Вечеря

-Доброго вам!

-Утра? Дня? Вечера?

-Просто доброго! Всегда!

Вечером мама сказала:

– Аська, хочешь пойти с папой к нам в театр, на юбилей Филимонова?

– А сто’ит?

– Конечно! Будет очень здорово, куча поздравителей от разных театров, знаменитости, словом – настоящая светская тусовка!

– Папа точно пойдет?

– Еще бы! Я, между прочим, буду петь романсы! И, кстати, там будет Феликс! – не без иронии добавила мама.

– Какой Феликс? – Я сделала вид, что совершенно не понимаю, о ком идет речь.

– Неужели ты забыла? Странно, он ведь так тебе...

Вечер. Большая Тульская стоит.

Кажется, что Бог так распорядился, чтобы на действо стекался народ… Со всех сторон бесконечные ряды машин по каким-то правилам столичных пробок выстраиваются в 3 узких ряда Большой Тульской, чтобы потом встретиться еще с толпами зрителей столичного хита – московской пробки. Уберите рекламные плакаты. Тут место «театральной афише» - «Каждый вечер на нашей сцене!». Страсти, которые разыгрываются внутри каждой маленькой «ложи» столичного «театра» - в каждой машине...

Вечером Дина вместе с Главой и его вездесущим замом по всем вопросом Матвеем Александровичем пошла ужинать в самый крутой Новорожский кабак «У Султана». Внутри все было устлано коврами, а посередине зала, прямо из пола рос огромный разлапистый дуб.

- Этот дуб, между прочим, одна из наших Новорожских достопримечательностей. Сколько ему лет – сейчас точно не скажу, но, вполне возможно, он еще набеги татар помнит, - принялся хвалиться Дине Матвей Александрович, - Раньше у нас здесь площадь была...

Вечер, хотя нет, уже ночь.
Сижу на полу пустой квартиры и пытаюсь привести свои мысли в порядок. В голове всё перемешалось. Я, ОН, ОНА. МЫ.

Зажгла свечу. Прекрасное пламя, дарит мне новые надежда, новые начинания. Она для меня- символ начинающейся жизни. Свеча дарит мне тепло, а я дарю ей свой взор.

Вокруг пустота. Моя квартира превратилась в хлам ненужных вещей. Однокомнатная, из мебели широкая кровать-диван тёмно- синего цвета, комод, больше похожий на пенёк дерева в лесу, на котором...

Вечер в семье Смрновых. Мама возится на кухне. Папа дремлет, прикрывшись свежим но-
мером "Аргументы и факты". Телевизор мирно гудит. Кот Василий важно расхаживает по ков-
ру.
Семейную идиллию нарушает сын Смирновых Петя.
- Пап, а, пап,- кричит он, влетая в комнату,- кто такой волк?
Смирнов - старший от неожиданности вздрагивает.
- Хищник,- автоматически отвечает он, не размыкая век,- а что?
- Вот и не знаешь! Волк - санитар леса! - победоносно выдает информацию Петя и
идет на кухню проверять...

Вечер. Аэропорт. Среди людей, которые пришли встретить или проводить своих родных, друзей, знакомых, стоят двое, молчат. По щеке девушки бежит слеза: «Может быть, ты все-таки останешься?» - вдруг говорит она.

-Ты же знаешь, я должен улететь! – слышит она в бреду. - Меня ждут там.

-Можно я полечу с тобой?
-Зачем? Мы же все уже обсудили.
Юноша вздохнул, нехотя посмотрел на девушку, обнимавшую его, огляделся, взглянул на проходящую мимо незнакомку, улыбнулся ей вслед, посмотрел на часы...

Вечером ребёнок долго стоял у окна. На улице крупными хлопьями сыпался снег. Он беззвучно кружился в жёлтом свете фонарей и толстым слоем устилал всё вокруг: дороги, дома, деревья. Это миллионы маленьких снегритят осторожно спускались с неба.

Они помалкивали и крепко держались за ручки: ведь впереди их ждала неведомая земля, и ещё неизвестно, как там сложатся дела. Ночь они пролежали смирно, тесно прижавшись друг к другу: было им немного страшновато.

Рано утром тишина закончилась: заревели...

Вечером вся семья Светлячков собралась вместе за ужином. И каждый рассказывал о событиях дня.

Дедушка делился новостями лесного мира, которые он узнал из множества сегодняшних газет, журналов и телевизионных передач.

Да, день прошел не зря! Теперь можно было и поспорить с папой-Светлячком, который очень часто не соглашался с дедушкой.

Мама и старшая сестра обсуждали, стрекоча, новые веяния так быстро меняющейся моды, а также семейные планы на ближайшие выходные.

Бабушка с нетерпением...

Вечер. Небо плакало редкими каплями. Под сенью вековых лип в сторону Покровской башни приволакивая правую ногу, хромал старик, и белая с зеленью шевелюра его казалась ровесницей поросшему мохом и травой известняку стены.

Молча, хохоча и передразнивая скрюченную старостью стать, за стариком увязалась стайка ребятишек лет двенадцати, как бы помогая тому медленно перемещаться своими зачастую совсем уж неприличными телодвижениями.

Погруженный в свои мысли, пораженный глухотой в лагерях при...