Острова Коневец не было на картах Ладоги (если они, конечно, не несли гриф ДСП - "для служебного пользования") без малого полвека - с 1945 по 1991 год. Причина проста - здесь располагалась военная часть. Монастырские помещения использовались в качестве казарм и мастерских, где начинялись тротилом боевые зарядные отделения торпед, а на кладбище разместились спортплощадка. Богу - богово, а кесарю...
На Коневец мы пришли рано утром - в половине седьмого. Разбудил нас колокольный перезвон: храм Коневского Рождество-Богородичного мужского монастыря стоит совсем недалеко от дощатого причала, и его возвышающиеся над вершинами деревьев купола видны сразу. Времени терять не хотелось - мы быстро позавтракали и сошли на берег. Там уже ждала нас девушка из паломнической службы. И была она какая-то светлая (другого слова и не подобрать!), и весь её скромный облик удивительным образом сочетался и с этим островом, и с гладью озера, и с голубым небом, и с храмом - с самим духом этого места.
Монастырь возник на острове в 1393 году трудами преподобного Арсения Коневского, простого инока из Новгородской земли. Неоднократно обитель разоряли шведы, а в XVII веке остров и вовсе попал под власть шведской короны. Монастырская жизнь на Коневце возобновилась лишь после окончания Северной войны по указу Петра Первого. В XVIII-XIX веках монастырь расцвёл, окреп и приобрёл известность. В декабре 1917 года Коневец отошёл к независимой Финляндии. Монастырь продолжал жить своей размеренной жизнью вплоть до Зимней войны 1939-1940 годов. С началом этой войны монахи обители, спасаясь от безбожной власти, перебрались в Финляндию, унеся с собой всё самое ценное - иконы и церковную утварь. А в 1945 на остров пришли военные, и Коневец исчез с гражданских и туристических карт.
От причала до храма - рукой подать. Несколько минут неспешной ходьбы, скрип отворяемой двери, дуновение прохлады из полумрака, и мы словно перенеслись на машине времени лет этак на триста-четыреста назад. Ощущение потрясающее! Место это - чистое. Вероятнее всего, причиной этому служит малая посещаемость острова - большое количество народу неизбежно принесёт с собой толику негативной энергетики. Несмотря на то, что от Коневца до западного берега озера всего-то несколько вёрст, добраться до острова не так просто - катер из бухты Владимирской ходит сюда нерегулярно. А большие круизные лайнеры не заходят на Коневец из-за малых глубин - это только наш "вездеход" уверенно пришвартовался прямо к причалу.
Жизнь в монастыре почти средневековая - к энергосети западного берега остров не подключен. Нет ни стационарной телефонной связи, ни Интернета, ни телевидения. Имеется своя дизельная электростанция, однако из-за скудного запаса топлива (на него просто не хватает денег) работает она от силы несколько часов в сутки для нужд трапезной и мастерских - свечной, иконописной, резьбы по дереву. Всё остальное время обитатели Коневца живут по старинке - при свечах. Но монастырь живёт - реставрируется храм, ферма и огород снабжают население обители молоком, сыром и свежими овощами. И делается в монастыре благое дело - сюда доставляют больных и увечных для реабилитации телесной и духовной, а также наркозависимых, решивших покончить с вредной привычкой. Конечно, удаётся это далеко не всем, но даже один-единственный вырванный из лап "белой смерти" человек - это уже много. А в последнее время на остров зачастили дети - здесь организуют свои кратковременные летние лагеря скауты, причём они не только играют и отдыхают, но и оказывают посильную помощь монастырю.
В храме находится список (копия) с иконы Коневской Богоматери - подлинник так и остался в стране Суоми. И стоит на нижнем ярусе храма (он двухэтажный) резного дерева рака с мощами преподобного Арсения Коневского. История обретения этих мощей - почти мистическая.
При поспешном бегстве монахов с острова зимой 1939-1940 годов мощи остались замурованными где-то в монастырской кладке. Чтобы их отыскать, потребовалось бы разобрать по камешку весь храм - задача практически неосуществимая. Однако среди обосновавшихся в Финляндии монахов-беглецов оказался один старец, помнивший тайник. В начале 90-х, когда началось возрождение обители, он прибыл на Коневец и указал схрон. Вскоре после этого старый монах скончался, исполнив свой долг и отойдя в мир иной со спокойной душой, а мощи заняли подобающее им место в храме.
