Судебное дело

Давным-давно жил да был Яма.
Он и сейчас живет, как все мы знаем. И также будет жить всегда, сколько будет существовать и самый мир, который Он создал. Может быть даже дольше, чем мир, но мне не хочется рассказывать о вечности, потому что когда слишком много о ней думаешь, начинает болеть голова. А когда болит голова, то и рассказывать ни о чем не хочется.

Достаточно ведь было сказать о том времени, которое относится к этой истории.

А эта история произошла давным-давно.

Как-то решил...

Чиркнула спичка, пламя высветило лицо: Фаргипэ прикуривал, сидя на крыше кабины грузовика и подложив под себя плюшевую подушечку, расшитую блёстками. В ногах у него потрескивал догоравший на капоте костёр. Рабочие разбирали декорации «гор», скатывали половики «пустыни», демонтировали «грузовик».

Оставалось только звёздное пространство над степью, но потом и она смоталась. Корабль возник всё-таки неожиданно. Этого уже никто не ждал. Его корпус был стилизован под картофельный клубень: бело...

1. Что любят все, то любит всех.

2. Нас стремятся достичь различные импульсы – по лабиринтам сознаний и социальных связей.

3. Борясь с собой, человек борется и с кем-то еще.

4. Взрыв сверхновой – локальный оргазм Вселенной.

5. Отдельная деятельность получает оправдание, если плоды ее найдут приложение в другой сфере.

6. Где любимая, там и Боженька.

7. Производство произведений, производящих произвол…

8. По бикфордову шнуру к нам подползает веселый праздничек…

9. Кто что...

Однажды Хинг Ши приснилась маленькая, ощетинившаяся от злости, крыса. Она подползла на задних лапках к ногам Учителя и прошипела:

— Человек, зачем ты рассказываешь окружающим свои ненужные притчи? Неужели ты не видишь, что топот ног льстивых посетителей в твоём доме раздражает нас, крыс, живущих внизу.

Не лучше ли тебе замолчать, и жить в тишине, а ещё лучше и в темноте? Тогда мы сможем смело выходить на поверхность и ходить по твоему дому.

Хинг Ши взял швабру и оттолкнул от себя крысу...

Один ученик Бокудзю медитировал в течение нескольких лет. Когда он приходил к Мастеру, тот отправлял его назад со словами: «Всё это чепуха! Возвращайся и медитируй снова». Однажды Бокудзю пришёл сам к нему домой. Тот сидел в позе лотоса. Бокудзю растолкал его и сказал:

— Что ты сидишь как истукан? Нам не нужны каменные изваяния, мы их имеем в большом количестве в храме! Просто сидя, подобно статуе, ты не достигнешь состояния медитации. Посредством успокоения тела твой разум не исчезнет, так...

5.

Сквозь снежную кутерьму, сбиваемые ветром с ног, Кучер с Вахтерным брели по равнине и, стараясь переорать свирепый вой ветра, кричали истошно:

– А чин у вас какой-нибудь имеется? – вопил в снег Вахтерный без затей.

Кучер же надрывный крик своего ответа чередовал с комментариями, которые бормотал в сосульки бороды:

– Чин у меня самый, что ни на есть чинный!.. Последнее время при чине только и могу, кое-как с грехом пополам… Меня ж во дворе все так по-разному и кличут: «Чин Кучер...

- Сердце замерло, когда Денис произнес ключевую фразу: «В горло вцепятся зубами, Сядут лапами на грудь». В коридоре раздался грохот, и под предводительством Акеллы стая занеслась в комнату. Три волчицы, одна с отвисшим брюхом и набухшими сосками, немного отстала от товарок. Вожак, чуть крупнее шeтлендского пони, мчавшийся впереди, раскидывая стулья, прыгнул на Диньку, повалив его на пол, прихватил за горло и прошипел:

- Хозяин, пожалуйста, никогда Так не призывай меня. Я твою команду не...

10

Полевой стан. Коричневый двубортный костюм, увешенный сверху донизу геройским серебром и золотом, мелодично позвякивал на Ч-К, а на синем в полоску жакете Жо-типа-эМ - только молчаливый комсомольский значок. Пожилые люди с головами в густой седине, опираясь на палку и тросточку, подходили к навесу, под которым белел длинный стол с лавками. Рядом – походная кухня, вдали – комбайны.

– Нас сегодня будут кормить кормом, как вы думаете? Ведь мне, как ветерану, положено. Я же одним из самых...

Милый мой бухгалтер.
Сцена 1.
Знакомство.
1 сентября. Действие происходит в парке. Справа стена высшего учебного заведе-ния с входной дверью и окнами. Слева и на заднем плане вдалеке видны жилые дома. По цен-тру стоит пустая скамейка, Чуть дальше вторая скамейка. На ней сидят несколько деву-шек-студенток и болтают. Среди них выделяется высокая девушка с косой, одетая по по-следней моде (Марина) – она главная рассказчица. В течении всей сцены иногда оттуда слышны слова "Ах, Париж", "Ах, Лувр...

Она боготворила военных.
Кольчуга, китель, камзол – не имело значения. Главное, чтобы мужчина носил обруч. Название камней и их размер были ей безразличны. Будь то алмаз (случалось и такое) или аметист, впервые перешагнувший ее порог, - собственно, именно с этого и начиналась карьера моряка – она принимала каждого.

Что происходило за свежевыбеленными стенами и задернутыми занавесками, никто не знал. То есть, знали, конечно, - ясно, что там твориться, чтобы ты, мерзавка, и на шаг к этому...