Проклятье королевства

Кристиан огляделся – родной город показался ему новым, незнакомым.

- Пошли, - окликнул его Леон. – Теперь нам не откажут в помощи. Полтора года – это тебе не вечность, у нас еще остались друзья. Надо прежде всего разжиться кое-какими вещами, едой, одеждой… Через три квартала отсюда живет одна замечательная женщина. Неплохо бы нам с тобой махнуть к ней под крылышко! – Леон усмехнулся и подмигнул своему молодому другу.

За полтора года заточения волосы бывшего главнокомандующего королевской армией побелели, как снег, под глазами залегли тени, высокий лоб избороздили морщины. Старая залатанная одежда не скрывала худобы… Когда-то Леон пользовался при дворе репутацией храброго и умного полководца, был отчаянным кутилой и любимцем женщин. Теперь перед Кристианом стоял почти старик. Но он изменился только внешне. В воспаленных глазах были все те же решимость и сила, отнять которую не смогли провал заговора, лишение титула и состояния. Он выдержал даже смерть Виолы, которую любил со всей силой внезапного чувства, поразившего сердце этого вечного холостяка.

- Ну что, Кристиан? – продолжал тем временем Леон, все больше оживляясь. – Выше голову и – вперед! Или ты свободе не рад? Ни за что не поверю! Ты мне это брось, и подумай: мы ведь теперь сможем продолжить дело, за которое столько боролись! Мы снимем-таки проклятье с этой страны! Правда, сначала нам не мешает поесть, как следует и выспаться на чем-нибудь помягче пола. Это моя подруга устроит. Заодно узнаем, что в городе говорят о той давней схватке, о нас с тобой, и об этой злодейке, которая…

На красивое лицо Кристиана набежала тень, черные глаза недобро сверкнули, и он всем телом повернулся к Леону.

- Не трогай Терезу, слышишь?!
- Я могу и промолчать, - невесело усмехнулся Леон. – Да только разговоров о ней меньше не станет. Очнись! Половина королевства рассказывает о ее вероломстве, и даже те, кто являются нашими врагами – даже они осуждают ее.

Ну уж нет – он не станет верить! Сердце подсказывало Кристиану, что есть, есть объяснение поступку Терезы, самой замечательной и искренней девушки на свете. Впервые в его душе зародилось чувство неприязни к предводителю, вытеснив на несколько минут уважение и восхищение. Какой-то голос внутри подсказывал Кристиану: он найдет ее, и тогда…

- Смотри-ка, - сказал тут Леон, отвлекая его от этих мыслей. – Вот место, куда мы идем. На первом этаже Роза держит уютный кабачок, а этажом выше всегда найдутся свободные комнаты. Это как раз то, что нам нужно.

Леон прекрасно знал дорогу и вел друга безлюдными переулками, чтобы не привлекать внимания. Тот огляделся – он никогда прежде не бывал в этом районе города. Мысли о Терезе на время отступили, и Кристианом вдруг овладело предчувствие. Что-то должно было произойти, и доводы разума никак не могли заглушить возникшее из ниоткуда ощущение.

Это был район, где в основном жили купцы, район просторных добротных домов, лавок с самыми разными товарами и таверен, хозяева которых могли похвастатьсяпохвстаться отличной едой, разнообразными напитками и хорошей репутацией.

Дом, где жила Роза, стоял неподалеку от небольшой красивой церкви с большим просторным двором, окруженным домами, которые занимали духовные лица. Неподалеку находилась лавка мясника, откуда сейчас слышались глухие удары – видимо, там разделывали тушу. Главный вход церкви выходил на мостовую, а задняя стена была обращена к тому самому дому, куда вошли сейчас два друга. Вывеска над дверью гласила: «Таверна «Ночной скиталец».

Леон увлек Кристиана немного влево, и вскоре через черный ход они попали в кухню. Здесь работа шла полным ходом – несколько человек сновали туда-сюда с посудой, остальные ворожили над огромными кастрюлями, пышущими ароматным паром. Когда Леон спросил Розу, один из них показал на дверь справа.

- Хозяйка там, в зале. В последние сутки там творится какая-то чертовщина, так что она теперь все время настороже.

