Кто-то из них завоевал полмира (как тогда казалось), а кто-то просто «собрал» под свою власть соседние земли вместе с народами, их населявшими (проще говоря, лишил людей многих и многих людей свободы и прав на эту свободу) - то есть, оба, по своей сути, тираны; кто-то еще строил замки, городища и храмы – причем, что странно, из камня, но не из священных пород деревьев, которые известны во многих народах Земли.
А кто-то из этих персон просто важно восседал на троне, но поскольку сидел очень удобно и на протяжении долгого времени, то летописцы это также отметили как особо выдающееся событие в жизни человечества.
Среди всей этой суеты имен и малопонятных нынешним поколениям традиций, связанных с почитанием вышеозначенных особ, затерялись настоящие творцы своего времени – люди, имевшие ярко проявленную связь со звездами, жившие какими-то странными наитиями свыше. Многих из них отличала повышенная жизнерадостность, умение собрать вокруг себя преданных товарищей, сплотить вокруг себя коллектив или группу близких друзей. При этом они сами обычно не верили в то, что именно благодаря их собственной воле и творческой энергии как раз и происходят феноменальные события – причем, в унылых повседневных буднях. И потому не выпячивали свои личные успеха и заслуги. Они просто жили, веря в некую высшую справедливость и ради нее творили добро для других людей, считая это просто своей обязанностью, обычным человеческим долгом.
Одним из таких выдающихся людей был известный советский хоккеист Валерий Харламов - всеобщий любимец болельщиков, заслуженный мастер спорта СССР, игрок команды ЦСКА, 11-кратный чемпион СССР, 8-кратный чемпион мира, чемпион Олимпийских игр 1972 и 1976 годов, 7-кратный чемпион Европы. Благодаря СМИ сегодня можно найти много информации об этом человеке (среди них можно особо выделить литературные эссе «Три скорости Валерия Харламова» (Автор-сост. Б. М. Левин. М., 1984), Тарасов А. В. «Настоящие мужчины хоккея». М., 1987; «Звездные трагедии: загадки, судьбы и гибели». М. 1998). Это лишь подчеркивает, что память о феноменальных людях всегда живет в сердцах современников – даже без разъяснений мистиков и богословов. Итак, кто же он был – этот загадочный Валерий Харламов?
1. «Три скорости Валерия Харламова»
Харламов. Как много в этом слове для сердца русского слилось. Его игра, это была непостижимая, загадочная фантазия на льду, азартная и бесконечная импровизация, резкая смена ритмов, каскад обманных движений в условиях плотной опеки, пас, передача шайбы партнеру в ходе финта, невероятная ловкость, умение неожиданно менять скорость и направление движения - вот что отличало Харламова. Впрочем, еще и щедрость душевная, личный порыв в органичном сочетании с коллективным духом. Перехитрить, переиграть в единоборстве не одного, а нескольких противников, и не единожды, а снова и снова, с поразительной легкостью - этим был славен Харламов. Он владел в необычайной степени тремя скоростями: взрывной быстротой передвижения и маневра на льду, молниеносной реакцией на малейшие изменения игровой ситуации и поведения партнеров и соперников, нестандартной быстротой технического мышления. От его игры приходили в восторг все — от главного тренера сборной Советского Союза до простого слесаря на заводе. На это можно было смотреть вечно. Его игра было похожа на красивый и свободный полет. Длинный скользящий шаг, высокая скорость, необычайная легкость движения, фантастическая маневренность, богатейший арсенал технических приемов — и все это в одном человеке. И бесконечная импровизация на площадке. Харламов гипнотизировал своей игрой. И миллионы людей во всем мире, с открытыми ртами, любовались им. В иной другой среде этот человек существовать не мог. Он задыхался, когда из-за травм не был способен встать на коньки.
