Шестой

Выбрасив в камин, «закончившуюся ручку» Мелих- Дзао, полез под Кобыну подушку, та тоже не писала, потекла, «говорил же,

что гелевые лучше»
«И Алкиною, рассказав, об острове плавучем,
где обитает бог ветров, Эол, инцест-семейство,

там, где шесть сынов его живут, и мех где полу-
чив с ветрами, и берега едва он не достиг, но
помогли друзья, умчатся в море, где недостой-
ных гонят и неудача в тот момент последний,
пред целью, как лёгкие, удушье измотает, рито-
рикой, и красным цветом...

Главное знать, как попасть в точку... Желательно болевую. Get points... Со спутниковым телефоном и заплёванным ноутбуком. И помечтать о ресурсосберегающей экономике. Все эти страшилки «золотого миллиарда» и любавичского Хабада – о глобальном концлагере, вакцинации, чипизации и десталинизации. Именины некрофила. Жиды и быдло, народ Книги и народ Бутылки, богоизбранные и богоносцы, алчные и выпивающие – как учили фантасты quantum satis.

Понедельник – день тяжёлый был в детском саду. O”key. Ах...

Подходит сегодня ко мне дочка (4 года 9 месяцев) с вопросом, который ввёл меня в ступор:

- Мама, а ты меня как любишь? С умом или без?
- Хм! А как это?!
- Ну, вот бабушка любит меня безумно, папа - без ума, а ты?

- Понятно, доченька... А я люблю тебя, моя хорошая, с умом. Я же тебя кормлю, причёсываю, спать кладу, играю...

- Я тоже так думала, что только ты умная у нас. А они - безумцы!

* * *
Маленький Мих (2 года 10 месяцев) рыдает:
- Я больше так не буду-у-у...
- Что ты не...

Я была врачом. В общей сложности, шесть лет, не считая опыта работы медсестрой, санитаркой, сиделкой. Больные были разные – от банальной ОРВИ до тяжёлых онкологических, но болезнь, какого бы уровня сложности ни была, всегда – страдание.

И именно оно является главным следствием из любого уровня причин заболевания. Соответственно, для врача главной целью является освободить человека от страдания, что я и пыталась сделать.

Как и любой другой, опыт заставляет задуматься и увидеть многие...

Шёл по дороге жизни один народ – миллионы людей привязанных друг к другу нитями социальных отношений. Впереди народа бодро шагал великий диктатор и тянул всех за мощный канат своей диктаторской власти к светлому будущему. Периодически диктатор оборачивался, не замедляя движение внимательно смотрел на народ и слегка изменял маршрут.

Толпа долго шла за своим вождём. Одни послушно брели к неведомой цели, другие безуспешно пытались тянуть назад, третьи висли на канате бесполезным балластом...

Почти смирившись с перспективой провести остаток ночи на улице, он вдруг увидел горящую неоном вывеску и даже охнул от собственной глупости. Еще бы, ведь гениальная в своей простоте идея - снять номер в гостинице даже не пришла в голову неприкаянному бродяге.

Оформление заняло всего десять минут, а уже через полчаса Петров устроился удобнее на жестком гостиничном матрасе и сладко заснул.

Разбудил его звонок сотового телефона. Ошалело оглядев незнакомую обстановку, он кое- как сообразил...

Глава 2
Старик протянул ей белоснежную чашку с тоненькой золотой полоской по краю. Прищурился, разглядывая идентичный с цветом этой самой чашки, хохолок торчащий на стриженом затылке гостьи.

- Это бывает, - непонятно пробормотал он и уткнулся в свою тарелку.

- Что? - повелась девчонка.
- Пигмент. Болевой шок сжигает вырабатывающие пигмент клетки. Придется жить с таким цветом волос. Но это ничего.

Она хмыкнула: - Недолго.
- Вот, значит как? - Степанович аккуратно вытер...

Он был молодой и еще азартный психиатр, который еще не растерял перламутровых иллюзий юности. Днем и ночью, особенно ночью молодой специалист усердно лечил, ставил самые точные диагнозы, и главное занимался со своими пациентами даже психоанализом! Иначе говоря, общался с ними по душам. Он ничего не боялся, никаких психов, никаких трудностей и они, естественно, тоже не боялись его. Он перестал читать и почитать заумных и непонятных иностранных психиатров, он перешел невидимую границу дозволенного...

Как ни старались люди, собравшись в одно небольшое место несколько сот тысяч, изуродовать ту землю, на которой они жались, как ни забивали камнями землю, чтоб ничего не росло на ней, как ни счищали всякую пробивающуюся травку, как ни дымили каменным углем и нефтью, как ни обрезывали деревья и ни выгоняли всех животных и птиц, – весна была весною даже и в городе.

Лев Толстой. “Воскресение”.
Не буди воспоминаний. Не волнуй меня.

Мне отраден мрак полночный. Страшен светоч дня.
Константин...

Дело было в конце 90-х гг прошлого века. Пошла я на пляж с подругами. Встретила знакомую, та мне с середины понтонного моста машет рукой, иди, мол, к нам. Ну я и пошла. Зря!

Где-то на середине моста, а соответственно и реки, чувствую, как кто-то, даже не спросив, умею ли я плавать, хватает меня за шкирку и труселя и бросает меня в воду, на середину реки. Плавать не умею, а течение там всегда сильное. Прощаюсь с жизнью.

Погружаюсь в воду в полный рост, по самое горло... и начинаю...