Бессмертный роман

Быть может он в ее судьбе
Останется романом без конца,
Быть может ей больней вдвойне,
Но знает, что так жить нельзя

Что по ночам болит душа,
Что где то в сердце защемляет
И что кричат ее глаза
Когда его глаза встречают.

А в них и боль, и радость, и восторг
Он есть, он будет, он же рядом
Знать, по другому он не мог,
Он все тебе расскажет взглядом...

!
Я
Уж
Сам
Тебя
Смогу
Любить
Любовью
Страстно
Неустанно
Филигранно
Неповторимо
И персонально
На руках носить
Безукоризненно…
Может это странно
Всегда одну любить
До коли непрестанно
Бей сердечное биенье
Пока могу живым ходить
Довольно славословить…
Между строчками блудить
Пора чего-нибудь свершить…
Ты здесь была – вот тень твоя
Она моя без всякого сомненья
Вольна игрой и в сердце жженье
Возможно ль генное омоложенье
Чувствовать могущество в груди...

Взбегу на холм и упаду в траву.
И древностью повеет вдруг из дола!
И вдруг картины грозного раздора
Я в этот миг увижу наяву.
Пустынный свет на звёздных берегах
И вереницы птиц твоих, Россия,
Затмит на миг
В крови и жемчугах
Тупой башмак скуластого Батыя…
Россия, Русь – куда я ни взгляну…
За все твои страдания и битвы
Люблю твою, Россия, старину,
Твои леса, погосты и молитвы.
Люблю твои избушки и цветы,
И небеса, горящие от зноя,
И шёпот ив у омутной воды,
Люблю навек, до вечного...

Он страдает,
Потому что видит в человеческом
Только человеческое.
Но ведь должно быть что-то еще?
То, что колышется ветерком
На кончике алого лепестка,
То, что лучом скоротечным
Восхода опаляет скол горизонта,
И на уста
Опадает медом и золотом
Поцелуя любимой.
В его горле ком,
Пульс в его висках
Неровен и остер,
Как стальное жало разлуки.
Он страдает,
Потому что видит в людях
Только людское.
Но ведь должно быть что-то еще?
Немое
И в тоже время во всеуслышание...

Как утверждал «свидетель» непреклонно:
«Воскреснут все, когда захочет Он,
И каждый, кто приникнет ликом к трону
Навеки будет Господом спасён».

- А как же остальные миллиарды?
И что – поэты, воины, шуты?...
Не им ли быть блестящим авангардом,
Входящим в царство Вечной Красоты!?

Нет? Недостойны? Ну и как же с ними:
С Шекспиром, Достоевским и Дюма,
Как с Бахом быть и с многими другими…
Навечно след героев скроет тьма?

Да, что вы делать будете без наших:
Без Пушкина, Толстого и...

Еще бывает так: глядишь в экран
И ничего вокруг не понимаешь,
Хотя вчера не пил и твердо знаешь,
Что не дебил ты и не наркоман.
И лишь экран... и только эти строчки...
Так веселят... как рыба путассу!
Их целиком, до запятой, до точки,
К себе наверх, на крышу унесу.
На проводах ругаются вороны
На хмурость утр. И только ты, Поэт,
Подаришь мне свои оксюмороны
И вдохновишь на некий... триолет.
Я пью за Вас... За вздохи и за ахи!
За лично Вас, за разный Ваш талант...
Ведь чьей нибудь...

Три брата – в каждом Божий Дар –
Решили Смерть унять навечно,
Смекнув – предотвратить удар
Возможно только точным встречным.

Брат Повар приготовил суп –
С лучком. Насыщенней нектара!
Брат Мистик в перегонный куб
Добавил Вечной жизни чары.

Брат Клоун – трупом лёг в кровать.
Старушка Смерть зашла без стука.
Но не смогла в себе сдержать
Желания отведать лука.

Но только пару ложек съела –
И бледность сняло как рукой,
Налилось жизнью Смерти тело
Но ненадолго. Упокой…

…Брат...

Что думаешь ты обо мне? Да и думаешь ли?
О как бы хотел я писать о Весне и Апреле!
О божьих коровках, съедающих полчища тли -
Дубинками мысли тяжёлые будто б огрели,
А жизнь запихнули в безданный и глупый роман.
Сюжетная линия в нём как старушка хромая…
Здесь просится в строчку убогая рифма – «обман».
Не будет Апреля в душе и цветущего Мая.

Оригинален тот, кто смог
Скрыть знания первоисточник,
И деформируя подстрочник,
Сменил сюжет, канву и слог.

Предтеч следа в помине нет,
В клише возводят стиль и главы,
Бессмертным монолитом славы
Навек застыл Авторитет.

…Он был ребрист, непромокаем,
На что в итоге надеваем,
Куда, при том, потом втыкаем,
Увы! Он этого не знал.
Но здесь, в такой вот assтрахани,
Где жизнь порой совсем не honey,
Не lemonade, но как в романе
Страстей бушует мутный вал.

И в смазке весь, особо прочен,
Судьбы своей страшась не очень,
Он был готов и днем и ночью
Принять чужой любовный пыл.
О Лизах, Виках, Ленках, Светках,
Мечтал в своей квадратной клетке
И за веселую расцветку
Он раз в аптеке выбран был.

Но это что...