Великий хоккеист и человек. Целый пласт отечественной истории. Легенда. Почти уже миф. Про таких, как Харламов, говорят — он был слишком хорош для этой жизни. Потому-то и ушел от нас молодым, в расцвете сил, в зените славы. Такие люди «срываются с ветки жизни и разбиваются о землю, как спелые сливы — созревшие, и значит, выполнившие свое предначертание». Советский хоккей дал миру массу замечательных игроков. Одно перечисление имен самых великих из них может вытянуться в огромный список. Но даже на фоне его всегда будет выделяться один человек — Валерий Харламов. За свою хоккейную жизнь он забил больше всех голов и завоевал больше, чем кто-либо, медалей. Но есть один критерий, по которому можно судить о величии того или иного спортсмена — народная любовь. Скорость была его стихией, страстью, кислородом. Валерий Харламов прожил жизнь на бешеной скорости и на ней же и погиб в 33 года, также как Иисус Христос.
Сказать, что Харламова просто любили — значит, не выразить этим вообще ничего. Его боготворили! Попросись он в любой дом в любое время суток переночевать, можно быть уверенным — его бы впустили. И последнюю рубашку ему бы тоже отдал каждый. Потому что и сам Харламов для любого сделал бы тоже самое. Таким он был от природы и никогда ничего не делал для того, чтобы кому-то специально понравиться. Это-то в нем всех и подкупало.
Имея громадную популярность, Харламов никогда не позволял себя зазнаться или повести себя каким-нибудь другим не должным образом. Он прекрасно понимал, что является народным кумиром, и чувствовал колоссальную ответственность за этот свой статус. Он даже на дух не переносил слово «звезда» и всегда оставался скромным, добропорядочным парнем. Говорят, нельзя нравиться абсолютно всем. Но Харламов как раз то самое исключение. Он, как и Высоцкий, был уважаем и любим разными слоями общества. И хоронили его так же, как Высоцкого — всей страной.
Валерий Харламов был непросто талантливым хоккеистом — он был гениальным. Как сказал кто-то из мудрых — талантлив тот, кто целится в яблочко и попадает в него, гениальный — кто попадает в него, не целясь. Так же быстро и ровным счетом ничего для этого особо не предпринимая, он завоевал отечественного зрителя, и болельщиков за океаном. Великий тренер Анатолий Тарасов признавался, что никогда в своей жизни он не видел, чтобы одному хоккеисту так рукоплескал 20-тысячный стадион, как Харламову во время знаменитой суперсерии 1972 года. А это говорил человек, повидавший за своем веку, казалось, все, удивить которого чем-либо было практически невозможно. Харламов удивлял его всегда. И, когда в 1967 году сосланный за не перспективность в чебаркульскую «Звезду», сумел стать там настоящей звездой, и когда после жуткой автокатастрофы в 1976 году вернулся в хоккей и заиграл на прежнем высочайшем уровне.
То, что проделывает Харламов на льду — откуда-то свыше. Научить этому не может ни Тарасов, ни кто-либо другой. Порой вообще создавалось впечатление — а человек ли это играет? Ему с необыкновенным шармом удавалось обыгрывать в одиночку едва ли не всю пятерку соперников! Те просто «вешались» при мысли, что ничего противопоставить Харламову не могут. Особенно злились на 17-го номера русских канадские профи. Они и представить себе не могли, что какой-то малыш может взять в своей зоне шайбу, как нож сквозь масло пройти через их непроходимых защитников-гренадеров и с издевательской легкостью забить гол.
Это был чудесный полет! А начался этот полет так…
2. «Назвали Валерием, в честь Чкалова»
Валерий Харламов родился в ночь с 13 на 14 января 1948 года в Москве, в рабочей семье. Его отец - Борис Сергеевич - работал слесарем-испытателем на заводе "Коммунар", мать - Арибе Орбат Хермане, или Бегонита, испанка по национальности, приехавшая в 12-летнем возрасте в СССР в конце 1930-х годов, - работала на том же заводе. Кроме Валеры, в семье Харламовых был еще один ребенок: дочь Татьяна.
По иронии судьбы, В. Харламов родился в машине: молодую маму везли в роддом, и схватки начались прямо в кабине автомобиля. Борис Харламов оставил жену в роддоме, а сам с узелком в руках, где была ее одежда, отправился пешком в общежитие, где они с молодой супругой тогда проживали (метро к тому времени уже не работало). На одной из улиц одинокого путника с подозрительным узелком заметил милицейский патруль. Его попросили пройти в отделение, с чем он с радостью согласился: мороз был жуткий и топать до дома было уже невмоготу. В отделении Борис Сергеевич отогрелся и угостил милиционеров махоркой.
