Бал

Только так - слёзы Лондона – нам,
Как заруб на стволе поминанием
Остаются с пропискою в храм,
Верь – не верь, но любовь, как закланием,
Отпускаю под маской, смотри
На своё и моё поражение….
А смогли б мы с тобой? Да! Смогли б!
Джо Дассена принять вдохновением,
Ну, а, в прочем, закончился бал,
Маски сброшены в млечности сада,
Ты такая чудная!!! Не знал
Ты, поверь – мне другой и не надо!

Не устраняя, устраню,
И не дыша, сожгу дыханьем,
И не входя, в тебя войду
И пробужу своим сознаньем.
Заставлю претерпеть себя,
Заставлю вникнуть снова в слово,
Я обрету тебя, любя,
Сниму с тебя Земли оковы.
Придется этот мир понять,
Придется обуздать желанья,
Пора пришла, но - отдавать
И к Богу повернуть сознанье.
Откроются твои уста
И воскресит тебя молитва,
О, как ты долго в Боге спал,
Не зная, что за души - битва.
Но в стороне не постоишь,
Не устранишься, не слукавишь,
Пора...

Хроники жизни, летящей во тьму, как комета,
Станция Верность, а вот полустанок Измена.
Кто эта женщина в зеркале, снова воспета,
Проклята снова, но как же молчит вдохновенно.

Строчки романа, чужие, забытые лица,
Трепет обмана, и радости дивная сила,
Нам посчастливилось в этой эпохе родиться,
Жить и любить, и парить над землею красиво..

Хроники жизни, штрихи ее, маски , картины.
Дивный художник польстит нам, и все же, как мило.
Вальс или танго? Ты снова в объятьях мужчины...

(В нашем вечно первобытном племени
Жили мы в истории без времени.
Годовые кольца нас не метили,
Кронами сплелись тысячелетия.
Солнцевосхожденье над каньонами
Исчислялось сотнемиллионами.
Тектоническими монолитами
Плыли времена палеолитные.
Ихтиандром в океане вечности
Зачиналось наше человечество.

Первобытно-первые товарищи
Жили созерцая-припеваючи
Домостройно-родовой общиною,
Обрастая вековой щетиною,
С киселя на квас перебиваючись,
В инородцев шапками кидаючись.
Пили...

Не можешь срать, не мучай жопу
Грех празднословья не верши,
А коль душа молчать не хочет,
Садись за "клаву" и пиши.

Рифмованные километры
Достойных слов скрывают смысл.
Не каждый в этом деле мэтр,
И рифмы часто душат мысль.

Увидел в том, что всем доступно,
Пронзившую тебя деталь,
О чем не рассказать преступно,
Она в тебе, как "финки" сталь.

Жжет сердце и тревожит душу,
А ты кричишь от немоты.
Мысль хочет вырваться наружу,
Но рифмы остужают пыл.

Вот многотрудно и натужно...

«Ты теперь идешь за Иордан
Овладеть землёю и народами.
Эта первобытная орда
Вздорная подчас и сумасбродная.

Города туземцы возвели,
До небес воздвигли укрепления.
Многочисленней иной земли
Те аборигены в поселениях.

Предком их был исполин Енак
И сыны его великорослые,
С голову осла у них кулак,
И такие же они безмозглые.

Те народы больше и сильней
Чем Мой Израиль, за всех страдающий,
Но из всех иных чужих огней
Мой огнь будет самый поядающий,

Истреблять ему любую плоть...

Нас поместили в этот мир
Согласья вовсе не спросив,
И жизни влили эликсир,
Отсчет мгновений запустив...

И, не успев еще родиться,
Как будто с корабля на бал,
Нам в эту жизнь придется влиться,
Попав под обстоятельств шквал..

И с первых же еe минут
Обречны мы на борьбу,
На выживанья тяжкий труд
И на изменницу-судьбу...

Он был немыслимо богат, любил восторга сладкий гул,
Алмаз на тысячу карат купил и даже не моргнул.
Знал – есть доходные дома, заводы, банки, ресторан,
И полны денег закрома, у ног надёжный доберман.
И этот город весь у ног, кто будет мэр – давно решил,
Изящный делая глоток, он пил вино «Мутон Ротшильд».
Гуляя как-то под шафе, смакуя, парка чудеса,
Садовник, видит, на траве, лежит и смотрит в небеса.
Его поднял и вопрошал: «Ты понял, кто перед тобой?
Тебе мечтать не помешал? Глаза пошире...

Тот, кто вдохновлял писавшего жреца,
Восхвалять себя вменил за правило.
В то, что сам он безупречен до конца,
Доказательств это, правда, не добавило.

И сказал царю Саулу Самуил:
«К власти ты пришёл путём нехоженным.
Сам Господь тебя с ладони накормил,
А теперь и ты послушай гласа Божьего.

Говорил мне тут намедни Саваоф:
Вспомнил Я Амалика бандитского,
Как сынов Моих он не пустил под кров
И хотел сорвать Исход с земли Египетской.

Как Я раньше про него забыл? ...Изволь...

В земле благодатной, представьте картину,
Вдруг найден убитый, лежит на жаре,
Преставился по неизвестной причине,
А может замёрз, ведь февраль на дворе.

(Год круглый там яркое солнце сияет
И не выпадает там снег никогда,
Но если у нас очень жарко бывает,
То значит и их достают холода.)

Короче, лежит труп ногами к востоку
И от удивленья глаза закатил -
За что обошлись с ним настолько жестоко?
Притом неизвестно, кто парня убил.

На случай такой в Книге есть указанья.
Прибудут...