Без страха

Жил зайчонок и дрожал,
Жизни он другой не знал,
То ли шорох, то ли стук,
У зайчонка вмиг испуг.
Вдруг однажды, в ранний час,
В мыслях он своих увяз:
"Надоело мне так жить,
Не хочу я зайцем быть!
Срочно нужно кем-то стать,
Чтобы больше не дрожать"!
Припустил зайчонок в лес,
В нём найти свой интерес.
По тропинке он идёт,
Песен звонких не поёт,
Каждый куст для зайца враг,
Каждый звук ему не в шаг.
Тут бельчонок с ветки, прыг,
Перед зайцем он возник.
Почесал бельчонок нос,
Задал...

Ты ничего, ни в чём не бойся,
На ниц не падай, пред судьбой.
От страха, лишь ума расстройство,
И привкус боли головной.

Как надо, пазлы дней мир сложит,
Всех разделив на свой-чужой.
Чужих прогнав, своим поможет,
Найти ума и душ покой.

И в тех, в ком страх – инстинкты стада,
Преобладают над умом.
Им пастухов, для счастья надо,
Им указавших, путь кнутом.

И сам решай – иль верить плети,
Умом и телом, ей служа.
И страхом жить со стадом вместе,
Иль делать то, что ждёт душа...

Слезы сердца превратились в камни

Камнепад того гляди завалит

Равнодушье и жестокость ранит

И от чужой злости так устал я

Больно понимать свою эпоху

Видя их безумство и кривлянье

Где народ холоп...а власти боги


И опять проблемы встали в кучу

Ждали пока выйду с параллели

Жизнь-тарзанка каждый прыгнет с кручи

Но не все останутся живыми

Многие сломались пока вниз летели


Изломали беды мою душу

И боль до сих пор в стихи стекает

Надо верить и надеяться...

.
Встаёт Донбасс страною новой,
отодвигая стан врагов.
Смывает дождь фашистской чёрной
зимы угар. Жив мой Азов.
Сквозь чад войны, убийства, холод,
вражду и ненависть, и голод
восходит русская весна.
Стучит победа у виска:
кровавый бой идёт, зачистка,
огонь, врага безумство глаз.
Сжимается кольцо – уж близко
отмщение твоё, Донбасс,
за годы крови, боли, муки,
предательства и лжи, разлуки.
Идут герои – враг сражён –
за матерей, отцов и жён!
Оплот последний подлой своры
зачищен...

Когда души и тела силы,
Исчерпан до конца лимит,
И сердце счастья вкус забыло,
И от тоски в груди болит.
Жить нужно, вопреки печали,
Тем, что нам Боги в пути дали.

Рассудок страх, как тучи солнце,
Накроет, сделав жизнь темней.
И кто ему в себе сдаётся,
Никем, не станет средь людей.
И в неумеющих терпеть,
При жизни, правит душой смерть.

И вял, инертен, духом мёртв,
Живущий волей обязательств.
Он верит блеску ярких слов,
И в непреложность обстоятельств.
Забыв что есть над тучей...

Терпеть печали и тоски
он никогда не мог,
и в кабаки и в бардаки
шел, не желея ног.
Подобно каждому из нас
Посачковать был рад,
но исполнял любой приказ,
поскольку был солдат.
Любил пожрать когда дадут,
Хоть десять раз на дню.
И слабо верил в Божий Суд,
И прочую фигню.
Готов был до зари вставать,
Шагать сквозь дождь и тьму,
Но не хотел он убивать.
Кто знает почему?
И в день, когда велел старлей*:
«Стреляйте по врагу!»,
в прицеле видя лишь детей
сказал он: «Не могу!»
А то...

Жил да был Иван Иваныч,
очень добрый стариканыч.
Самоваром его звали
чаепитцем все знавали.
Лет пятидесяти он,
и здоров как чемпион.
Он всегда давал советы,
слал при случае приветы
всем знакомым, близким, дальним,
вот таким он слыл банальным.
Любил звать к себе на чай,
первых встречных невзначай.
Все в селе его любили:
с утра до ночи хвалили.
А тем временем с небес,
злился очень страшный бес:
«Это ж надо, один он
не пьет водку, самогон,
только лишь чаи гоняет,
мне губить души...

Кровавый рисунок....

Старинная книга в золотом переплёте,
Опракинулась со скрипучей полки,
Её пыль мол салютом кружила вокруг,
Словно в сказке раздался таинственный звук,
Книга раскрылась упавши на пол,
Неизвестные буквы и дивный декор,
Предавали письму безумие смысла,
На другой странице находилась картина,
При свете луны она будто живая,
В крови та страница откуда не зная,
Возможно из глаз того , кто ту книгу читает


Почему меня обходит луч света?
Может мне выхода...

Потеряв смысловые заметки,
В одиночеством стертой душе,
Вспомни ты, за пришествием редким,
Было ль это все смыслом вообще.

Начало

1

В небе читалось утро,
Солнечной колесницей,
Через порог горизонта
Луч златокрылый дрогнул,
Холод ночной растопив.

Берег, дышащий бризом,
Взмытый волною пенной,
Принял простором диким
Поступь блудного духа,
Коей взрастил судьбу.

Тянется змеевидной,
Вдаль уносящей лентой,
Россыпь песчаной глади,
В скалах заходится эхом
Чайки попутная...

Нет ничего - ни истины, ни бездны,
Ни отражений – тени пустоты,
И звуки не плывут подобно песне
Над вечностью, роняющей цветы.

В ещё не проявившемся пространстве
Дыханья нет, движение мертво,
И даже смерть в немыслимом убранстве
Своё не проявляет естество.

И нет зерна, что явится твореньем
В божественном кружении огней,
И нету тьмы тончайших проявлений,
И света, что могуч в любви своей.

Нам просто говорить, но как увидеть,
Как явится неведомое – то,
Что сможет и любить и...