- Сын у меня сегодня родился, - сообщил он своим собеседникам в очередной раз. - Назвали Валерием, в честь Чкалова.
Б. Харламов вспоминает: "Валерик родился очень слабым. Весил меньше трех килограммов, да и откуда было ждать богатыря при тогдашнем-то карточном питании. Обмывал я, как водится, ножки с ребятами в общежитии. Жили мы в ту пору с женой Бегонитой в четвертушке большой комнаты, отгороженной от других семей фанерной перегородкой..."
Борис Харламов работал в то время на заводе слесарем-сборщиком. Человек он был спортивный, играл за заводскую команду в футбол и хоккей с мячом, имел второй разряд по мотогонкам. Брал на свои матчи и маленького Валерку, который, пока отец сражался на большом поле, играл за воротами на пятачке с ребятней в свой "чемпионат". До больших турниров и блестящих побед было еще очень далеко. Собственно, этих побед вообще могло бы и не быть, так много неожиданностей было на пути Валеры.
В 1956 году многие испанцы, приехавшие в Советский Союз, получили возможность вернуться на родину. Хотелось повидать близких и Бегоне. Оказался в Испании и Валерка. Несколько месяцев жили они в Бильбао. Он учился в местной школе, и, вероятно, позже стал единственным советским хоккеистом, которому в детстве пришлось посещать занятия по закону божьему.
Много беженцев вернулись на родные Пиренеи и остались там навсегда, и кто знает, повернись судьба немного иначе, возможно, выходил бы на футбольное поле против "Реала" и "Барселоны" форвард с типично испанской фамилией Харламофф. Но, к счастью, все получилось иначе: сердце девушки уже навсегда было отдано ее Борису, и через некоторое время разлука стала нестерпимой. Они вернулись в Москву.
В возрасте 7 лет Харламов впервые встал на коньки и вместе с отцом вышел на каток. Хоккей с шайбой к тому времени уже прочно утвердился в СССР и по популярности не уступал футболу. Многие тогдашние мальчишки мечтали быть похожими на Всеволода Боброва или Ивана Трегубова. Мечтал об этом и Валера. Однако на пути к этой заветной мечте внезапно встало препятствие-здоровье. В марте 1961 года Харламов заболел ангиной, которая дала осложнения на другие органы: врачи обнаружили у него порок сердца и практически поставили крест на любой активности ребенка. С этого момента Валере запретили посещать уроки физкультуры в школе, бегать во дворе, поднимать тяжести, плавать и даже посещать пионерский лагерь. В противном случае, говорили врачи, мальчик может умереть.
Однако если мама Валерия смирилась с таким диагнозом, то его отец думал иначе. Поэтому, когда летом 1962 года на Ленинградском проспекте открылся летний каток, он повел сына туда - записываться в хоккейную секцию. В том году принимали мальчишек 1949 года, однако Валерий, с его маленьким ростом, выглядел столь юным, что ему не составило особого труда ввести второго тренера ЦСКА Бориса Павловича Кулагина в заблуждение относительно своего возраста. Харламов тогда оказался единственным из нескольких десятков мальчишек, кого приняли в секцию. А когда обман все-таки вскрылся, Валерий успел уже настолько понравиться тренеру, что об отчислении его из секции не могло быть и речи.
Вспоминает А. Мальцев: "Валерий как-то в минуты нашей особой душевной близости признался: "Мальчишкой я всерьез плакал только один раз. Это было, когда я начинал играть в детской команде ЦСКА и меня впервые судья удалил на две минуты. Вот тут я зарыдал - горько стало, что ребят оставил в меньшинстве. А когда к борту прижимали, на лед сбивали - терпел как ни в чем не бывало".
В команде мальчиков Валерий выделялся, хотя лучшим не был. Гораздо представительнее выглядел, к примеру, Александр Смолин. Он и попал сразу из молодежной команды армейцев в первую. За короткое время Харламов превратился в одного из лучших игроков детской и юношеской спортивной школы ЦСКА и стал любимцем Бориса Кулагина. А вот главный тренер ЦСКА Анатолий Тарасов одно время относился к юному хоккеисту с предубеждением. И виноват был в этом... малый рост Харламова. В те годы Тарасов делал ставку на рослых и мощных хоккеистов и не уставал повторять: "Все выдающиеся канадские хоккеисты - великаны по сравнению с нашими. Как же мы их победим, если наши нападающие - карлики, буквально, метр с кепкой?"
