Всей

- Быть поэтом - значит чувствовать как искрится воздух и, в эйфорическом нетерпении, ловить пролетающую мимо искорку, чтобы загореться. И затем, чувствуя свою причастность к вездесущей стихии, балансировать: осторожно, чтобы не позволить себе, вспыхнув, тотчас перегореть и потухнуть; и, в то же время, с неудержимым восторгом - тем самым не позволяя захватившему пламени, еще не развернувшись во всю силу, во всей красе, - сойти на нет...

- Быть поэтом - это жить вне времени, вне эпохи...

На шелковистый лепесток белоснежной розы упали две Росинки, и их тут же потянуло друг к другу.

- Какая красивая радуга переливается в этой крошечной капельке! —воскликнула та Росинка, что была покрупнее.

- О! Какой чудесный овал у моего соседа! — смущенно подумала Росинка-кроха, и ее радужные переливы стали еще ярче.

Их потянуло друг к другу еще сильнее, но неожиданно обе Росинки остановились и замерли в нерешительности. Одновременно обеих охватила какая-то неясная тревога. Как известно...

«О, клевета!
Как ядовито твоё жало!»

Весело звенели бокалы, истории и анекдоты сменялись заразительным долгим смехом, улыбки и голоса сидевших за праздничным столом наполняли моё сердце радостью, томным блаженством, спокойствием…

… Как был бы счастлив я, если бы не оказался на этом вечере…

Когда оживленные разговоры утихли, и всех охватила приятная усталость, с противоположного края стола раздался звонкий женский голос:

- Дорогие мужчины, давайте я погадаю вам по руке...

По-сути, жизнь каждого человека - это всего один основной Жест, к реализации которого он стремится и лишь тогда ощущает смысл своего существования. Эту задачу ему не облегчают.

К примеру, если этот жест - оберегать всех кто для тебя важен.

Заключив их в невидимое нерушимое объятие - тебе мешают это сделать в течение всей жизни: их разрушает пытающийся обнять тебя гораздо крепче других, и желающий заключить тебя в объятия в одиночку; их расцепляет недовольный, которому они мешают на своем...

После утренней прогулки, я возвращалась в состоянии наполнености от встречи с солнцем, от пряных ароматов и сияния осенней тундры, излучающей золото и багрянец узорчатой листвой.

Вдруг услышала плач то ли ребёнка, то ли чайки, прислушалась и через некоторое время поняла, что плач доносится со стороны дренажной трубы под железнодорожной насыпью.

Спустилась и увидела в стоке в вязкой, чуть прихваченной ледком, грязи барахтающегося щенка. Попыталась дотянуться до него, но он испугано...

Я знаю точно, что мечты сбываются. Что происходят чудеса.

И я не разучилась в это верить! Я живу любя. Любя всем сердцем, всей душою. Каждый миг жизни, приближает меня к звёздам. Придёт время и я растворюсь в них, но не исчезну.

А в небе появится новая звёздочка . Это - моя душа. Она будет светить для всех любящих и помогать им. Она будет стремиться соединить их, что-бы никто, никто не страдал от безответной любви! Что-бы каждый находил свою половиночку и никогда не ошибался. Я знаю точно...

Вечером наблюдали в небе на редкость удивительно красивое цветное Северное сияние.

Бесконечная прозрачная вуаль покрыла треть небосвода. Вся она горела нежно-лиловым светом. Кое-где показывались яркие вспышки и тут же бледнели.

Сквозь вуаль ярко светились звёзды. Вдруг всё исчезло. Какое-то время казалось, что сияние погасло. Но вот длинные лучи, местами собранные в яркие пучки, затрепетали над нами бледно-зелёным цветом. Потом они сорвались с места и со всех сторон, как молнии, метнулись...

Но есть ещё и третий образ Лисицы. Здесь показано зло в совершенно другом обличии, здесь дано туманное и печальное зло… А может и не зло… Я пока не знаю этого. По крайней мере три Буряковые Лисицы, это три совершенно различных персонажа, хоть и называются одинаково.

Третий образ мне явился во сне во время работы над сказкой.

Я блуждаю в подземелье, в каком-то бесконечном метрополитене. Пустынные, едва освещённые станции, сменяются бесконечными рельсовыми переходами. Переходы и станции...

Ну вот опять смазано всё. Двоится. Рука не твёрдая и панорама не та выбрана. И чтоб реклама не попала. Это я уже испортила кадров двадцать. Но ведь снимают же люди прекрасные снимки, а тут всё тяп ляп. Ну никуда не годится.

И как продолжение будней во сне я держу цифровой фотик. И стараюсь выбрать прекрасный фон. Навожу диспей, нет не то. Люди мешают. Так отойдите, говорю кому то. Так не мещайте мне. Ну что за народ так и лезет в кадр. И навожу фотик на небо. Ну вот незадача, темные тучки...

Что ни говори, а справедливость применима только в страшно ограниченном мире. Но зато — ко всей жизни сразу. От улитки и скобяной лавки — до супружества. И даже если моя справедливость никому не нужна, ничего другого я предложить всё равно не могу. В этом смысле она сродни любви. Но то, что хочешь отдать, далеко не всегда совпадает с тем, что от тебя ожидают.