В это время дверь открылась и появилась сама Роза – приятная рыжеволосая женщина лет тридцати, одетая в строгое черное платье. Обменявшись быстрым выразительным взглядом с Леоном, она поманила друзей за собой и скрылась уже в другом дверном проеме. Не было ни суеты, ни расспросов, ни слез. Это понравилось Кристиану и, войдя за ней в соседнюю комнату, где, кроме них, никого не было, он почтительно снял шляпу.

- Вам, дорогой мой, давно пора подстричься, - заметила она, радушно улыбнувшись, и слегка дотронулась рукой до его длинных черных волос. – Ну да это мы устроим. Входите, входите, и будьте оба как дома. Я догадываюсь, откуда вы… слава Богу, Леон, ты жив и невредим! Тут в ее глазах впервые блеснули две слезинки и она, отведя взгляд в сторону, снова потащила друзей за собой.

Кристиан, вспомнив слова повара. Хотел было спросить, что за чертовщина такая творится в этом доме. Но сияющее лицо хозяйки заставило его промолчать о том, что, вполне возможно, омрачило бы эту радость.

Двумя часами позже, когда уже стемнело и в зал на первом этаже принесли лампы, молодая девушка за одним из столиков, обратила внимание на красивого парня, что спускался по лестнице. На нем был голубой камзол с затейливой вышивкой. Волосы свободно спадали на лоб; голову он держал высоко и разглядывал посетителей таверны с искренним интересом.

- Смотрите, кто это? – обратилась девушка к своим спутникам, нескольким мужчинам разного возраста – Похоже, он здесь впервые. Давайте позовем его за наш столик!

Отец и братья девушки выполнили ее просьбу – после нескольких кружек пива им самим хотелось поговорить с каким-нибудь новым человеком. Едва Кристиан сел за столик, глава семейства заказал еще пива и мяса и протянул часть заказанного новому знакомому.

- Не отказывайтесь, юноша. Вы с первого взгляда пришлись мне по душе – уж очень интересное у вас лицо. А я, знаете ли, балуюсь рисованием, когда свободен от торговых дел. Угощайтесь – вам не помешает немного поправиться, да и бледноваты вы что-то. Мы с семьей в столице уже месяц, сейчас часто ужинаем в этой таверне, а вас вот я вижу впервые.

- Я издалека, и приехал недавно, - сказал Кристиан. – Я двоюродный брат хозяйки.

Он назвал себя, пожал руки троим мужчинам и вежливо улыбнулся девушке.

- Меня зовут Каролина, - представилась она. – Вы приехали издалека, значит, не знаете этой истории с заговором, которую здешние жители обсуждают полтора года кряду?

- Слышал что-то… Но помню очень смутно.
- Так слушайте! – глава семейства обрадовался возможности долгого разговора. – Вам, конечно, известна эта история, а точнее, легенда о древнем проклятье. Когда-то наша страна была свободной и счастливой. Царили в ней любовь, дружба, покой. Однажды тогдашний король совершил дурной поступок. Плохой пример всегда заразителен - и вот, его подданные стали творить зло, все больше и больше зла. Добрые ангелы, покровители королевства, отвернулись от людей. И тогда темные силы прокляли эту страну, наслав на людей беды, болезни и нищету. Тяжелее всего были наказаны короли – они рано умирают, а при жизни творят зло.

Рассказчик осушил кружку пива и, проникнувшись к внимательному слушателю горячей симпатией, наклонился ближе и понизил голос:

- Я вам скажу, о чем люди шушукаются. Говорят, что проклятье можно снять, если убить королевскую семью. Так вот, теперь слушайте историю. Во дворце жил некий молодой человек, приемный сын королевского доктора…

- Сказочный красавец, - вставила Каролина.
- Вот-вот. Уж не знаю, каким таким чудом, но удалось ему покорить сестру государя, принцессу Аделаиду, да упокоится душа ее… Между нами говоря, ее высочество была… - тут он сделал еще один внушительный глоток. – тебе, друг, я скажу правду: она была так уродлива, что описать нельзя. Длинная, горбатая, хромая. Ей было лет сорок, а то и больше. Ну так вот. Она полюбила того парня и согласилась выйти за него замуж. В конце концов и король на это согласился. Только не знала ее высочество, что ее жених придумал план, как убить ее. Нет, не из-за титула, скорее, из благородных побуждений. За спиной у короля готовился заговор. Во главе заговорщиков стоял бывший главнокомандующий королевской армией, а помогал ему… как ты думаешь, кто? Этот самый жених принцессы. Заговорщики хотели убить королевскую семью и тем самым снять проклятье. Изготовили какие-то там специальные пули, напились снадобья. А план у них был такой: в день венчания, когда принцесса будет уже стоять у алтаря, жених выхватит пистолет и убьет ее – она ведь меньше всего, надо думать, ожидала такого в день свадьбы. Ну а предводитель заговорщиков должен был в тот же момент стрелять в короля. Принца же, который был где-то вдали от дома, заточили в крепость, собираясь прикончить в тот же день. Так все было задумано, только ничего у них не вышло.