Продолжение следует.
Judan San,
по материалам СМИ
Среди всей этой суеты имен и малопонятных нынешним поколениям традиций, связанных с почитанием вышеозначенных особ, затерялись настоящие творцы своего времени – люди, имевшие ярко проявленную связь со звездами, жившие какими-то странными наитиями свыше. Многих из них отличала повышенная жизнерадостность, умение собрать вокруг себя преданных товарищей, сплотить вокруг себя коллектив или группу близких друзей. При этом они сами обычно не верили в то, что именно благодаря их собственной воле и творческой энергии как раз и происходят феноменальные события – причем, в унылых повседневных буднях. И потому не выпячивали свои личные успеха и заслуги. Они просто жили, веря в некую высшую справедливость и ради нее творили добро для других людей, считая это просто своей обязанностью, обычным человеческим долгом.
Одним из таких выдающихся людей был известный советский хоккеист Валерий Харламов - всеобщий любимец болельщиков, заслуженный мастер спорта СССР, игрок команды ЦСКА, 11-кратный чемпион СССР, 8-кратный чемпион мира, чемпион Олимпийских игр 1972 и 1976 годов, 7-кратный чемпион Европы. Благодаря СМИ сегодня можно найти много информации об этом человеке (среди них можно особо выделить литературные эссе «Три скорости Валерия Харламова» (Автор-сост. Б. М. Левин. М., 1984), Тарасов А. В. «Настоящие мужчины хоккея». М., 1987; «Звездные трагедии: загадки, судьбы и гибели». М. 1998). Это лишь подчеркивает, что память о феноменальных людях всегда живет в сердцах современников – даже без разъяснений мистиков и богословов. Итак, кто же он был – этот загадочный Валерий Харламов?
1. «Три скорости Валерия Харламова»
Харламов. Как много в этом слове для сердца русского слилось. Его игра, это была непостижимая, загадочная фантазия на льду, азартная и бесконечная импровизация, резкая смена ритмов, каскад обманных движений в условиях плотной опеки, пас, передача шайбы партнеру в ходе финта, невероятная ловкость, умение неожиданно менять скорость и направление движения - вот что отличало Харламова. Впрочем, еще и щедрость душевная, личный порыв в органичном сочетании с коллективным духом. Перехитрить, переиграть в единоборстве не одного, а нескольких противников, и не единожды, а снова и снова, с поразительной легкостью - этим был славен Харламов. Он владел в необычайной степени тремя скоростями: взрывной быстротой передвижения и маневра на льду, молниеносной реакцией на малейшие изменения игровой ситуации и поведения партнеров и соперников, нестандартной быстротой технического мышления. От его игры приходили в восторг все — от главного тренера сборной Советского Союза до простого слесаря на заводе. На это можно было смотреть вечно. Его игра было похожа на красивый и свободный полет. Длинный скользящий шаг, высокая скорость, необычайная легкость движения, фантастическая маневренность, богатейший арсенал технических приемов — и все это в одном человеке. И бесконечная импровизация на площадке. Харламов гипнотизировал своей игрой. И миллионы людей во всем мире, с открытыми ртами, любовались им. В иной другой среде этот человек существовать не мог. Он задыхался, когда из-за травм не был способен встать на коньки.
Великий хоккеист и человек. Целый пласт отечественной истории. Легенда. Почти уже миф. Про таких, как Харламов, говорят — он был слишком хорош для этой жизни. Потому-то и ушел от нас молодым, в расцвете сил, в зените славы. Такие люди «срываются с ветки жизни и разбиваются о землю, как спелые сливы — созревшие, и значит, выполнившие свое предначертание». Советский хоккей дал миру массу замечательных игроков. Одно перечисление имен самых великих из них может вытянуться в огромный список. Но даже на фоне его всегда будет выделяться один человек — Валерий Харламов. За свою хоккейную жизнь он забил больше всех голов и завоевал больше, чем кто-либо, медалей. Но есть один критерий, по которому можно судить о величии того или иного спортсмена — народная любовь. Скорость была его стихией, страстью, кислородом. Валерий Харламов прожил жизнь на бешеной скорости и на ней же и погиб в 33 года, также как Иисус Христос.
