Жизнь как туман

Он ползает из угла в угол, как в запутанном лабиринте, но в каждом углу его поджидает кошмар. Наконец, он встречает женщину в аналогичном положении. Вместе они приближаются к непредсказуемому концу.

Жизнь - это болезнь, передающаяся половым путём. Это болезнь, где каждый пациент мечтает перебраться на другую кровать. Она неописуемо коротка и состоит из сплошных ошибок — если соответствовать устремления результатам. «Жизнь — вещь грубая. Ты вышел в долгий путь — значит, где-нибудь поскользнёшься и получишь пинок, и устанешь и воскликнешь «умереть бы!» — и, стало быть, солжёшь». Так говорил Сенека.

Жить легко — очень трудно. А жить трудно — очень легко. Более того — жить вредно, ведь от этого умирают. Хотя, если бы мы не жили, то можно было бы и не умирать. Всю жизнь мы стремимся жить честно, но выясняется, что главный мошенник — это сама жизнь. Если жизнь станет лучше, то от этого лучше никому, кроме жизни, не станет.

Жизнь — это луковица. Снимаем слой за слоем, чтобы внутри обнаружить пустоту. Жизнь — это игрушка настолько глупая, что её дарят только младенцам. Попробовали бы подарить её старикам! Спросите об этом старика Щопенгауэра, когда он был относительно честен с самим собой.

Лучше не родиться, однако такая удача выпадает немногим. Жизнь — это заглядывание в зеркало, которого нет. И зеркала, и жизни. «С точки зрения молодости жизнь есть бесконечное будущее, с точки зрения старости - короткое прошлое». Так говорил Шопенгауэр. То, что мы воспринимаем как жизнь — это список дел на сегодня.

Жизнь не так проста, как вы думаете. Она тупее. Она идёт по кругу, но всё ближе к концу. В ней не всё бывает и не каждому достаётся. Но это не имеет никакого значения. Как и сама жизнь.

Только мёртвый для жизни готов. И наоборот. Жизнь — это смерть, которую передают по эстафете.

РОЖДЕНИЕ

Мать с отцом ломали руки
Народился я на муки!
Я, беспомощный, кричал,
Словно бес меня терзал.
Я раскидывал ручонки,
Разворачивал пеленки
И, не признавая мать,
Грудь ее не стал сосать.

Уильям Блейк

Меня зовут Никто. Я тот, кто говорит много, не говоря ничего.

Каждую ночь и каждое утро на земле рождается кто-то для боли. Каждое утро и каждую ночь кто-то рождается для удачи. И все — для бесконечной ночи.

Вот воды выходят из берегов. И вот уже ты, Онан, видишь свет в конце тоннеля, затем оказываешься выброшенным из покойной утробы в круговорот жизни. Дело сделано, ты покойник! Ты явился в жизнь, лишенную всяких нравственных норм. Но тебе их сразу начинают навязывать. Поэтому в течение первой половины жизни ты, с помощью подручных предметов, тщетно стучишься обратно.

Пустота мудро даёт женщинам девять месяцев, чтобы они могли передумать. Ведь всякая новая жизнь это ещё одно самоубийство путём жизни. Гораздо приятнее не быть рожденным, чем быть им. Когда наступает начало, не все готовы начать. Лучше убить ребёнка в колыбели, чем питать неосуществлённые желания.

Страх. Новорождённые уже гниют изнутри от страха. Они заражены им. Ты видишь их мутные глаза, Онан? Страх — это болезнь. Он влезет в душу каждого, кто подхватит её вместе с жизнью. Поэтому испуганные родители стремятся оставить после себя дополнительных смертных. Так им не так страшно умирать. Рождение — залог уничтожения, репетиция смерти, отсроченное убийство. Рождаясь, ребенок безутешно плачет. В первобытной семье громкий плач часто привлекает внимание хищников и таким образом ребенок может избавить себя и виновников своего рождения от необходимости жить, сосать грудь и умирать.

Жизнь представляет собой переменные условия с постоянным результатом. Смерть — начало, рождение — конец, а между ними небытие, у которого нет ни начала, ни конца. Каждый новорожденный ребенок этот еще один обитатель царства мертвых. Его счастье, что он не знает всего, что с ним произойдёт. Но мы-то уж знаем, глупый белый человек… Знаем, что никогда не будем знать достаточно, если не будем знать больше, чем достаточно.

А ты убил того, кто убил тебя?