- была среди заговорщиков одна злодейка по имени Тереза, - сказала Каролина. – Ее-то и любил на самом деле жених принцессы… Нет, не может быть, чтобы вы не знали историю Терезы, чьим вероломством даже детей пугают! Не знаете? Ну так вот, она пошла к королю раскрыла ему все планы заговорщиков. Думала, что он ее наградит, а он отправил ее в тюрьму – и правильно поступил!

Когда настал день венчания, заговорщики не догадывались, что все их планы известны королю. Но стоило начаться церемонии, как их окружили солдаты. «Сдавайтесь!»

- приказали они. Но не тут-то было. Заговорщики дрались, как сумасшедшие. В толпе возле церкви – по большим праздникам на площади у главной церкви всегда хватает зрителей – было много их союзников. Говорят, в тот день на площади были лужи крови, груды мертвых тел. А королевский доктор, приемный отец жениха, вне себя от страдания, кричал: «О, дети мои! Дети!», пока не лишился чувств. С тех пор никто не видел его ни живым, ни мертвым, где он теперь – неизвестно.

Освободившись, принц бросился к месту схватки, пытался уладить дело миром – напрасно. Опять завязался бой, и вскоре была убита юная сестра того красавца, жениха принцессы… не припомню, как ее звали…

- Виола, - глухо сказал Кристиан.
- А говорите – не слышали этой истории! Так вот, вскоре заговорщики сдались и были отправлены в крепость. И, подумайте, все ведь из-за этой Терезы! Столько убитых! Столько узников! Будь я на ее месте…

- Да что вы можете об этом знать! – сорвался вдруг на крик молодой человек, вскочив с места. – Что?!

Четыре пары глаз потрясенно взглянули на него, но больше никто ничего не успел сказать. Одно из окон разбилось, и осколки стекла со звоном полетели на пол. В таверну ворвалось нечто черное, бесформенное, и, облетев комнату, сбросило на пол все лампы. Последнее, что увидел Кристиан – как Каролина бросилась в объятия отца и спрятала лицо у него на груди. Затем наступила тьма и полная тишина. Никто не смел шелохнуться. Наконец послышался шорох. То были шаги существа, ворвавшегося сюда. Во тьме засияли два красноватых глаза, а потом существо опять взмыло в воздух, и Кристиан понял, что оно несется прямо к их столу. Его первая мысль была о своих новых друзьях – их надо спасти!

Он вскочил с места и, схватив стул, швырнул туда, где дьявольским огнем горели эти красные глаза.

- Прочь отсюда! – закричал он.
- Какой смелый! – услышал он замогильный голос прямо над ухом и увидел толстую старую женщину в темном балахоне, появившуюся рядом неизвестно откуда.

Он кинулся на пол – в этот миг существо с красными глазами со свистом пролетело прямо над ним. Сверху раздались выстрелы – на площадку второго этажа выскочил Леон и начал палить по другим появившимся вслед за женщиной странным существам,

крича:
- Бегите! Все бегите из дома!!!
Однако прицельные выстрелы не причиняли жутким гостям никакого вреда; тут кто-то из людей с криком ужаса рванулся к выходу. Оцепенение спало. Все остальные, опрокидывая столы и стулья, поспешили туда же. А в углу уже вздымались языки пламени от опрокинутой лампы. Черные тощие существа заполонили комнату, перенося огонь прямо в ладонях в другие углы – вскоре вся таверна была объята пламенем. Кристиан, сознавая, что бороться бессмысленно, кинулся к дверям, задыхаясь от дыма. Он не увидел, а догадался по грохоту, что рухнула лестница вместе со стоящим на верхней ступени Леоном. И в этот момент красноглазое существо налетело на Кристиана сзади. Удар сбил его с ног и, уже теряя сознание, он почувствовал, как летит куда-то в пустоту.