Коневец отличается от суровых островов севера Ладоги. Остров преимущественно плоский, ровный, густо поросший хвойным и лиственным лесом - земли здесь больше, чем камня. Неподалёку от причала береговую линию разрывает обширный песчаный пляж. Купаться можно, однако устраивать "пикники на обочине" здесь не стоит - монастырь живёт по своему уставу и избегает мирских соблазнов.
Названием своим остров обязан стародавнему обычаю: ещё в языческие времена населявшие Приладожье племена перевозили сюда на летний выпас табуны коней. Коневец прекрасно подходит для этой цели: изобилие трав и полное отсутствие хищных зверей (на острове нет даже змей). А по окончании сезона в знак благодарности самого могучего жеребца приносили в жертву богу скота Велесу на огромном валуне. Этот 750-тонный Конь-камень - особая достопримечательность острова.
Дорога к Конь-камню идёт через лес и занимает меньше часа. Примерно на полпути мы увидели церковь и ограду Казанского скита на Святой горе - здесь в XV веке старцу Иоакиму было явление Божьей Матери. Постройки скита сохранились, но, конечно, требуют приложения рук человеческих для воссоздания своего первоначального вида. Здесь мы свернули налево и двинулись по узкой извилистой тропке вслед за нашей провожатой. Ещё минут двадцать - и вот он, Конь-камень.
Говорят, валун похож на лошадиную голову, однако нам он показался куда более похожим на слона, грузно осевшего на землю среди травы и мха. Впечатление усиливалось небольшой часовенкой, воздвигнутой на вершине валуна - ну точь-в-точь (да не сочтите за кощунство!) беседка на слоновьей спине.
Конь-камень освятили при Арсении. Он отслужил молебен и окропил валун святой водой, изгоняя обитавших в нём и питавшихся кровью жертв злых духов. По преданию, духи обратились в стаю ворон и улетели в близлежащую материковую бухту. В память о событии бухту назвали Чёртовой. При советской власти её переименовали во Владимирскую. Надо полагать, ведавшие процедурой переименования ответственные лица явно не были семи пядей во лбу - уж больно рискованная аналогия прослеживается в этих двух названиях.
Уплывать не хотелось - спокойная красота Коневца действует умиротворяюще. Ближе к полудню, когда мы уже вернулись на "Ленинградец" и готовились покинуть остров, к борту подошли три статных молодых монаха в чёрных рясах. Их заинтересовал наш теплоход - пассажирские суда появляются здесь крайне редко. После дружеской беседы расстались довольные друг другом - провожая нас, монахи красиво запели на три голоса: "Мно-о-о-гая ле-е-е-та!". Под это торжественное звучное пение мы и отошли от причала.
Монастырь возник на острове в 1393 году трудами преподобного Арсения Коневского, простого инока из Новгородской земли. Неоднократно обитель разоряли шведы, а в XVII веке остров и вовсе попал под власть шведской короны. Монастырская жизнь на Коневце возобновилась лишь после окончания Северной войны по указу Петра Первого. В XVIII-XIX веках монастырь расцвёл, окреп и приобрёл известность. В декабре 1917 года Коневец отошёл к независимой Финляндии. Монастырь продолжал жить своей размеренной жизнью вплоть до Зимней войны 1939-1940 годов. С началом этой войны монахи обители, спасаясь от безбожной власти, перебрались в Финляндию, унеся с собой всё самое ценное - иконы и церковную утварь. А в 1945 на остров пришли военные, и Коневец исчез с гражданских и туристических карт.
От причала до храма - рукой подать. Несколько минут неспешной ходьбы, скрип отворяемой двери, дуновение прохлады из полумрака, и мы словно перенеслись на машине времени лет этак на триста-четыреста назад. Ощущение потрясающее! Место это - чистое. Вероятнее всего, причиной этому служит малая посещаемость острова - большое количество народу неизбежно принесёт с собой толику негативной энергетики. Несмотря на то, что от Коневца до западного берега озера всего-то несколько вёрст, добраться до острова не так просто - катер из бухты Владимирской ходит сюда нерегулярно. А большие круизные лайнеры не заходят на Коневец из-за малых глубин - это только наш "вездеход" уверенно пришвартовался прямо к причалу.