Сказать, что Харламова просто любили — значит, не выразить этим вообще ничего. Его боготворили! Попросись он в любой дом в любое время суток переночевать, можно быть уверенным — его бы впустили. И последнюю рубашку ему бы тоже отдал каждый. Потому что и сам Харламов для любого сделал бы тоже самое. Таким он был от природы и никогда ничего не делал для того, чтобы кому-то специально понравиться. Это-то в нем всех и подкупало.
Имея громадную популярность, Харламов никогда не позволял себя зазнаться или повести себя каким-нибудь другим не должным образом. Он прекрасно понимал, что является народным кумиром, и чувствовал колоссальную ответственность за этот свой статус. Он даже на дух не переносил слово «звезда» и всегда оставался скромным, добропорядочным парнем. Говорят, нельзя нравиться абсолютно всем. Но Харламов как раз то самое исключение. Он, как и Высоцкий, был уважаем и любим разными слоями общества. И хоронили его так же, как Высоцкого — всей страной.
Валерий Харламов был непросто талантливым хоккеистом — он был гениальным. Как сказал кто-то из мудрых — талантлив тот, кто целится в яблочко и попадает в него, гениальный — кто попадает в него, не целясь. Так же быстро и ровным счетом ничего для этого особо не предпринимая, он завоевал отечественного зрителя, и болельщиков за океаном. Великий тренер Анатолий Тарасов признавался, что никогда в своей жизни он не видел, чтобы одному хоккеисту так рукоплескал 20-тысячный стадион, как Харламову во время знаменитой суперсерии 1972 года. А это говорил человек, повидавший за своем веку, казалось, все, удивить которого чем-либо было практически невозможно. Харламов удивлял его всегда. И, когда в 1967 году сосланный за не перспективность в чебаркульскую «Звезду», сумел стать там настоящей звездой, и когда после жуткой автокатастрофы в 1976 году вернулся в хоккей и заиграл на прежнем высочайшем уровне.
То, что проделывает Харламов на льду — откуда-то свыше. Научить этому не может ни Тарасов, ни кто-либо другой. Порой вообще создавалось впечатление — а человек ли это играет? Ему с необыкновенным шармом удавалось обыгрывать в одиночку едва ли не всю пятерку соперников! Те просто «вешались» при мысли, что ничего противопоставить Харламову не могут. Особенно злились на 17-го номера русских канадские профи. Они и представить себе не могли, что какой-то малыш может взять в своей зоне шайбу, как нож сквозь масло пройти через их непроходимых защитников-гренадеров и с издевательской легкостью забить гол.
Это был чудесный полет! А начался этот полет так…
2. «Назвали Валерием, в честь Чкалова»
Валерий Харламов родился в ночь с 13 на 14 января 1948 года в Москве, в рабочей семье. Его отец - Борис Сергеевич - работал слесарем-испытателем на заводе "Коммунар", мать - Арибе Орбат Хермане, или Бегонита, испанка по национальности, приехавшая в 12-летнем возрасте в СССР в конце 1930-х годов, - работала на том же заводе. Кроме Валеры, в семье Харламовых был еще один ребенок: дочь Татьяна.
По иронии судьбы, В. Харламов родился в машине: молодую маму везли в роддом, и схватки начались прямо в кабине автомобиля. Борис Харламов оставил жену в роддоме, а сам с узелком в руках, где была ее одежда, отправился пешком в общежитие, где они с молодой супругой тогда проживали (метро к тому времени уже не работало). На одной из улиц одинокого путника с подозрительным узелком заметил милицейский патруль. Его попросили пройти в отделение, с чем он с радостью согласился: мороз был жуткий и топать до дома было уже невмоготу. В отделении Борис Сергеевич отогрелся и угостил милиционеров махоркой.
- Сын у меня сегодня родился, - сообщил он своим собеседникам в очередной раз. - Назвали Валерием, в честь Чкалова.
Б. Харламов вспоминает: "Валерик родился очень слабым. Весил меньше трех килограммов, да и откуда было ждать богатыря при тогдашнем-то карточном питании. Обмывал я, как водится, ножки с ребятами в общежитии. Жили мы в ту пору с женой Бегонитой в четвертушке большой комнаты, отгороженной от других семей фанерной перегородкой..."