Плеск воды под веслами нарушил полуночную тишину. Больше ничего не было слышно – даже журчания реки, в волнах которой отражался лунный свет. Вода блестела, словно янтарь. Кусты на берегах, обретая в темноте причудливые формы и отбрасывая на воду тени, чуть покачивались. Воздух был свеж и влажен.

На веслах в лодке сидела толстая женщина в черном, и очнувшийся Кристиан не сразу понял, где он. Первая его мысль была о том, как красиво вокруг. Потом, узнав в женщине то самое черное существо из таверны, он решил, что сейчас его утопят. Каждый мускул в его теле напрягся до предела, голова стала ясной, мысли – четкими и стремительными. Десятки способов избавления тотчас пришли ему на ум, но вдруг он услышал глухой скрипучий голос:

- Как же ты глуп, друг мой! Эта река ведет туда, к вечной тьме, а значит, к вечному блаженству.

Кристиан приподнялся, сел, сразу же почувствовав, что замерз.

- Объясните, о чем вы? – он сам удивился, что способен спокойно обращаться к ней. – Кто вы? Где я?

- Я та, кто поможет тебе отречься, - она повернула голову, обжигая его красноватым дьявольским взглядом.

Тут он вспомнил о Леоне, который, возможно, убит или ранен, и о Терезе, которую собирался разыскать. Теперь у него только одно желание – снова оказаться в городе.

Внимательный взгляд проник, кажется, ему в самую душу – и тут с ночной спутницей произошло нечто странное. Она зашипела по-звериному, обнажив длинные острые зубы, а потом подалась к нему, забыв о веслах.

- Я избавлю тебя от светлых мыслей. Тогда ты станешь счастливым и поселишься в стране вечного зла. Ты совершил много злодеяний. На твоих руках – кровь твоих союзников, твоих друзей. Ты рожден, чтобы снять проклятье с этой страны, именно ты, а не короли и прочие жители… Следовательно, ты враг нам. Но я бы хотела, чтобы ты стал нашим другом. Давай заключим договор. Отрекись от прошлого, откажись от всякой борьбы со злом – тогда я подарю тебе бессмертие, подарю славу… Ты ведь мечтал о славе, так? Ты станешь великим, сможешь по-прежнему жить среди людей или останешься с нами, если захочешь. Ты будешь нашим королем – человек, отказавшийся от спасения своей родной земли, поистине достоин нашего поклонения!

Голос завораживал, и душа словно засыпала, успокоенная и безмятежная.

Но вдруг, словно посланный откуда-то свыше, образ Терезы возник перед мысленным взором, потянув за собой нить дорогих воспоминаний, событий, имен.

- Как?.. – прошептал он. – Каким образом мне снять проклятье и освободить свою страну от злых сил?

Поняв, что она проиграла, ведьма бросилась к нему, схватила за горло. Она обладала нечеловеческой силой, оттолкнуть ее было невозможно. Река вдруг превратилась в грязный сырой овраг, а ветви кустов, оказавшиеся на самом деле змеями, поползли вниз, на дно оврага.

И в этот момент с ведьмой что-то случилось. Отскочив от Кристиана, она медленно попятилась. Ее взгляд скользнул мимо него, куда-то в сторону. Отдышавшись, Кристиан увидел на краю оврага женщину в белом одеянии, с большими ясными глазами. Казалось, когда-то где-то он уже видел это лицо…

Он узнал ее. Вскочив на ноги, Кристиан крикнул:
- Мама!
В этот миг он не думал о том, что она давно умерла. Его охватила радость. Он знал, что теперь в безопасности.

Ведьма погрозила женщине кулаком.
- Никогда ему не снять проклятье!.. Я превращу его жизнь в пытку, заставлю отказаться от борьбы, а если посчастливится – убью!

- Посмотрим! – закричал Кристиан, и, изловчившись, огрел старуху веслом.

Ведьма начала таять в воздухе, и тут Кристиан услышал, как кто-то окликнул его. Голос был мужской.

Он очнулся, резко вскочил и увидел, что находится в постели в доме Розы. Над ним склонился Леон.

- Не мог добудиться тебя, - сказал предводитель. – А ведь у нас еще много дел!

Кристиан оторопело огляделся ему в глаза бросился лоскут черной ткани в изножье кровати… кусок плаща той ведьмы! А значит, это все же был не сон!

