Тараканы в голове

Глава 8

Десятого августа, воскресенье 2008 года, день рождения Леры. Киев.

...Почему же так мерзко, и этот запах, запах перегара в лицо. Она открыла глаза. Услышала пьяный хохот, рядом, подвыпившая компания недоростков, заигравшись в контролеров, требовала штраф с испуганной женщины.

Женщина, как рыба, открывала рот, пытаясь что-то сказать: - «Я... я... я...». Мурашки побежали по спине, возникло чувство дежавю, будто так уже было, Оля поняла, что надо делать. Трясущейся рукой...

— Учитель, что же ищут люди?

— Все ищут счастье.

— Ты говорил, что Бога.

— Это одно и тоже.

— Но люди не думают о Боге! Они гонятся за удовольствиями.

— Что делать! Их Бог выглядит вот таким странным образом.

— Учитель, познаю ли я Бога в результате той практики, что ты дал мне?

— Этого никто не знает.

— Тогда зачем мне делать её?

— Ты должен открыть врата. Войдёт ли в них Бог решает только Он.

— Учитель, что я только не делал, где я только не бывал, какими только...

Макс зашел к Вадиму поздно вечером. На улице шел дождь, фонари еще не горели.

Максим прошел на кухню, достал из-под полы куртки обрез и положил его на стол. Металл глухо ударил о деревянную столешницу.

- Давно тебя не было, - сказал Вадим.
- Я сегодня убил человека, - сказал Макс.
Капли угрюмо бились в оконное стекло.
- Разве мы с тобой к этому стремились? - грустно спросил Вадим, опуская глаза.

Макс молча прошел в ванную мыть руки.
***
1993 год. Лето.
Малыш скатывается с горки...

На улице было темно. Темно и холодно. С неба лилась какая-то морось. Фонари еще не зажигали. Он поежился и поднял воротник. Что впереди? Тьма. Позади? Вся жизнь.

***
- Привет, меня зовут Вадик, а тебя?
- Максимка.
- Давай дружить?
- Угу…
***
Думать ни о чем не хотелось. В голове почему-то вертелась старая песенка из детских лет.

«Вот она перед вами,
Коробка с карандашами.
В нее совершенно свободно
Вмещается что угодно».
Да, он был воспитан на добрых советских мультиках и...

Какие бы цели в своем жизненном пути я себе не ставила, как бы не направлялась к ним и что бы не преодолевала, как бы не выносила стремительные, меняющие друг друга жизненные неурядицы, никогда не наступало великого удовлетворения. Приближался вечер и, как часы, мне изнутри задавался один и тот же вопрос, удовлетворена ли я… И каждый раз я с грустью и с неизменным постоянством отмечала, что все есть, все в своей мере благоприятно или нет, но ничего не поделаешь, по большому счету все едва...

Болотному Огоньку.
Ты умеешь оставлять росписи
В сердцах людей.

Анна сидела на качелях и грустила.
День уже почти прошел. Он казался самым мрачным пятном в жизни. Сначала буквально не из-за чего разбушевалась мама, заставила выбежать из квартиры, хлопнув дверью. На неё даже обидеться по настоящему нельзя – не поймёт! Потом друзья умотали на природу без неё только потому, что, якобы, "не смогли отыскать". А "сотовые" для чего? Ну да, она сама его отключила, чтобы мама не звонила, и что из...

Итак, «жили-были сказочные герои тридевятого царства в нашем обычном мире…»

Трудно конечно начать такую сказку о жизни потустороннего героя в нашем реальном мире. Эта сказка должна содержать в себе реальные действия. Она должна нам описать их в настоящем времени с обычной и с потусторонней точек зрения, в их единстве. Для этого нам надо перенести нашу точку видения из нашего обычного мира в мир тридевятого царства, но остаться при этом жить здесь в реальном мире.

Прежде чем начать это...

Путники прошли ржаное поле и стали углубляться в лес. Тропка прикрылась листьями, молодая поросль цеплялась за отвороты одежды, лезла в карманы. Максим, светловолосый мальчуган лет одиннадцати, выломал прутик и отсекал с встречных кустов торчащие во все стороны листья. Девочка, идущая следом, увернулась от взлетевшего прута и чуть не уткнулась носом в клубок колючих кустов.

- Максимчик, прекрати! Ещё в глаз ткнёшь! Если не себе, то мне – точно.

Максим показал язык.
- Ты мне не мама...

Я стоял на широком листе лопуха, и он чуть-чуть, едва-едва, еле заметно покачивался подо мной. Это было удивительно. Наверное, весил я в то мгновение ничуть не больше воробья. И чувство невесомости приятно кружило голову, манило в полёт.

Чертова трясогузка – а это была она – цвиркнула завистливо, пролетая. Дёрнулся за нею взглядом, и следом – удар в мозжечок, как крепкий подзатыльник, кинул меня на стену. Вес мой обрушился на меня – с хрустом подломился лопуховый лист, ступни жёстко приняла...

Человек распахнул дверь, щурясь, ступил наружу. И застыл. В лицо будто плеснули ледяной водой.

Снаружи властвовал туман. Плотный, как сгущённое молоко, он забивался под одежду, маслянистыми каплями оседал на ресницах.

- Вот тебе и осень, - пробормотал Человек, растерянно поправляя на плече гитару. Ещё вчера он недоумевал по поводу тёплой солнечной погоды в октябре. Вот… дождался.

Часы показывали шесть утра. Угораздило же остаться ночевать в студии. Пол ночи проворочался, не в силах...