Янтарный день готовился ко сну. Последние штрихи вечернего солнца несмело пытались проникнуть в маленькое оконце. Безликие, белые стены под летними лучами уже не навевали прежней тоски - они стали просто данностью. Скрип продавленной кровати добавлял минора в общую симфонию жизни. Всё так, как и должно быть. Всё известно. Всё предрешено. Так к чему стенания и пустые надежды? Доктор, который пришёл на утренний обход сказал, что - всё! Все шансы и надежды равны нулю. Всё!
Это конец или начало конца. Какая теперь разница? Несправедливое время сотрёт черты некогда близких. Мгновения жизни отдалят друзей, да, и родственники забудут. Кто станет возиться с тем, кому уготована такая жестокая участь. Всё банально, предсказуемо. Вернее - сама жизнь, не подчиняясь никаким законам, диктует только свои правила, оказываясь - ежедневной, абсурдной случайностью. Нелепая авария, заранее подстроенная и продуманная друзьями. Нелепый исход - вроде и жив, но зачем? Для чего? Если навсегда прикован, если навсегда один, если нет никакого шанса пойти и встретить зачарованное утро где-нибудь на далёком берегу. И, наверное, день за днём будут пропадать стремления и желания, вернее, они просто исчезнут за ненадобностью.
Он приподнялся над кроватью и, отдёрнув занавеску, выглянул в окно. На лавочке, кутаясь в очень тёплую, не по погоде, кофту - сидела старушка. Её белые, тронутые временем, кудри трепал игривый ветер. Она сидела, не шевелясь. Сидела и смотрела куда-то вдаль. Сидела, не замечая ни времени, ни одиноких, больничных гуляющих, ничего. Время хотело остановить свой бег только для неё.
- Скажи мне, пожалуйста, Варечка, - молвил вынужденный постоялец одноместной палаты у нянечки, старательно вытирающей пыль, - а кто это?
Варя, мельком взглянув в окно, ответила:
- Ааа, эта женщина?! Её зовут Вера Анатольевна, каждый день, вот, уже пять лет подряд она приходит в больничный сад, чтобы вернуть или воскресить ничтожную, невыносимо-нужную секунду. Ту самую частичку мига, которой ей не хватило, чтобы прошептать: "люблю" единственному. Она опоздала, она не успела....
И тогда Он вдруг понял всю нелепость своих терзаний и утрат. Белые больничные стены покрыл причудливый орнамент вечерних лучей. Собственное телесное бессилие теперь казалось лишь вызовом самому себе, в котором набатом звучал девиз: я не могу упустить ни одной секунды жизни, в которой должен сказать «люблю». И Он понял, что это только начало. Великое начало бесконечного пути под названием – жизнь....
Это конец или начало конца. Какая теперь разница? Несправедливое время сотрёт черты некогда близких. Мгновения жизни отдалят друзей, да, и родственники забудут. Кто станет возиться с тем, кому уготована такая жестокая участь. Всё банально, предсказуемо. Вернее - сама жизнь, не подчиняясь никаким законам, диктует только свои правила, оказываясь - ежедневной, абсурдной случайностью. Нелепая авария, заранее подстроенная и продуманная друзьями. Нелепый исход - вроде и жив, но зачем? Для чего? Если навсегда прикован, если навсегда один, если нет никакого шанса пойти и встретить зачарованное утро где-нибудь на далёком берегу. И, наверное, день за днём будут пропадать стремления и желания, вернее, они просто исчезнут за ненадобностью.
Он приподнялся над кроватью и, отдёрнув занавеску, выглянул в окно. На лавочке, кутаясь в очень тёплую, не по погоде, кофту - сидела старушка. Её белые, тронутые временем, кудри трепал игривый ветер. Она сидела, не шевелясь. Сидела и смотрела куда-то вдаль. Сидела, не замечая ни времени, ни одиноких, больничных гуляющих, ничего. Время хотело остановить свой бег только для неё.
- Скажи мне, пожалуйста, Варечка, - молвил вынужденный постоялец одноместной палаты у нянечки, старательно вытирающей пыль, - а кто это?
Варя, мельком взглянув в окно, ответила:
- Ааа, эта женщина?! Её зовут Вера Анатольевна, каждый день, вот, уже пять лет подряд она приходит в больничный сад, чтобы вернуть или воскресить ничтожную, невыносимо-нужную секунду. Ту самую частичку мига, которой ей не хватило, чтобы прошептать: "люблю" единственному. Она опоздала, она не успела....
И тогда Он вдруг понял всю нелепость своих терзаний и утрат. Белые больничные стены покрыл причудливый орнамент вечерних лучей. Собственное телесное бессилие теперь казалось лишь вызовом самому себе, в котором набатом звучал девиз: я не могу упустить ни одной секунды жизни, в которой должен сказать «люблю». И Он понял, что это только начало. Великое начало бесконечного пути под названием – жизнь....
Обсуждения Великое начало бесконечного пути