Ты не пострадал, упав с лестницы? – Кристиан вскочил и начал торопливо одеваться. – Что со всеми этими людьми?

- Какая лестница? Какие еще люди?!
Кристиан проницательно всмотрелся в недоуменное лицо друга. Его глаза возбужденно заблестели.

- Леон! Ведь это я должен снять проклятье! Только я! Мы все делали неправильно! Предание лжет!

Леон улыбнулся и покачал головой.
- Я сам столько раз удивлялся – чего только ни увидишь во сне! Пойдем, мы собирались завтракать внизу. У нас еще много дел сегодня – надо связаться с теми друзьями, что остались на свободе. Нам всем нужно встретиться и решить, как действовать дальше. Я не откажусь от своих планов, от своей цели! Королевская семья будет уничтожена, а проклятье – снято!

ГЛАВА 2

День был холодным и ветреным, небеса – жемчужно-серыми; накрапывал дождь. Капли уже зашелестели в листве прекрасных персиковых деревьев королевского сада, когда два человека, зябко кутаясь в дорогие плащи, ступили на порог дворца. Придворные слуги распахнули перед ними двери, и они оказались в огромном зале с множеством зеркал, колоннами и лепными золочеными узорами на высоком сводчатом потолке.

Один из спутников был невысокий темноволосый юноша. Он носил очки в серебряной оправе. Огромные голубые глаза смотрели из-за стекол как-то рассеянно.

Юноша остановился посреди зала, запустил пятерню в волосы и жалобно сказал:

- Отец! Давайте поговорим!
- И о чем же? – нехотя отозвался второй человек – рослый чернобородый мужчина величественного вида с непроницаемым выражением лица.

- Я вынужден сообщить вам известие, которое, боюсь, вас совсем не обрадует. Наверняка, вы разочаруетесь во мне и как отец, и как король.

Альбер 2 сверху вниз взглянул на сына. Величественная бесстрастность, на которую обречен каждый король, на миг изменила ему, взгляд черных глаз стал мрачным и тяжелым. Он чуть повернул голову – и скорее не увидел, а почувствовал, что свита достаточно далеко и не услышит этого разговора. Губы тронула невеселая усмешка.

- В те четыреста девяносто дней, что ты живешь во дворце, - ответил Альбер, - ты совершил ровно четыреста девяносто глупостей. Не далее как сегодня утром ты разбудил меня в шесть часов и заявил, что женишься на дочке корзинщика. Хорошо, что ты по крайней мере одумался уже до того, как настало время завтрака. А теперь, в три часа пополудни, ты сообщаешь мне, что опять что-то натворил. По одной глупости в день – я еще терплю, но по две – извини меня…

Принц долго раздумывал, что ответить, ибо подходящие мысли почему-то никогда не приходили в голову вовремя. Король увлек его за собой. Так они дошли до покоев принца , провожаемые низкими поклонами придворных, скрылись в дверях.

В бежевой гостиной двадцатипятилетнегодвадцатипятилетнегодвадцатипятилетнегодвадцатипятилетнегодвадцатипятилетнегодвадцатипятилетнегодвадцатипятилетнегодвадцатипятилетнегодвадцатисемилетнего принца Денизия царил беспорядок, который запрещалось трогать слугам. На стене висела картонка со множеством насаженных на иглы бабочек; на полу валялись три-четыре холста с намалеванными на них карикатурно-нелепыми пейзажами. На зеркальном столике и в окружающих его креслах чернели надкусанные конфеты, валялись черствые булки, а предназначенный для чаептия стол был завален пластилиновыми фигурками обнаженных женщин.

Все это Альбер 2 мгновенно охватил взглядом и печально покачал головой. Он опустился в свободное кресло и хмуро сказал:

- Я тебя слушаю, Денизий.
- Ох, отец, - Денизий, шмыгнув носом, запихнул в рот сразу две конфеты. – Вы, конечно, не одобрите мой поступок… Но в стране ведь такое положение, что хуже просто не бывает, мне это известно из уроков истории и моих наблюдений. Все началось полтора года назад, когда заговорщики изготовили снадобье, чтобы вы и тетушка Аделаида стали уязвимыми для пуль. Ложное предание о том, что смерть королевского рода станет для нашей страны избавлением от древнего проклятья злых волшебников, подтолкнуло их совершить убийство… попытку убийства. Вам повезло, вы вовремя раскрыли заговор – и остались живы. Я был в тот день там, на площади… что там творилось… баррикады из мертвых тел… Теперь прошло уже полтора года с тех пор, полтора года, как главные заговорщики в заточении. Плохо то, что и вам мало кто доверяет, ваш авторитет… вы были слишком жестоки тогда (Альбер поморщился, как от боли). С тех пор люди стали осторожны друг с другом. Иногда говоришь с человеком – и не можешь понять, друг он тебе или же тайный враг. Наша шлюпка в неспокойном море. Главные заговорщики в тюрьме, остальные пока притихли. За год только и было два незначительных восстания…

