Война и безумие

В день свадьбы одного человека подошёл к счастливцу старец и сказал:

— Я должен омрачить твоё счастье. Падут камни с неба и сделают тебя уродом, и пойдёшь ты по этой земле гонимый людьми, как ветром. Это судьба твоя, её не обойдёшь, её не переступишь.

За грехи твои прошлые быть тебе изгоем и нести кару Судьбы до последних дней твоей жизни.

Страшно счастливцу было слышать такие слова, но он знал Великий Закон Судьбы и безропотно принял горькую весть. Только беспокоила его судьба любимой...

Один из Мастеров Пути сидел во главе собрания, когда один ученик вышел вперед и сказал:

"С чем можно сравнить положение учителя в мире? Я имею в виду, какова его связь с тем, что происходит в мире, и насколько он зависим от происходящих событий?"

Учитель отвечал:
"Учитель живет в миру. Он живет в нем и работает за его пределами. Мир отвергает его и в то же время помогает ему, все из-за особой природы Мастера. Впрочем об этом говорится в истории Юноши, Чей Секрет Нельзя Раскрывать...

..Один из слуг царя возвысился в его глазах настолько, что царь пожелал поставить его выше всех министров, потому что увидел в его сердце абсолютную преданность и любовь.

Но не подобает царю поднять вдруг простолюдина выше всех без особой, всем ясной причины. А подобает царю раскрыть причину поступков всем в великой мудрости.

Что сделал царь? Поставил своего слугу стражником охранять казну. И приказал министру, умеющему устраивать розыгрыши, притвориться бунтовщиком, который будто бы...

Джессика была очень милой женщиной, но чрезвычайно гневливой. Глубоко внутри, за милым фасадом, клокотал гнев, который только и ждал возможности прорваться наружу. Он был исполнен безумия, злопамятности и обладал разрушительной силой.

Это была и сила саморазрушения, и потому гнев подталкивал Джессику к мысли, что она недостойна того, чтобы жить.

Лишь очень немногим удавалось разглядеть гнев за ее милой наружностью. Внешне она казалась одной, но внутри была совершенно иной. Ее гнев...

…однажды в студёную зимнюю пору он из дому вышел – был сильный мороз…

Давно это было или недавно – неважно. Главное то, что начало этой истории положено в студёную зимнюю пору…

Лёгкая метель игриво навивала снежные мотивы. Монотонный треск лесопосадки от толстых слоёв снега растворялся во всепоглощающей тишине. Полная идиллия природы, которая придерживается небесных закономерностей, характерных для данной поры года. Красота царствует на земных просторах, и также, в пригородах родного Киева...

Мы рисуем в своем воображение объект, которым возжелаем обладать, мы можем нарисовать только образ, можем нарисовать его в целом, а можем продумать до мелочей… и приукрашаем его, каждый раз теми деталями, которые нам кажутся интересными и забавными в других объектах… мы сами искажаем изначально желаемое…

Она увидела его…
он ей показался близким и родным, его образ как будто уже где-то видела… его спокойствие и внутренняя сила купила ее окончательно… он принял ее игру… вернее подыграл ей...

Когда халифу указали на одну девушку и сообщили, что это — Лайли, он спросил её:

— Неужели ты и есть та самая Лайли, что свела с ума бедного Кайса? Но я, хоть убей, не нахожу в тебе никакой красоты!

В ответ ему юная дева прошептала:

— Чтобы увидеть мою красоту, ты должен быть Маджнуном. Ты должен смотреть на меня его глазами и быть верным мне в обоих мирах. Ты должен пьянеть от одного моего прикосновения и, находясь в этом сладком опьянении, не желать отрезвления. Такое безумие дарует...

«Пересекая ночи грань лучом,
За грань безумия шагнуть!
Лишь только засияет блеклый путь,
Протянешь руку саван отогнуть,
И промелькнет в сознании твоем: молчи!

Мелькание теней рождает звук,
Что брызжет в нас осколками стекла.
Иссохшим руслом вечность протекла,
И нота по щеке стекла,
Разбилась о мелькание рук,
Пересекая ночи грань лучом…»

Свет в комнате моргнул и погас.

Мягкий золотистый луч проскользнул в квартирный мрак из-за приоткрывшейся коричневой двери. Лёхины гости...

11

– Проходи. Садись.
Но Алексей не внял предложению и остался стоять у двери

Комната Лёхи была загромождена старой разностильной мебелью. Длинный овал обеденного стола, покрытый тёмной бахромистой скатертью, занимал весь центр комнаты под роскошной пятирожковой бронзовой люстрой.

Окна, такие же высокие, как в комнате Юноши, были обрамлены тяжёлыми, плотными портьерами, и оттого вся комната выглядела не столько мрачной и тесной, сколько таинственной.

– Ведь вот… видишь как… Ушли...

Однажды ребе Авигдора Хальберштама, брата ребе Хаима из Цанза, пригласили на шаббос к человеку, прославившемуся своим богатством, но отнюдь не кротостью. Было известно, что этот человек очень груб со слугами, немедля увольняя за малейшую провинность.

В те дни было принято готовить для субботнего обеда чолент(1). В знак уважения к почетному гостю горшочек с жарким кухарка поднесла ребе, с тем чтобы именно он разложил блюдо по тарелкам хозяину, членам семьи и другим гостям.

Ребе глубоко...