Сидеть-думать

С самого утра день выдался солнечный, обязывающий к хорошему настроению. Так и было в общем – праздник ведь. О нем напомнила ребетня, которая забарабанила в дверь чуть ли не раньше песен соловья, который поселился на липе за окном уже как неделю. Спросонок не сразу понял, что происходит, пока жена одеяло не стянула:
- Вставай. Пасха началась…
За дверью действительно стояли первые праздничные гости – соседский шестилетний шишгаль Митька, размазывающий сопли по чумазому от крашеных яиц, но очень...

36...((175.а)) Реконструкция. Февраль.
Февраль – отвесный уступ зимы. В стрельчатых окнах метёт и воет. Самое время опробовать магическую шестёрку: перо-курсив-язык. Как именно? Летописец про себя будет читать книгу, заслонив, а раб записывать его мысли. Шелест переворачиваемой страницы – дверь между настоящим и прошлым. Настоящее – открытая, но ещё не прочитанная страница молчит. Для ушей глухонемого она не доступна. Прошлое – перевёрнутая страница, должна бы ясным отчётливым голосом звучать в...

В одной из сибирско-татарских деревень Омской области в 1955 году родился мальчик по имени Файзулла. Родители мальчика – сибирские татары.
Мальчик в пятнадцать лет начал ходить на танцы. Дом культуры, который в этой деревне называют клубом, находится в центре деревни. В этом возрасте Файзулла попробовал водку.
Ничего особенного в жизни Файзуллы до армии не произошло. Окончил школу. Учился неважно. По субботам ходил на танцы. Пил спиртные напитки, но только в субботу перед танцами.
На танцах...

Эта история, которая была на самом деле, произошла в Тюмени. И произошла она в наши дни, в двадцать первом веке. Эта история могла произойти в любой российской семье, где нет единства и понимания между близкими родственниками.
К сожалению, в нашем обществе много родственников, которые враждуют, грызутся друг с другом, ненавидят друг друга, готовы убить друг друга из-за наследства и по иным причинам. Одна из таких семей до сих пор живёт на тюменской земле.
2015 год. В Тюмени, в одном из...

Первым американцем, который сам связался с Брайаном и предложил выступить с концертами в США был Сид Бернстайн, работающий агентом по бронированию. Сид умудрялся совмещать работу и учёбу одновременно. Поскольку он слушал лекции о государственном устройстве Великобритании, то ему часто приходилось читать местную прессу. Именно из английских газет Сид узнал о The Beatles. Прочитав о группе немало интересного, Бернстайн решил позвонить Эпстайну в Ливерпуль с предложением выступить в Carnegie Hall...

'- Звезды танцевали на черном широком небе, разбрасывали сияние по всей Вселенной. Тонко и причудливо шелестел листвой ветер. По земле струился пышный серый туман.

Скрипка сидела у окна, привалившись к подоконнику своей округлой грудью, и разглядывала полную, испещренную темными узорами, Луну. Вокруг была ночь, был сон всего, что способно хоть как-нибудь спать, а Скрипке хотелось сидеть вот так, у распахнутого окна, ощущать холод подоконника и смотреть на небо. Смотреть, смотреть, смотреть...

Это лето было пропитано одиночеством, как вишневый пирог сладким сиропом. Только, в отличие от пирога, вкус у него был не приторно-сладким, а в меру горьковатым, вязким.Оно было зачитано до дыр, завалено умными книгами, газетными вырезками, блестело чистейшими стеклами и крахмальными занавесками. Оно было исхожено дальними тропами, исписано стихами. Оно хотело праздника, любви, шумных дружеских компаний, но зациклилось на случайных встречах и мимолетных знакомствах, оставлявших в тетради...

Она сидела и смотрела в даль. Куда было не понятно, не-то на прохожих, не-то сквозь них…да и не важно это. Она думала о том, что жизнь её завела в тупик, что она не знает, что делать и как быть. Она запуталась, она не знала, как понять, что сейчас с ней происходит. Она сидела всматривалась, но никак не могла рассмотреть «свет в конце туннеля».

Ещё вчера она была счастливой, она была беззаботной, жизнерадостной…впрочем, от неё всегда веяло жизнью. И все чувствовали это, и потому вокруг неё...

Давным-давно жили-были муж и жена, и был у них единственный сын, звали его Дмитрием.

Отец с матерью трудились до изнеможения, к вечеру еле на ногах держались, а сыночек лежит себе на печи, да жует калачи, ни тебе забот, ни тебе работ, ни тебе усталости. И родственники, и соседи говорили родителям:

– Сына — то, Дмитрия пора, пора с печи спускать да ремеслу обучать. Что ж вы парня портите, лень – матушку в нем кормите?

– Это у вас помногу детей, вот вы так и рассуждаете, а был бы один...

Мы пили спирт, вынесенный гостеприимными хозяевами из холодильника, и налитый в химические стаканы с кубиками льда. Жгучая жидкость сладко растекалась по губам, питая душу мягким кайфом, делая глубже очарование ночи. На столе нарезанная узбекским ножом дыня дольками на металлическом блюде для плова. Цикады стрекочут. Черными призраками рукокрылые, словно моргая, порхают. Дневная жара отпустила, над нами в насыщенном пряном воздухе висели крупные мохнатые звезды из «Тысячи и одной ночи», освещали...