Сладкий

Наступило ещё одно утро такое же серое, как и последние три. По-прежнему хотелось, есть, есть и ещё раз есть казалось, все остальные мысли умерли голодной смертью, и лишь эта стояла одиноким почерневшим памятником на их пустынном кладбище. Пришлось предпринять дьявольское усилие над собой, чтобы из-гнать её прочь из головы.

«Нужно идти,– Лихорадочно диктовало сознание, - тебя ждут!».

Шаг за шагом, опираясь на палку, он шёл через дебри унылой тайги. На уровне ни то шестого чувства, ни то...

Некогда в большом припортовом городе жил молодой учёный. С самого детства его тянуло к рыбам и другим морским созданиям, и теперь, в неполные тридцать лет, он знал о морской фауне больше, чем кто-либо в своём городе. Но всего про обитателей океана не может знать никто, и долгие дни проводил учёный в лаборатории, устроенной специально для него рядом с аквариумом, где жили сотни видов рыб и прочих морских существ.

Будучи совсем юным, начинающий исследователь познакомился с одной девушкой, что...

Боже мой!
Как все болело!
Каждая жилочка, каждая мышца, косточка… любое движение вызывало невольный стон и скрежет зубовный…

Томарра говорила потом, что это из-за озноба…

Лежал долго…
Дикая боль и слабость не давали двигаться, головы поднять не мог, да и моя спасительница не позволяла.

Позже ругалась на меня, что жить не хотел, что чуть не умер, не помогал им, не боролся… что еле выходили они меня…

Говорила, что пришлось пойти на крайние меры – антибиотики колола (все-таки...

... да мы как птицы перелетные, туда-сюда... туда-сюда... за солнышком, да за зернышками... вот раньше кочевали вообще без границ всяких... и в Молдавию и еще дальше к румынам... это раньше до 33-го года, пока русские не пришли в Валахию там был кошмар… еще хуже, чем у тевтонов да шведов было... молдавские бояре да сердары гаремы себе устраивали из цыганок… непокорных и на кол сажали, и за ребро... и секли, и коптили над огнем… в цепях да «рогатках» всю жизнь ходили… а они ж ведь крепостные были...

Встреча.
В мае прошлого года, я с мужем отдыхала на берегу Средиземного моря, в Турции. Загорая на почти безлюдном берегу, я невольно стала наблюдать за одной женщиной. В ней было столько раскованности и раскрепощенности, непостижимой жажды жизни и умение наслаждаться божественной красотой природы, что она невольно привлекала к себе внимание окружающих, которые не могли не восторгаться ей.

В ее словах звучал призыв к свободе и независимости.

Как только она приехала в отель, ее словно бы...

Роман

Однажды, глубокой осенью, вырвавшись из нескончаемого круговорота повседневных дел, я отправился отдохнуть на Кипр. Погода там была уже прохладная, но солнечная, и я коротал дни на пляже, глотая одну за другой взятые с собой книги.

Вскоре я ощутил благотворное воздействие мировой литературы на свою нервную систему, вместе с которым ко мне вдруг явилась совершенно неожиданная мысль: почему бы не попробовать самому что-нибудь написать? Мысль оказалась столь острой, заманчивой и в...

Она была Его сутью, Его основным Божественным Проявлением. Когда родилась она – никто не знал, никто, кроме Того, кто был причиной её рождения, никто, кроме Отца. Он проявил её в своём Творении и нарёк ей имя – Любовь. С Любовью Отец творил бесчисленные миры.

Удивительные в своём разнообразии, которые объединялись в звёздные системы, звёздные системы – в Галактики, а Галактики, словно жемчужины, нанизанные на нить, составляли ожерелье Вселенной.

Всё, что создал Отец с Любовью, было...

В отделении утро. В палату входит медсестра, звучит моя фамилия, к заведущей идите. Я вхожу к кабинет, останавливаюсь у стола, присаживайтесь. Вот это гламур, подумала я, один запах чего стоит. Я села, стул неудобно поставлен, боком. Ну ладно стерплю. Звучит вопрос, почему вас из терапии к нам перевели. Незнаю, бормочу я, вот хотели выписать через пять дней, потом еще через неделю, а потом сказали что улучшения нет и капельницы не помогают, мы переводим вас в другое отделение. Она смотрит...

На другой день обход, это ее палата, она входит и сразу ко мне. Раздевайся. Опять эти глаза, я не могу отвести взгляда, что она делает. Я встаю, я растеряна. А она почти вплотную подходит, я чувствую ее тепло. Что то говорит обо мне, звучат медицинские термины, что все будет хорошо. Что ренгенолог тоже так считает. А у меня кругом голова идет, что она делает. Ничего не понимаю. Даже не верится, только и шепчу я, не в силах оторвать взгляд. Сколько это длится, наверное мы уже привлекаем внимание...

Нет, речь пойдет не о призраках. Я не верю ни во что потустороннее. Ни в черта, ни в дьявола, ни в вервольфов, ни в летающие тарелки. Ни в ад, ни в рай. Чертовщина – плод чьей-то больной фантазии, а что до рая и ада – и то, и другое находится здесь, на Земле. И не нужно искать их где-то.

Иногда, мутными зимними вечерами, я сижу один в пустой квартире и, разглядывая снежные цветы на оконном стекле, размышляю о том, как просто, в сущности, устроена наша жизнь. Она представляется мне чем-то...