- И это, по-твоему, плохо? – не выдержал король.
Принц смутно почувствовал, что несет что-то не то.
- Нет-нет, - примирительно ответил он, - это как раз хорошо. Но эта тишина в стране – надолго ли?

- Иногда у него еще бывают проблески сознания… - пробормотал про себя король. Принц между тем состроил плаксивую мину и перешел к сути:

- Вчера вечером я зачем-то выпил лишнего и пошел в сад гоняться за бабочками. Это было как раз в то время, когда вы вели заседание королевского совета, решая какие-то там важные вопросы. И вот, когда я, размахивая сачком, гнался за голубой чешуекрылой, меня неожиданно посетила одна мысль. Я пошел в ваши покои и открыл тайник, где хранится главная королевская печать.

- Зачем? – король напрягся, безошибочно предчувствуя неприятность.

- Я выпил лишнего, - опять пожаловался Денизий. – Я подумал вчера: нельзя, чтобы вас и дальше считали жестоким.

- И что ты сделал? – Альбер задышал часто и глубоко, ибо у него опять заныло больное сердце. Он приложил теплую ладонь к груди, словно надеясь унять боль, а заодно и напряжение, неприятности, тяготы, на которые в последнее время не скупилась судьба властителя страны.

- Я вызвал секретаря, - продолжал жаловаться на себя принц, - и попросил его составить документ. Тогда мне казалось, то я поступаю правильно, только я ведь выпил лишнего. В общем, это был приказ об освобождении. Ох! Я подписал его и поставил на нем королевскую печать!

- О чьем… освобождении? – король побледнел, его лоб покрылся испариной,

и он начал шарить по карманам в поисках лекарства.

- Папа! Ведь я додумался освободить из тюрьмы Кристиана и Леона! Теперь они, вероятно, уже…

Раздался вскрик Альбера. Перед глазами все поплыло, закружилось: неизлечимо больное сердце ответило на неприятную весть резкой внезапной болью.

Но даже эта боль не могла затмить ярость, порожденную сейчас разумом. Ярость подняла короля на ноги; его глаза широко раскрылись, налились кровью, а рука уже поднялась для беспощадного удара. Принц испуганно отшатнулся.

Ни один из них не слышал, как открылась входная дверь, не уловил звука шагов – легких, быстрых, осторожных. От порога человек кинулся к королю, перехватил занесенную руку своей сильной, уверенной рукой. Потом он спокойно сказал:

- Кулачные бои – не ваше призвание! Лучше уж скипетром размахивайте, ваше величество!

Вкрадчивый, чуть насмешливый голос был очень знакомый, но пелена застлала королю глаза; он почти потерял сознание от боли и, бессильно опустив руку, прижал ее к груди, а потом тяжело рухнул в кресло. Принц, улучив момент, сорвался с места и, прихватив сачок для ловли бабочек, кинулся вон.

Нежданный гость наклонился над королем, провел ладонями о бокам его камзола, и с ловкостью фокусника – или карманника – извлек пузырек с микстурой. Через несколько секунд к губам короля был поднесен бокал с лекарством. Альбер, не открывая глаз, с благодарностью выпил все до капли. Вскоре он почувствовал, что боль понемногу отпускает и он снова может дышать, не задыхаясь… Он с облегчением вздохнул: значит, свыше ему даруют еще немного жизни…

Потом, не поднимая ставших вдруг словно свинцовыми век, он подумал, что посетитель наверняка разболтает при дворе об этом приступе. Король стыдился своей болезни, считал ее слабостью.

- Тайна… - пробормотал он.
- Останется тайной, сеньор Альбер. Я буду молчать не только перед лицом смерти. Но даже и в обществе придворных дам. Вообще-то лица некоторых из них – прямо двойники вышеупомянутой.

