Говоря

Письма, попав в брешь безразличия, летят в безответную пустоту.
Теряя значимость и величие, а, с ними вместе, и всю теплоту.
Тщетно взываю к седой вечности, в двери закрытые стучу ночами,.
Только,.. говоря с бесконечностью, я в ответ слышу лишь молчание...
Ты!.. прячешься за дверью молчанья... От неё веет жутким холодом.
Докричаться силюсь отчаянно... Эхо гулом гудит над городом,..
Нарушая твоё безмолвствие,.. раня тишину горчайшей болью...
Сохранить пытаюсь спокойствие, припорошенная...

Звенит тревоги странной колокольчик.
И не даёт спокойно сердцу жить.
Он душу , словно вода камень ,точит.
Мне говоря что должен я спешить.
Давая чувство будто я куда то опоздал.
Иль всё напутав ,ехал в поезде не том что нужен.
И он меня в другую сторону умчал.
А ворон там ,добычу чуя ,кружит.
А поезд ,нужный мне ,ушёл и не догнать.
Виски посеребрила стужа.
И я спешу своё в стихе отдать.
Быть может это всё таки кому то нужно.
И пусть звезду зажечь мне не удастся.
Зажгу костёр стихом...

И черной пантерой по белому снегу,
Проносится зрелость моя виновато,
Врезается в синее небо с разбегу,
Летит, позабыв притяженье куда-то.

О, эта прекрасная дикая кошка,
Она так опасна, как темная ночь.
Как Демон коварна, побудь хоть немножко
На белом снегу, но уноситься прочь.

Я знаю, в объятиях дивной пантеры,
Останется нынче юнец и старик,
И будут им сниться ночами химеры,
И стан ее гибкий и яростный рык.

И что все земные сознанья для страсти,
Когда развалилась на белом...

На средиземном море отдыхала.
Там мальчика я, турка, увидала.
Он был печальным, очень грустным.
Его я стала тайно обучать искусству…

Жить в радости, за все Ее благодаря.
И чудо вдруг случилось чрез 3 дня,
Он стал сиять от счастья. Боже мой!
И улыбаться, будто б всем родной.

Опять на море, но уже другой отель.
Он мне по сердцу, и еще милей.
И вот нечаянная встреча с ним,
С тем мальчиком, что стал мне дорогим…

Он вспыхнул, засиял звездой,
Когда увидел образ мой.
И радость...

Вы были вместе, помню точно,
Любовь моя с моей подругой,
Но мы познакомились вольно
И чувства хлынули волною…
Подруга брошенной осталась,
А я с тобой тогда была.
И, хоть она не обижалась,
Но то была моя вина…
Забыв про все, забив на всех,
Осталась лишь с тобою я
И думала забуду смех,
Но скоро ждали нас друзья…
Твои друзья, твои подруги,
Все незнакомо, лица, звуки…
Ушла из дома скоро я,
Ведь так хотели все друзья…
И вдруг пошло все так прекрасно,
Что правдой быть то не могло...

Не бывает в жизни нашей.
Чтоб всегда всё было в ней.
То нам масла мало в каше,
То нам скучно без друзей.

Солнца в дождик не хватает.
В жаркий день — дождя хотим.
Сперва просим и мечтаем.
Получив — опять бурчим.

Часто мы судьбу ругаем.
Говоря : -,,Нас Бог забыл!»
И при этом забываем,
То что дал он — сам просил!

В жизни этой мы обычно,
Хаем мир где мы живём.
Проклинаем быт привычный.
Потеряв, скорбим о нём.

Так давайте перестанем,
Жизнь попусту ругать.
И жить правдой...

... Встретил главу о греховных сношеньях,
Весь встрепенулся, как юный дебил,
Даже на кухню за стопкой сходил.

Весь на себя компромат, папарацци,
Мысленно я как пасьянс разложил.
Самое время пришло разобраться:
Если когда-то я славно грешил,
Этим Провидца гневил иль смешил?

«…Подразвратились в земле вы Египта,
Разбаловали не крайнюю плоть.
Впредь по законам Моим лишь живите,
Будете живы. Я Бог, ваш Господь,
Мне ли зов плоти не перебороть?

К родственнице по кричащей той плоти...

Без простоев, ошибок, одиноких желаний.
Угрызения совести не продадут нас с тобой.
Будем вместе всегда, наша жизнь-понимание.
Родились под одной очень яркой звездой.

И за то, что люблю тебя , и без сомнения.
И за то, что когда-то ревнуешь меня.
И пускай нет дорог, и дорог без презрения.
И не бойся обидеть, о любви говоря.

Стоп-сигнал не работает. Но ведь это - не проигрыш.
Не уйду никуда. Вечность - тоже число.
Будет день, будет год? И не мало их. Сколько их?
я с тобой навсегда...

Лишь узнал про Авенира, царь Иевосфей,
Что убили командира, в грусти и в тоске
Его руки опустились. Весь Израиль сник,
Как им жить без Авенира, до того велик -

Человек, царя назначил, как штрафной буллит
Отменил, переиначил... Сам теперь убит.
Два других в Верховном штабе было у царя
Генерала (оба гады, честно говоря).

Сыновьяони Реммона, сучьи потроха,
Баана с натурой подлой, брат его Рихав.
К власти рвущихся верховной не перевелось,
Но в роду других достойных к службе не нашлось...

…Накормить евреев досыта
Суховей перепелов
К ним принёс по воле Господа
Миллионов пять голов

По гуманитарной линии,
Тушек - миллиона три
(То мутантов из Виржинии
Буш поставил на пари

С его генной инженерией,
От которой мир мутит.
В чудеса чтобы поверили
Лучше средства не найти,

Чем плодить уродов. Толпами
Будут люди падать ниц...)
Чем кормить народ, Бог опыты
С перелётных начал птиц.

В Палестинской той окраине
Их помёт оставил след.
(Миллионы там украл тогда...