Пропитание

Тот, кто красиво говорит и обладает привлекательной наружностью, редко бывает истинно человечен.

Благородный муж не стремится есть досыта и жить богато. Он поспешает в делах, но медлит в речах. Общаясь с людьми добродетельными, он исправляет себя.

Вот о таком человеке можно сказать, что он предан учению.

Почтительный сын - это тот, кто огорчает отца и мать разве что своей болезнью.

Тот, кто, обращаясь к старому, способен открывать новое, достоин быть учителем.

Тот, кто учится не...

Сергей отрешёно посмотрел на старца.
- Так что человек Небес ты ещё хочешь войти в Преисподнюю?

- Да. За этим я сюда и пришёл. – Сухо ответил Серей

- Ты знаешь Закон для тех, кто отважиться стать на Тропу Проводника?

- Меня ознакомили с Правилами.
- Тогда у меня нет больше вопросов к тебе. – С сочувствием произнёс жрец и предложил следовать за ним.

Они поднимались наверх, и с каждой ступенью Сергея охватывало внутренние беспокойство. Он только пять минут вспомнил, что умер, и это...

Фосс стоял перед коттеджем коменданта колонии, чувствуя, как гигантская лапа тяготения чужой плане-ты прижимает его к земле. Из последних сил он старался не сутулиться и держаться прямо. На планете земного типа его мускулистое тело весило сто семьдесят фунтов, на Сандовале IX они обратились в триста шесть.

Адапты, кучкой стоявшие на другой стороне широкой улицы, насмешливо улыбались. С крепкими сухо-жилиями, ширококостные, они не испытывали никаких неудобств от чуть ли не двойной силы тяжести...

Я шла по городу, погруженная в свои мысли, мимоходом разглядывая бегущих вокруг людей. И вдруг мой взгляд остановился на влюбленной парочке, сидящей в парке. Русская девушка и парень-иностранец. Что-то больно кольнуло внутри. В мгновение ока я перенеслась в прошлое. Туда, где в моей жизни был ты.

*************
Мой Саджи, я помню в точности до мелочей, как у нас всё начиналось, как будто это было только вчера. А ведь прошло уже пять лет. Каждый вечер ты выходил играть в баскетбол, и каждый...

В одном небольшом Городке жил один незначительный человечек. У него, также как и у бóльшей части населения этого города, имени не было, был только номер – 365-21150-м.

Однажды пошёл № 365-21150-м в гости к № 132-20805-м. Посидел, попил чая, угостился пирогом, который испекла № 184-17419-ж, жена хозяина, и стало ему грустно – что-то жизнь вокруг скучноватая – хочется чего-то поинтересней, но непонятно чего, да и совершенно не ясно, на самом ли деле хочется. Так он погрустил, погрустил, да и...

- Все,хватит! Достало...

Я встал, как с катапульты, так что усы подпрыгнули, шагнул через гроб,

но неловко как-то...нога поехала и мне пришлось балансировать, стоя на

крышке и съезжая с нее. Фу, как нехорошо...То есть, хорошо, что в гробу

никого нет, хотя это и мой гроб, но это тоже хорошо...Что меня там нет.

Мысли заплелись в тугую косичку и глаза мои прищурились от такой натуги...

Я просто ничего не видел перед собой через эти щелочки.

Тяжело, на ощупь, обнаружил косяк...

Роман

Однажды, глубокой осенью, вырвавшись из нескончаемого круговорота повседневных дел, я отправился отдохнуть на Кипр. Погода там была уже прохладная, но солнечная, и я коротал дни на пляже, глотая одну за другой взятые с собой книги.

Вскоре я ощутил благотворное воздействие мировой литературы на свою нервную систему, вместе с которым ко мне вдруг явилась совершенно неожиданная мысль: почему бы не попробовать самому что-нибудь написать? Мысль оказалась столь острой, заманчивой и в...

.... И он заглянул в ее глаза... и ничего там не увидел... кроме пустоты.. но она его уже не пугала, она его манила… И им овладело то чувство, которое до этого находило его каждую встречу... теперь он стал частью этой сущности.. теперь они не разделимы..

Она опять ушла. Не оставив выбора. Не оставив даже надежды. Опять ушла... Он не знал, что еще придумать, чтобы завлечь ее, чтобы ей стало интересно… Он был опустошен.. Цветы его гордости и самомнения давно завяли.. С того момента как он...

Его звали Алекс. А фамилия звучала необычно, на французский манер — де Темпль. Сказать, что он был странным мальчишкой, было бы не совсем верно. Это мы сделали его странным.

Алекс, сколько я его помню, всегда был отщепенцем, неприкасаемым, с которым брезговали общаться даже первоклашки. Его не принимали ни в одну игру, да что там игры, он даже в столовой сидел не за общим столом, а за отдельным столиком около двери. Любая беседа смолкала, стоило Алексу приблизиться, а говорившие молча, в упор...

«...Я уверен, во всем виноват химический завод. Тот самый, под сенью которого приютился наш забытый Богом промышленный поселок Ведельскирхен. Первое, что мне вспоминается из детства, это разрывающие беспомощно-нежную голубизну весеннего неба трубы, огромные, антрацитно-блестящие. Окутанные зловещими клубами ядовито-радужного дыма. Они казались мне тогда чем-то само собой разумеющимся, как детская песочница под окном или заваленный осколками битого кирпича и поросший чахлой травой школьный дворик...