Саня Чёрт. 3 Перевёрнутый мир

Происхождение и режим ПрИсп1-4ТГЗ неординарны.

В государстве случился такой взбрык свободомыслия, когда анархисты получили большинство в парламенте и напринимали всякого разного. Был разработан реформаторский проект системы наказания «Отсрочка 3.651» по числу дней в десяти годах минус один.

Проект с дивной логикой: суд после исполнения приговора, приговор один и тот же за любую вину – высшая мера. Каждому – десятилетняя отсрочка. Отсюда и «предварительное исполнение» в названии.

Через пару лет анархическая республика вернулась к уютной родной деспотии, тюрьма стала политической. Дважды вывернутая логика сохранилась.

Суть законопроекта есть в архивах. Подробней смотри примечание* – 10 глава «Отсрочка 3.651».

…

Говорили… – что ПрИсп1-4ТГЗ нашпигована камерами под завязку, неизвестными даже её начальнику, позволяющими наблюдать в каких-то секретных лучах всех и всё насквозь.

Говорили… – что ПрИсп1-4ТГЗ, как пыточная тюрьма, представляет собой тотализатор для правящего эшелона. В этом причина шикарного обеспечения и беспощадного преследования утечек. Записи, прилетевшие в даркнет с дрожащих камер смартфонов, удалялись мгновенно, а сделавшие их люди – на следующий день.

Говорили… – что, самая мякотка, когда лажает надсмотрщик и отправляется пинком за ту же дверь, которую охранял.

…

«Что здесь правда, что выдумки, трудно сказать… Ясен общий расклад: не докапывайся, будет хуже, чем обыкновенному зеку, и не выйдешь, сколько ни кайся, хоть язык себе вырви», – думал Малёк. Проветрил, называется, башку на обзорной площадке. Получил обратный эффект: к одной тёмной здравой мысли, как к вороне, нашедшей падаль, мигом слетелась целая стая и затмила горизонт. «Милуют всякую нажористую политоту, рядовых утилизируют… А можно ли отсюда уволиться вообще?»

Вороны галдели на свалке. Малёк жопой ощущал под собой, через все головокружительные ярусы, вкрадчивое тепло кочегарки – крематорий не простаивал никогда.

…

«А вот лаборанты.. Они строго следуют каким-то своим инструкциям или как мы – импровизируют в общем русле? Будут на долговязого, как на подопытного кролика, его вчерашние коллеги ставки делать? На мутации-регенерации или ещё что-то?»

Устранённый от банального произвола, человеческий фактор азартно участвовал в разработке произвола опосредованного и упоённо играл на деньги. Внутри-то тюрьмы можно! Отчего бы надзирателям не поставить бутылку пива на спор: доходяга зажмурится вечером или к утру? Кто запретит и, главное, зачем? Творческому отношению к службе это лишь способствовало.

…

«К чему это лицемерие про десять лет? Перед зеком ведь не ступенек, а подножек – три тысячи шестьсот пятьдесят… Подловато как-то».

Десять лет отсрочки пред крематорием были пронизаны стержнем бюрократической отчётности. Раз в месяц заключённому приходил обязательный бланк: «вины не признаю» или «прошу о помиловании». Обратная связь в ПрИсп1-4ТГЗ – не более чем атавизм исходной анархической идеи, но галочка и подпись обязательны. Они, как бы сама жизнь, удостоверяющие слова: я существую. Один пропущенный бланк – и всё: человек выбывает из «предварительных» в «актированные», смертники.

Спустя десять лет и сто двадцать «вины не признаю» заключённому должен прийти бланк: «невиновен – утверждаю. Подпись». После чего дверь на свободу распахнётся. Таков порядок.

Гергерой отбыл девять лет. Его потому и спихнули на Малька, что уверенно шёл к освобождению. Ясное дело, спихнули на новенького. Малёк застал его полосатым от заживших шрамов и дико худым, но что главное: одним из десятков актуальных заданий. Малёк просто упустил Гергероя из виду, живёт и живёт себе… И тут бабах: перемена бланка – на выход. Это не форс-мажор, это хуже – прецедент, Рагнарёк. Мальку стало страшно до ледяного кома в желудке.