Господин и госпожа

Ты мчишься как вихрь, стегая коня,
Тебя едва видно – бежишь от меня!
Ковыльная степь скоро скроет твой след,
Но мне очень важно услышать ответ –
А как теперь мне убежать от себя,
Коль я навсегда потеряю тебя?!
Поэтому быстро осёдлан мой конь,
Хоть я не сторонник подобных погонь.
А ну верный друг мой, скачи побыстрей -
Застывшую кровь ты пого'ней согрей
И гордый свой нрав хоть сейчас урезонь -
Кладу я на гриву строптивцу ладонь.

Я бросил поводья и к шее приник,
Пусть топот копыт...

Олимпия, Олимпия – цветок весны, бурлящей жизни плоть,
румяна маков, мёд вечерних грёз;
как у Бодлера, женщина и кошка,
одна из вариаций музы, музыки, поэмы;
как новая Венера, тончайший почерк наготы
на снежных покрывалах,
плод юной красоты, отброшенный на полотно
дыханием живого тона.
Почти задвинута портьера, в просвете –
спинка стула, неба всплеск;
у ног – миниатюрная пантера,
душа и пластика ночного ветра, блеск
загробного, внимательного взгляда,
что прожигает кожицу холста...

Мороз вцепился коркой льда
В землю, уставшую от снега.
Признать не хочет госпожа зима
Конца трехмесячного бега.

Она все машет рьяно рукавом,
Взвивая пряди ветра,
И закрывает солнце нам куском,
оттенка пепельного, фетра

Но силы тают день от дня
У королевы льдов и снега.
И вновь начнет , в которые лета,
Весна с апрельского разбега.

На радость времени не осталось, какая нам жал-
ость, никакой, и не надо писать толково, путай
слова и буквы, фотоаппарат поломан, катаракта
и сетчатка, давно не та, глаукома на оба глаза од-
на, старость, различать цвета и то усталость, даль-
тоник, красного, синего, жёлтого, тоны, для дру-
гих, зелень листвы, их, не надо тревожить, вык-
лючение лобных долей, ничуть не милей и от-
сутствие воли, что может быть боле, боли лучше,
радости меньше, печали выше, (кот на крыше?),
ни...

Забытые миры припомнив,
Я вам историю скажу,
И сказку эту в новый облик
Сейчас для всех преображу.
Там были тысячи порталов,
От рек и гор до тронных залов,
Ведь сотни маленьких миров,
Своих владений и домов
Уж с давних пор образовались;
В них тоже жили существа.
Портала связывало два
Между собой – перемещались,
Даруя дружбу и любовь,
Да гостю рады были вновь.

II
Однажды в мире Аваларе
Профессор взял зелёный шар.
Его настроил на портале
И всех своих друзей собрал.
Сокрыта...

Лучом рассветным ты пришла ко мне,
Лучом осенним в день прелестный.
Букет стоит осенний на окне -
Тобою дышит, бестелесной.

Игра ты или сон, но ты в душе,
С тобой безумно интересно.
Ты поцелуем ставишь мне клише,
Листком кленовым, в моё сердце.

Натурщица без тела, госпожа!
Явилась ты мне вдохновеньем.
Вот ты на кончике карандаша,
Становишься моим твореньем.

Метафора, Гипербола, и Аллегория
Помериться приоритетами в поэзии решили,
И спором сим своим,
Не в шутку, Рифму разозлили.

- Я – главная в поэзии, задравши нос, промолвила она,
Всё остальное пшик и ерунда.
Надменно посмеялся Смысл над ней с утра:
- Да это без меня поэтам не туда и не сюда!

- Грамматике если поэт не обучен,
Стих его будет тленным и скучным! -
Госпожа Грамматика как громыхнёт.
Раз, два! И с плеча кааак рубанёт.

А выше, тешатся Искусство, Культура
Мир техники...

Пропаду, точно в воду кану,
И судьбу, мою госпожу,
Уплывающему туману
Всю до капли перескажу.

Не ищите меня, не надо,
Не зовите наперебой.
У последнего листопада
Я учусь быть самим собой.

Открываясь ему, как другу,
Без остатка, начистоту,
Нечувствительности кольчугу
Лихорадочно расплету.

Докопаюсь да самой сути
Обнажившихся перемен.
На решающей всё минуте
Тишину получу взамен.
2014

Под Преисподней
Да над Звёздами
Инсультом
Были
Мы
Воссозданы!..



Тисками
Оттисков
Случённых
Неслучайно...
Всё
Стискано...
Всё скомкано
Отчаянно...



Слизывать
Сизые
Слёзы
Тризны...
Без укоризны...
И, как
У Делёза,
В грёзах...
Бусинки
Боли
Нелепой
Бессмысленно...
Слепо
На нить
Языка
Нанизывать...



Из взбалмошной
Окрестности...
Инскриптом...
Вывихнутым
На ступенях...
Их
Бессвязным
Скрипом...
С ликом
Сумеречной
К нехрестю
Прилипнуть...
Всей...

Вступление

Великий Рим – он жаждет развлечений!
Патриции и чернь уж занимают ложи,
Глашатае, рекламы лезут с кожи,
Описывая краски тех мучений,
Что на арене мы увидеть сможем!
Ланистой красочный сценарий смерти сложен.
Букмекеры здесь бойко рассуждают,
Кого убьют, и часто ль побеждают,
Юнцы, взошедшие впервые,
И будут ли там звери злые.

К чужой в нас смерти интерес.
С ареной Рима был заложен,
И с постоянством он продолжен,
И тут бессилен наш прогресс!

Но, что за шум...