Борис Харламов работал в то время на заводе слесарем-сборщиком. Человек он был спортивный, играл за заводскую команду в футбол и хоккей с мячом, имел второй разряд по мотогонкам. Брал на свои матчи и маленького Валерку, который, пока отец сражался на большом поле, играл за воротами на пятачке с ребятней в свой "чемпионат". До больших турниров и блестящих побед было еще очень далеко. Собственно, этих побед вообще могло бы и не быть, так много неожиданностей было на пути Валеры.
В 1956 году многие испанцы, приехавшие в Советский Союз, получили возможность вернуться на родину. Хотелось повидать близких и Бегоне. Оказался в Испании и Валерка. Несколько месяцев жили они в Бильбао. Он учился в местной школе, и, вероятно, позже стал единственным советским хоккеистом, которому в детстве пришлось посещать занятия по закону божьему.
Много беженцев вернулись на родные Пиренеи и остались там навсегда, и кто знает, повернись судьба немного иначе, возможно, выходил бы на футбольное поле против "Реала" и "Барселоны" форвард с типично испанской фамилией Харламофф. Но, к счастью, все получилось иначе: сердце девушки уже навсегда было отдано ее Борису, и через некоторое время разлука стала нестерпимой. Они вернулись в Москву.
В возрасте 7 лет Харламов впервые встал на коньки и вместе с отцом вышел на каток. Хоккей с шайбой к тому времени уже прочно утвердился в СССР и по популярности не уступал футболу. Многие тогдашние мальчишки мечтали быть похожими на Всеволода Боброва или Ивана Трегубова. Мечтал об этом и Валера. Однако на пути к этой заветной мечте внезапно встало препятствие-здоровье. В марте 1961 года Харламов заболел ангиной, которая дала осложнения на другие органы: врачи обнаружили у него порок сердца и практически поставили крест на любой активности ребенка. С этого момента Валере запретили посещать уроки физкультуры в школе, бегать во дворе, поднимать тяжести, плавать и даже посещать пионерский лагерь. В противном случае, говорили врачи, мальчик может умереть.
Однако если мама Валерия смирилась с таким диагнозом, то его отец думал иначе. Поэтому, когда летом 1962 года на Ленинградском проспекте открылся летний каток, он повел сына туда - записываться в хоккейную секцию. В том году принимали мальчишек 1949 года, однако Валерий, с его маленьким ростом, выглядел столь юным, что ему не составило особого труда ввести второго тренера ЦСКА Бориса Павловича Кулагина в заблуждение относительно своего возраста. Харламов тогда оказался единственным из нескольких десятков мальчишек, кого приняли в секцию. А когда обман все-таки вскрылся, Валерий успел уже настолько понравиться тренеру, что об отчислении его из секции не могло быть и речи.
Вспоминает А. Мальцев: "Валерий как-то в минуты нашей особой душевной близости признался: "Мальчишкой я всерьез плакал только один раз. Это было, когда я начинал играть в детской команде ЦСКА и меня впервые судья удалил на две минуты. Вот тут я зарыдал - горько стало, что ребят оставил в меньшинстве. А когда к борту прижимали, на лед сбивали - терпел как ни в чем не бывало".
В команде мальчиков Валерий выделялся, хотя лучшим не был. Гораздо представительнее выглядел, к примеру, Александр Смолин. Он и попал сразу из молодежной команды армейцев в первую. За короткое время Харламов превратился в одного из лучших игроков детской и юношеской спортивной школы ЦСКА и стал любимцем Бориса Кулагина. А вот главный тренер ЦСКА Анатолий Тарасов одно время относился к юному хоккеисту с предубеждением. И виноват был в этом... малый рост Харламова. В те годы Тарасов делал ставку на рослых и мощных хоккеистов и не уставал повторять: "Все выдающиеся канадские хоккеисты - великаны по сравнению с нашими. Как же мы их победим, если наши нападающие - карлики, буквально, метр с кепкой?"
Продолжение следует.
Judan San,
по материалам СМИ
Обсуждения Валерий Харламов: жизнь по пути звезд