Черт возьми, только один человек в мире способен острить, стоя перед умирающим! Только тот, кем он, король, бывало втайне восхищался, тот, кто больше десяти лет был его правой рукой… тот, у кого хватало смелости, а может быть, наглости называть короля «сеньор Альбер».

Альбер открыл глаза и посмотрел на Марка, бывшего главного королевского шпиона. Живое, подвижное лицо гостя просияло – нет, не в поддельной радости, а в искренней. Внимательные зеленые глаза заблестели. Он больше не походил на скромного библиотекаря, которым когда-то считался во дворце ради сокрытия второй, подлинной службы у короля. Картинно приложив руку к сердцу, то бишь к серой клетчатой куртке, Марк стремительно отступил на два шага и отвесил королю церемонный поклон. Потом, щелчком сбив с кресла черствую булку, он уселся напротив короля.

- Вы как обиженный влюбленный, сеньор Альбер, не хотите удостоить вашего бедного библиотекаря даже взглядом. Да, у нас не наблюдалось отношений с поцелуями и прогулками при луне, но ссора, после которой мы расстались, была совершенно как у пылкой парочки.

Альбер вдруг повеселел – слова позабавили его и он окончательно пришел в себя. Быстрый взгляд Марка мгновенно подметил это, и он слегка улыбнулся.

- Что, - спросил король, - поистратился, и вместе с молодой женой пришел просить покровительства?

- А-а, так я вам тогда сказал, что женюсь и поэтому прошу об отставке! Уж очень нервный выдался тот день, я и сам не понимал, что несу. Так вот. Во-первых, я еще холост, и если бы знал, какому святому ставить за это свечку, то в долгу не остался бы. Во-вторых, даже в отставке у меня накопились ценные сведения для вас. Но скажите сначала – что за фортели выкидывает наш принц? Он же был такой умный молодой человек! Образованный, рассудительный.

- Я сам толком не знаю, - удрученно ответил король. – Раньше я думал, что он – надежда моя и опора. Учеба занимала все его время. Он много занимался… даже слишком много. Хотел получить ученую степень за границей. А год назад вдруг забросил книги, стал жаловаться на головные боли, потом начал заговариваться…

- Довольно, сеньор Альбер! – повелительно поднял руку Марк. – запомните мои слова: я его вылечу! Такие недуги не стоит доверять лекарям. Тут не лекарства нужны, а масса древесины, проворные рабочие и немного пороху. Что-что? – король даже привстал, не зная, гневаться ему или смеяться.

Марк достал было трубку, но, взглянув на бледное лицо короля, спрятал ее обратно.

- Я беру излечение принца на себя, - но это, с вашего позволения, чуть позже. Боюсь, я буду жутко занят в ближайшее время.

- Хорошо, тогда выкладывай, какие у тебя есть новости.

Внимательный, оценивающий взгляд скользнул по правителю.

- Ваша болезнь – расплата за проклятие, которое лежит на нашем королевстве. Так вот, я знаю, что вы не умрете, а, следовательно, знаю, как снять проклятье.

Король опешил, напрягся. Он что, бредит? Нет, только не Марк. А может… Нет, он не смел поверить в возможность спасения.

Марк страдальчески возвел очи к небесам:
- Господи, если ты есть, посмотри – этот человек не верит мне! И все только потому, что я умею смеяться, когда другие паникуют. Теперь он думает, что я могу шутить и с его жизнью. Представьте на минутку, что я – честный человек, сеньор Альбер.

Король невольно усмехнулся.
- Это весьма трудно представить. Особенно, если учесть, что когда-то у тебя не было ни кола, ни двора, а теперь…

- И теперь то же самое. Двор – это ваша ипостась, а мне уж оставьте мою свободу и мое упоение этой шахматной партией, где вместо фигур – живые люди. Я хочу напомнить вам о неприятном прошлом, чтобы сообщить кое-что. Итак, вы помните, как Тереза, эта обожаемая невеста Кристиана, явилась во дворец, чтобы предупредить вас о заговоре, планах, якобы случайно ею подслушанных. Вы раскусили эту хитрость и отправили ее в тюрьму.

