А сталин плакал

Я жгу листки своих блокнотов...
Они сгорают без следа,
но из огня мне шепчут что-то,
на крик срываясь иногда.
Ну, вот листок: на нем пометки,
что второпях писал давно,
о напрочь сгинувшей разведке,
ушедшей в ночь под Ведено.
Тому уже три года с гаком,
но дело в людях, не в годах...
Их помнят матери, оплакав,
в далеких русских городах,
да этот листик из блокнота,
что предаю теперь огню.
Другим же помнить неохота -
так я ведь их и не виню...
Я просто жгу свои...

Какие закатывал вторники
батоно Цурцумия Торникэ
под старым тутовым деревом
за кромкой асфальта серого.
Внимала там музыке разной
вся улица Махарадзе.

Зурна, как вдова безутешная,
тоску наводила кромешную,
и сердце сжималось у всякого,
когда она яростно плакала,
ревела ревмя без стесненья -
Божьим благословеньем.

Чонгури, дудуки старинные
в нас чувства будили глубинные.
Те песни, тогда прозвучавшие,
теперь вспоминаю все чаще я -
как властно врывались в квартиры
мелодии...

Ты прав: из-за тебя я часто плачу,
Но я не буду себя больше изводить.
Что? Для тебя я ничего не значу?
Вновь слышу, что не хочешь со мной быть...
Ты говоришь, во всем я виновата?
Возможно, но мне это не понять...
За глупую любовь - моя расплата...
Ты ничего не хочешь объяснять...
Да, я не та, которая нужна тебе,
Да, я не та, с которой хочешь быть,
Да, признаю, что я пока люблю тебя,
А ты меня не сможешь полюбить...
Ну что ж...не буду снова унижаться,
Что толку...ничего не изменить...

Украина не красней безмерно,
За детей твоих в коррупции погрязших
Ведь они не знают слова «скверно»,
Им знакомы лишь слова из фальши.
Украина, ты, поверь, не виновата,
Если шизофреник рвется к власти
Лозунги, меняя на плакатах,
И слова крича безумно "наче здрасте."
Украина, ты, не виновата
Что страна вся в кризисах погрязла,
И себя винить в этом не надо
Вытирай же слезы поднимайся.
Украина ты не виновата что
«шахтер» соперники с «динамо»
Украина чаще улыбайся
Плакать тебе...

Плачет юная дева, забытая морем и пляжным ковбоем,
оседлавшим вечернюю тучу (не помню я номера рейса).
Слезы падают в море и, в нем становясь глубиною морскою,
лижут стеклышко, бывшее некогда оком шикарного "Цейса".
А у стеклышка пляшет конёк-горбунок, этих вод местный житель,
или жуткая тварь извивается телом змеистым и странным.
Плачет дева, не зная, что море всего лишь обитель,
тех, кто в стеклышко это высматривал цели в морском караване.
Были сильными люди в больших кораблях...

Потухший нимб, опущенные крылья,
Глаза, наполненные болью и тоской.
Лицо на фотографии, сокрытое под пылью.
Мир смертных и июльский зной…

Но все прошло, развеялось как дым.
Тебя избрали и подняли в рай.
Всего лишь ангел. Ты не должен быть иным
А если не забыл о Ней – ну что ж…страдай…

И ангелам есть, что навеки терять…
И ангелы помнят, чего лишены.
И если бы вдруг повернулось все вспять…
И если… Но это всего лишь мечты.

За все приходится платить – таков Закон.
И плата может...

Мне не жалко скрепок, у меня их много
Вот достану степплер, буду нас скреплять.
Я вчера купила целую коробку -
Это чтоб покрепче, чтоб не оторвать.

Чтобы не дрожать в предчувствии разлуки,
Затаив дыханье, плакать и молчать..
А неметь от залпа нежно- сердца стука
Вторить ему, в такт своим сердцем стучать.

Вот и скотч купила, скоро примотаю,
Может, доски, гвозди, надо принести?
Сделать понадежней, чтоб не убежала,
Так покой и счастье можно обрести?

Иль разрезать путы...

Плачет девочка Людмила,
Пальчик дверью прищемила.
Как же громко ей не плакать:
Пальчик боба, дверка - бяка.

А из глазок слёзы льются -
Наберётся чашка с блюдцем.
Наберётся миска с ложкой
И останется немножко.

Мы на пальчик Людин дуем,
Дуем в сторону другую.
Дуем в ушко, на ладошку,
И на Людин нос немножко.

Только Люде, между прочим,
Ушко волосы щекочут.
Да и папа рядом доче
Всё смешные рожи корчит.

Люда хочет улыбнуться,
Но ведь мало слёзок в блюдце.
И она решает...

То ли плакать, то ль смеяться,
не до колкостей былых...
Мы всего лишь два паяца _
позабытых, отставных.

Отсмешивших публику
две дыры от бубликов.

Клоун белый, клоун рыжий...
Вы пьяны и я нетрезв.
Что-то долго жизнь мурыжит...
Вам коньяк? А мне - шартрез.

Как вам здесь - в Неаполе?
По Москве - отплакали?

Впрочем, нам, быть может, хватит
чужеземного питья?
Ну-ка, водочки накатим
в память прежнего житья...

Оба - неприкаянны,
словно братья-Каины.

Вечер. Бар на старой...

Царевна плачет в темной келье,
Лишь свет лучины дарит свет,
Одна, среди теней забвенных,
Ждет приговора и рассвет...

Прошел ли час, а может вечность,
А может, лишь один момент,
Одна сплошная бесконечность,
В терзаньях дева, спору нет...

И чтобы боль свою утешить,
Она поет о светлых днях,
И заплетает косу русу,
Лишь слезы из бездонных глаз...

Строптивой деве свет не нужен,
И все заморские шелка,
И самоцветы, ленты кружев,
Лишь только б не сойти с ума.

Сидит царевна за...