Давний

Нынче ветрено и волны с перехлестом.
Скоро осень, все изменится в округе.
Смена красок этих трогательней, Постум,
чем наряда перемены у подруги.

Дева тешит до известного предела -
дальше локтя не пойдешь или колена.
Сколь же радостней прекрасное вне тела:
ни объятье невозможно, ни измена!

*

Посылаю тебе, Постум, эти книги
Что в столице? Мягко стелют? Спать не жестко?
Как там Цезарь? Чем он занят? Все интриги?
Все интриги, вероятно, да обжорство.

Я сижу в своем саду...

Память, седая, косматая
Снова начнёт монолог.
Будто старуха горбатая
Хочет вернуть давний долг.

Сядет, расскажет, коварная,
Тайны забытых потерь,
Вновь объяснит что-то важное:
“Ты мне, милочек, поверь!”.

Разбередит душу посохом
Из прошлогодней ольхи.
И по истёршимся полочкам
Чинно разложит грехи.

Будет правдивым и искренним
Ветхой старухи рассказ.
А поутру распростимся мы,
Молча, в который уж раз.

«Соблюдай постановленья строго,
Выполняй законы, Израиль,
И откроется тебе дорога
В дивный край, завещанный от Бога...» -
Говорил так Иезекииль.

Тот отец левитского закона
В своей Книге всех предупреждал -
«Надо выполнять беспрекословно
Наставления отцов духовных,
Чтоб не есть потом навоз и кал».

(Очень яркий автор, безусловно,
Иезекииль - прекрасный стиль,
Образностью просто нашпигован,
И не одного меня такого
Языком своим он обольстил.

Яша Свердлов, Троцкий и Урицкий...

Ну что, друзья-заморечане
Вчерашние однопалчане,
Случилось вам за семь морей
Сбежать от родины своей?

Как вам сияется в зените?
Что редко пишете, звоните?
От вседержавных наших бед
Нашли то место, где вас нет?

Антисемитским заморочкам
Сумели вы поставить точку
Иль вечный наш российский жид
Всё дальше по миру бежит?

Чего вам, братцы, не хватало,
Родимых хлябей было мало?
Да их хлебать за пядью пядь, –
Лаптями век не расхлебать.

В рай въехать на чужой повозке
Хотелось вам...

Как отличить от зеркала стекло?
оба гладкие они: и то, и то…
по большому счёту – не всё равно,
в одном из них – отражение ЕЁ…

Бред сужденья или скудельный вздор?
возможно – но ни тесно и ни жёстко
отражается в зеркале простор
Души и Тела – умиляясь броско…

Искушеньем зеркальный приговор
приглашает время заглянуть в окно,
Душа – Тело решают давний спор:
кому лететь чрез оконное стекло!!!

Нет тайных мест,куда бы зло не заходило.
Покой не ведает оно.
Как вирус,зла иммунитет растет.
Вкушая запах ладана с кадила,
Ехидно взглядами пасет.

В святых местах,как в богохульне,
Скопление нечисти любой.
Зловеще кружит,словно в диком улье,
Сливаясь с правою толпой.

Логичен ход,ведь зло психолог совершенный
Как точно чувствует оно,
Любое хода колебание ,мгновенно,
Склоняя в сторону,имея лишь одно;
Взять в подчинение ,купить или сломать.
Их цель из далека видать.

Носящие...

…и не просто давний сон
сердце гложет у окна
за окном звучит гармонь…

…пляшет звёздочкой луна
с опьянённой наготой
обнимает облака…

…в них художники весной
карусельный пишут круг
между небом и землёй…

…гармонирует мой друг
тот желанный шевалье
он же нежно шепчет вдруг…

…я люблю реку в огне
и желаю в нём умыться
в ниспадающей слезе…

…и тому дано случиться
больно хочется кричать
в тот же час слезой упиться…

…гладь кулирует блузонь
где крутой сердечный град
там...

И я бы смог пойти на муки,
Но сил терпеть уж нет во мне.
О, где вы, ласковые руки,
В какой далёкой стороне?
Я так устал мечтать о чём-то,
О том, чего в помине нет.
Зари ложится позолота
На тополя и мне вослед.

Куда иду? Чего ищу я?
Что мне ещё перетерпеть?
Луна по небу звёзд кочует,
Печальна жизнь, печальна смерть.
Печаль сменяется тревогой,
Течет уныло новый век.
О чём бы я спросил у Бога,
Если б он сам был человек?

Люблю я лёгкую прохладу,
Люблю игривый ветерок.
Сплетутся...

Старики, мы уходим из жизни,
Не окончивши давний спор
О себе и о судьбах Отчизны,
Вкладах в Славу и вкладе в Позор!

Вместе с нами уходит молодость
И романтика “синих птиц”,
Дерзких замыслов сладость-солодость
Без реальностей и границ!

Мы ведь сердцем любили Родину
И о Судьбах пеклись всерьёз
И, хотя застревали в колдобинах,
В наше “Завтра” летел паровоз!

Строя Жизнь, уповали на Совесть,
На души бескорыстный порыв,
Но, создав беспримерную Повесть,
Проглядели гангренный нарыв...

Уважаемые
товарищи потомки!
Роясь
в сегодняшнем
окаменевшем дерьме,
наших дней изучая потемки,
вы,
возможно,
спросите и обо мне.
И, возможно, скажет
ваш ученый,
кроя эрудицией
вопросов рой,
что жил-де такой
певец кипяченой
и ярый враг воды сырой.
Профессор,
снимите очки-велосипед!
Я сам расскажу
о времени
и о себе.
Я, ассенизатор
и водовоз,
революцией
мобилизованный и призванный,
ушел на фронт
из барских садоводств
поэзии —
бабы капризной.
Засадила...