
Час тревоги и нужды,
Ты шагаешь в ореоле
Пепла, пыли и золы.

Под истошный скрежет стали,
Вой болгарки, шум толпы,
Ты торопишься на помощь,
И бежишь на зов мольбы.

Ты бросаешься в пучины,
Всё готов отдать за ноль,
За обычное спасибо,
И простое «Мой родной..!»

Ты не Бог, и ты не ангел,
Ты небесный постовой,
Ты нужнейший из нужнейших,
Ты...

Скитаясь по земле в раздумьях тяжких,
И муках от нехватки добрых дел,
На тротуаре пуговку… иль пряжку…
Мой взгляд блуждающий случайно разглядел.

Старьё... Никчёмная облезлая костяшка…
В четыре дырочки… Быть может от плаща…
А впереди старушка, причитая тяжко,
Бродила, точно что–нибудь ища…

Её окликнул я, делов–то, мне не сложно:
«Бабуля! Пуговицу ищешь, что ль, свою?»…
Отдал… Какой пустяк… И вот я снова
По улице... иль жизни... зря сную…

Промчались годы… Жил… Грешил… И что же...

Хочешь мира - готовься к войне!
Эта истина век непреложна,
Хоть понять её вовсе несложно,
Что тогда в ней не нравилось мне?

Или может с советских времён,
Я страною своей не гордился?
Иль когда в институте учился,
Избежал я армейских погон?

В меня молотом вбил комсомол
Отвращенье ко всяческим блокам,
Говоря - ты не ястреб, а сокол,
Хотя был я лишь гол, как сокОл.

Двадцать третье тогда февраля
Власти праздиком не назначали,
Только в рупор с трибуны кричали,
Что священна родная...

А как узнать, что должен я сказать?
Не говоря при этом слишком прямо.
И время развернуть ещё раз вспять,
Чтоб всё исправить и вернуть в начало.

А как сказать, что мысли о тебе,
Переполняют чувствами по краю?
И как прекрасна, в свете, при луне,
Что даже в снах, я о тебе мечтаю.

А как понять, что хочется тебе?
Когда тебя, я очень редко вижу.
И три часа, в театре, на скамье,
Я замерев твоё дыханье слышу.

А как забыть, что ты была моей?
И нежной лаской, чувства открывала.
И пусть...