Толстой

Я думал, что в жизни этого не расскажу, язык не повернётся. Худший стыд – распростёртый на всеобщее обозрение. Но жизнь ушла из меня, хочу исповедаться её последними каплями.
Лето ещё только накатывается, подминая город под себя, а я уже не могу переносить его мускусный животный смрад. Задыхающийся вечер умножает всё на камфару: сквер в душной сирени, креозот на путях, полынь вдоль насыпи, чердачную пыль, гудрон плоских крыш.
Перегретый кровельный металл обжигает ноги. За старой антенной...

ДРУГОЕ ДЕТСТВО

Мать с отцом уходят на работу в одно время, всякий раз внушая еще спящему сыну:
— На Волгу не бегай. Утонешь… И не шляйся со всякой шпаной. За трамваи не цепляйся. Каша в одеялку закутанная, тепленькая. А в обед суп разогреешь.
Под это заботливое бормотанье еще слаще спится.
Щелканье запираемой двери и провал в утренний крепкий сон. А потом резкое пробуждение от испуга: «Опоздал! Проспал!»

И в самом деле, солнце уже слепит даже через окно.
Быстрей-быстрей кашу поесть. Впереди...

Было это или не было, никто не признается! Потому что, сказать, что всё придумано, значит, признать себя вралем и потерять всякий авторитет. А сказать, что было, кто его знает, как слушатели среагируют? Вдруг скорую сразу вызовут, с дюжими ласково улыбающимися санитарами? Вот и рассказывают как байку. Что с баечника возьмешь?! Сейчас даже анализы брать не станут, ибо анализы сдать денег стоит, а у баечника их кот наплакал, так необследованный и живёт, без анализов!

Ладно, присказка закончена...

Как только Нина Сергеевна, учительница математики четвертого "В" класса произнес-
ла традиционное: " А сейчас к доске пойдет...", Сережа Голубков срывающимся шепотом
попросил:
- Витька, выручай! Меня сейчас точно вызовут, а я ни в зуб ногой!"
- А что я могу?! - так же шепотом ответил сидящий рядом лучший друг Сережи Витя
Ступочкин.
- Ну, пожалуйста, придумай что-нибудь. Ведь ты у нас самый умный!
Через минуту, показавшуюся Сереже Голубкову вечностью, Ступочкин стукнул себя
ладонью по лбу и...

Последнее фотодокументирование в году, без одежды. Уже просто худой, а не как скелет. Руки обвиты толстыми венами и приобретёнными на «фитнесе» мышцами. От «кругосветки» на память во весь корпус – фрактальные следы ожогов. Такие оставляет грозовой удар: двухголовые змеи, ветвистые деревья, и собственно молнии.
Малёк легко представлял себе этого человека в новостных сводках, в рубашке и галстуке, под заголовком, занимающим четверть листа: «Вышел из тюрьмы… Победил на выборах… Встретился с главами...

Опасности никак не могли понять, куда их будут относить, и потому затаились в соседних кустах. Им вообще не нравилось пристальное внимание окружающих!

А кому понравится, когда тебя рассматривают в лупу, да ещё целятся, чтобы сбить на подлете?

Вот они и отсиживались, не желая относиться.

Отношения решили приключиться. А ключ потеряли! Во всём обвинили сидящих в кустах.

Те, молча, пожали плечами, доказательств нет? Нет! Значит, не доказано! И вообще, что за дела?! Как чуть что, так опасности...

-Какая-то у тебя Фея крестная странная!

Говорили девочке подруги.

-Наши все с волшебными палочками, жезлами, а твоя вечно с лопатой, граблями, тяпкой и какой-то ещё толстенной книгой под мышкой! Мы все спим, сладкие сны видим, а она тебя ни свет, ни заря будит, то в поле тащит, то на огород, то к плите! Наши, вон, палочкой или жезлом махнут, и готова карета, платье и принц в придачу.

-А ничего, что все ваши картеры, платья и принцы в полночь растворяются?

Отвечала им девочка. И продолжала...

Ей не везло! В личной жизни не везло окончательно и бесповоротно. Нет, какие-то мимолетные, но не окончательно залетные встречи бывали, но всё временно, очень временно. До серьезного предложения руки, сердца и колечка в кексе или бокале дело не доходило.

И, наконец, она решилась! Вызнала у подруги телефон ведуньи, напросилась на приём и пошла, на слегка полусогнутых, но, тем не менее, твердым шагом к ней.

Ведунья оказалось привлекательной женщиной, неопределенного возраста. Посмотришь, под...

Я вообще с уважением отношусь к чужой собственности, и, наверное, достаточно трусовата для совершения откровенных правонарушений, ну, через дорогу перебежать, где не положено, если машин нет, на это конечно, способна. Но больше..нет, боюсь.

Но какие муки, какие муки!

Живу я в глухом местечке, в глубинке, а в наших местах, как и во многих подобных в России, много заброшенных домов. А вокруг них заброшенные, заросшие, но такие красивые цветы…ох!

И вот представьте себе, какие душевные мучения я...

В городе был парк. Старый, городские власти с пониманием относились к прогулкам в культурном месте, и оставили нетронутыми высокие дубы, красивые сосны, яркие осенью клены. И много всяких красивых, уютно подстриженных, в меру, кустов. Парк был ухожен ровно до такой степени, чтобы создавалось впечатление легкой запущенности, как будто в лесу, и вместе с тем всё было культурно и удобно.

Городские жители очень любили свой парк и часто гуляли в нем, и сами, и с детьми.

На одной из скамеечек сидела...