Старик Хоттабыч

Она пришла…
Легонько стукнули каблучки о мраморный пол…
Между колоннами появилась и исчезла чья-то тень в чёрном плаще с капюшоном…

«Это он!», - мелькнула у неё мысль, но пропала, потому что тень вернулась и поманила её за собой – это был не он.

Сгорбившись, человек в чёрном плаще шёл впереди, а она за ним.

Они вышли из огромного зала с колоннадой, пересекли тронный зал, прошли по длинному коридору и спустились по лестнице в подвал.

Внизу было очень темно.
Человек в чёрном плаще...

Он мчался на машине, открыв все окна. Плотные волны густого воздуха с гулом врывались в окна, трепали волосы и одежду, обветривали лицо, и ему казалось, что так легче дышать. Высоко над головой проносились птицы – крылья орла то и дело покрывали дорогу широкой черной тенью, слышался клекот аиста, и тогда, оторвавшись на секунду от дороги, он успевал проводить взглядом его длинный вытянутый силуэт.

Но больше всего его занимали пеликаны с их нелепыми гигантскими носами. Глядя на стаю из семи...

Я слышал о трех китайских мистиках. Имена их не известны. Они известны как Три Смеющихся Святых, потому что они никогда не делали ничего - они просто смеялись. Они ходили из одного города в другой, останавливались на рынке и смеялись приятным утробным смехом.

Эти три человека были прекрасны, они смеялись, а их животы колыхались.

Это было так заразительно, что весь рынок начинал смеяться. Через несколько секунд - открыт новый мир. Они прошли весь Китай, помогая людям смеяться. Печальные...

Очереди почти не было. Я встал за худой старухой которая неприветливо каркнула мне в ответ на мой вопрос последняя ли она в очереди. Взяв карточку на пять дней она удалилась, а я, согнувшись чуть ли не вдвое, наклонился к маленькому окошку. За конторкой сидела невыразительная женщина с карандашом за ухом украшенным дешёвой серьгой.

-- Карточку на сто дней, пожалуйста. Она удивлённо вскинула на меня глаза, но ничего не сказала, клиент платит - клиент имеет. Конечно стодневная карточка это...

Однажды ночью Будда наслаждался: было много музыки, танцевали красивые девушки. Затем он заснул. Было поздно и он устал. Все девушки тоже заснули. Среди ночи он проснулся, посмотрел на девушек, они уже были не так хороши.

Одна из них спала с открытым ртом, а у другой потекли краски. В эту ночь проникла реальность.

Другой случай, подтолкнувший Будду к отречению, произошел, когда он отправился участвовать в празднике. По дороге ему встретилась похоронная процессия. Он увидел мертвое тело...

Муж.
Прочитав мое писание, мой муж высказал такое мнение, что уж очень сладким я его нарисовала. Постараюсь развенчать в данной главе это впечатление, но на объективность в данном вопросе полагаться читателю все же не стоит.

Ведь любящая женщина, по-моему, не может представлять своего любимого без романтической окраски его образа.

Знакомство лучше начать с внешнего образа. Так вот, представьте себе высокого статного человека, с бесконечно добрыми глазами, в которые окунаешься и тонешь...

Официант вытянул из бутылки протяжный пугливый звук и положил пробку передо мной на скатерть. Она легла стреляной гильзой, но, вместо пороха, когда я поднес ее к лицу, пахла вином, морем, душной летней ночью, поцелуями на балконе… Черт, нельзя быть таким сентиментальным: нюхаешь пробку, вино в бокале и уже ранен! Слишком много воспоминаний. Одно время я хранил у себя дома пробки откупоренных бутылок. Бросал в большую вазу. Однажды, когда мы только познакомились, и ты первый раз пришла ко мне, то...

Сказка про Маис и Ворону

Детишки окружили Седого Лося.
«Дядюшка Седой Лось!»,– сказал самый смелый из них: «Расскажи нам? куда уходят люди, когда они умирают, потому что Хитрый Лис говорит, что они никуда не уходят, а просто перестают быть…».

«А не рано ли вам, таким молодым утомлять и без того маленькие головы, такими вопросами?»,– поинтересовался Седой Лось: «Давайте лучше я расскажу вам историю про Маис и Ворону…

Упало маисовое семечко в землю и уснуло крепким сном. Много ли, мало...

Её старое тело практически не слушалось её, но она упорно подымалась вверх по склону упрямого холма. Клюка, вонзаясь в мягкую землю, добавляла немного уверенности её старческим шагам. Морщинистое лицо не выражало чувств, бабушка Мария, просто возвращалась домой.

Ветер ударил в лицо, вырвавшись из-за холма, глаза старой ведьмы привыкли к ветру и морозу. Она остановилась и посмотрела вниз обратно на реку, которую упрямо поглощали сумерки холодного ноябрьского вечера.

- Простое время...

Папа, а что такое страх? - спросила девочка в ярко-голубом платье. Летнее утро, щедро освещённое тёплым и ласковым солнцем, сделали этот вопрос малозначимым. Отец, ведущий свою беззаботную дочь в детский сад, ответил просто, и не задумываясь:

- Это когда страшно…
Девочку ответ не удовлетворил, но она не стала переспрашивать, вместо этого она бросила папину руку и побежала вперёд по скверу, весело подпрыгивая и напевая какой-то детский мотивчик.

- Не спеши Танюша! Мы успеваем, - улыбаясь...