Жизнь в монастыре почти средневековая - к энергосети западного берега остров не подключен. Нет ни стационарной телефонной связи, ни Интернета, ни телевидения. Имеется своя дизельная электростанция, однако из-за скудного запаса топлива (на него просто не хватает денег) работает она от силы несколько часов в сутки для нужд трапезной и мастерских - свечной, иконописной, резьбы по дереву. Всё остальное время обитатели Коневца живут по старинке - при свечах. Но монастырь живёт - реставрируется храм, ферма и огород снабжают население обители молоком, сыром и свежими овощами. И делается в монастыре благое дело - сюда доставляют больных и увечных для реабилитации телесной и духовной, а также наркозависимых, решивших покончить с вредной привычкой. Конечно, удаётся это далеко не всем, но даже один-единственный вырванный из лап "белой смерти" человек - это уже много. А в последнее время на остров зачастили дети - здесь организуют свои кратковременные летние лагеря скауты, причём они не только играют и отдыхают, но и оказывают посильную помощь монастырю.
В храме находится список (копия) с иконы Коневской Богоматери - подлинник так и остался в стране Суоми. И стоит на нижнем ярусе храма (он двухэтажный) резного дерева рака с мощами преподобного Арсения Коневского. История обретения этих мощей - почти мистическая.
При поспешном бегстве монахов с острова зимой 1939-1940 годов мощи остались замурованными где-то в монастырской кладке. Чтобы их отыскать, потребовалось бы разобрать по камешку весь храм - задача практически неосуществимая. Однако среди обосновавшихся в Финляндии монахов-беглецов оказался один старец, помнивший тайник. В начале 90-х, когда началось возрождение обители, он прибыл на Коневец и указал схрон. Вскоре после этого старый монах скончался, исполнив свой долг и отойдя в мир иной со спокойной душой, а мощи заняли подобающее им место в храме.
Коневец отличается от суровых островов севера Ладоги. Остров преимущественно плоский, ровный, густо поросший хвойным и лиственным лесом - земли здесь больше, чем камня. Неподалёку от причала береговую линию разрывает обширный песчаный пляж. Купаться можно, однако устраивать "пикники на обочине" здесь не стоит - монастырь живёт по своему уставу и избегает мирских соблазнов.
Названием своим остров обязан стародавнему обычаю: ещё в языческие времена населявшие Приладожье племена перевозили сюда на летний выпас табуны коней. Коневец прекрасно подходит для этой цели: изобилие трав и полное отсутствие хищных зверей (на острове нет даже змей). А по окончании сезона в знак благодарности самого могучего жеребца приносили в жертву богу скота Велесу на огромном валуне. Этот 750-тонный Конь-камень - особая достопримечательность острова.
Дорога к Конь-камню идёт через лес и занимает меньше часа. Примерно на полпути мы увидели церковь и ограду Казанского скита на Святой горе - здесь в XV веке старцу Иоакиму было явление Божьей Матери. Постройки скита сохранились, но, конечно, требуют приложения рук человеческих для воссоздания своего первоначального вида. Здесь мы свернули налево и двинулись по узкой извилистой тропке вслед за нашей провожатой. Ещё минут двадцать - и вот он, Конь-камень.
Говорят, валун похож на лошадиную голову, однако нам он показался куда более похожим на слона, грузно осевшего на землю среди травы и мха. Впечатление усиливалось небольшой часовенкой, воздвигнутой на вершине валуна - ну точь-в-точь (да не сочтите за кощунство!) беседка на слоновьей спине.
Конь-камень освятили при Арсении. Он отслужил молебен и окропил валун святой водой, изгоняя обитавших в нём и питавшихся кровью жертв злых духов. По преданию, духи обратились в стаю ворон и улетели в близлежащую материковую бухту. В память о событии бухту назвали Чёртовой. При советской власти её переименовали во Владимирскую. Надо полагать, ведавшие процедурой переименования ответственные лица явно не были семи пядей во лбу - уж больно рискованная аналогия прослеживается в этих двух названиях.
Уплывать не хотелось - спокойная красота Коневца действует умиротворяюще. Ближе к полудню, когда мы уже вернулись на "Ленинградец" и готовились покинуть остров, к борту подошли три статных молодых монаха в чёрных рясах. Их заинтересовал наш теплоход - пассажирские суда появляются здесь крайне редко. После дружеской беседы расстались довольные друг другом - провожая нас, монахи красиво запели на три голоса: "Мно-о-о-гая ле-е-е-та!". Под это торжественное звучное пение мы и отошли от причала.
Обсуждения Остров Коневец