- Да, она и сейчас там.
- А вот в этом вы ошибаетесь. Она сбежала оттуда – и давно, в тот самый день, когда Кристиан и ваша покойная сестра, принцесса Аделаида, венчались. Но не в этом сейчас дело. Вы должны помнить Мию… О, по нервному подергиванию вашего лица я понимаю, что вы ее помните! Эту скандальную актрису, которая не боялась ни бога, ни дьявола, так просто не забудешь. Такая женщина!.. Но вы не знаете, как я повел игру, когда Терезу заключили в темницу. Вы думаете, Кристиан не забил бы тревогу, догадайся он об исчезновении возлюбленной? Думаете, заговорщики не почуяли бы неладное, узнай они, что Тереза пропала? А ведь вам это было не на руку – вам хотелось, чтобы они продолжали приводить свои планы в действие, заподозрив не больше младенцев. Тогда бы вы взяли их прямо там, на венчании, что вы, собственно, и сделали. И вот, я обратился к женщине, которая похожа на Терезу, как две капли воды… внешне, разумеется. Это была Мия, она играла роль Терезы на всех тайных встречах заговорщиков. Там игры-то было всего ничего – томно смотреть в глаза своему Кристиану да иногда выступать кем-то возле связной. Они ей верили, этой женщине. Впрочем, я тоже верил, но совсем по другой причине. Пришел момент, когда она замолвила за меня словечко перед Леоном – и вот, меня тоже приняли в ряды заговорщиков. Когда наступил день венчания, мы с Терезой, то бишь с Мией, вместе со всеми были в толпе возле главной церкви. «О, как мне плохо, какая жуткая боль!» - застонала она. Подхватив ее, я выбрался из толпы – только нас и видели! Мы избежали опасности, не вызвав подозрений.

- Умно придумано, - машинально заметил король.
- Ну… - Марк с долей смущения запустил пальцы в свои длинные пепельные волосы. – я тогда был… словом, эта чертовка крепко меня зацепила, оттого я и дал маху. Я рассказал ей об этом деле больше, чем следовало. Так вот, выбравшись из толпы, мы поехали в варьете, где она тогда работала – там и жилье ее было, на втором этаже. Мия предложила отпраздновать победу и разлила вино по бокалам. Стоило мне сделать несколько глотков – и я заснул беспробудным сном.

Марк перевел дыхание, налил воды из графина и, сделав несколько глотков, продолжал свой рассказ перед заинтригованным слушателем:

- Я бы проспал, пожалуй, целую вечность. Да только часов в девять вечера чувствую – один парень из труппы того варьете трясет меня за плечо и говорит: «Марк, приятель, вставай! Тебя там, у входа спрашивает какой-то лихорадочный, у меня уши заложило от стука его зубов!»

Через минуту явился бледный, как смерть, тюремный стражник и – с разбега на колени! «Простите! – надрывается. – Помилуйте!».

- Если вы перепутали меня с иконой, - говорю ему, - купите очки, чтобы больше не ошибаться. А теперь вместо молитв я жду объяснений.

«Господин Марк, - мямлит охранник, - простите, но секретная заключенная по имени Тереза… она сбежала три часа назад!».

- Слава доблестным стражникам! – я, вскакивая, отдаю честь, чем совершенно его добиваю. Почти клещами вытягиваю из него удивительную историю. Оказывается, в шесть часов вечера к зданию тюрьмы явилась некая вдова и так умоляла позволить ей свидание со своей сестрой Терезой, что тронула охранников. К тому же она была беременна – ну разве она могла представлять какую-нибудь опасность? Вдобавок ко всему она была очень похожа на свою «сестру». А главное – без зазрения совести предъявила им мой собственный перстень в доказательство того, что это я, видите ли, разрешил ей встретиться с сестрицей. Словом, они согласились, и один из охранников повел ее наверх, в камеру Терезы. Но когда на полпути она схватилась за его руку с криком «Я рожаю!», он, по его словам, пришел в такой ужас, какого даже на войне не испытывал. Это замешательство стоило ему порядочной шишки на голове, с которой он очнулся от беспамятства некоторое время спустя. Что вы думаете, делала в это время наша беременная вдова? Нацепила на себя белые одеяния, парик, напоминающий прическу Терезы, и двинулась к камере нашей узницы. Камера эта секретная, так что там был только один стражник. Представляете, каково ему было увидеть заключенную, которую он так тщательно сторожил, на свободе, идущую по темному коридору в развевающихся белых одеяниях? Результатом замешательства тоже стала ссадина на голове. Когда он очнулся, камера была пуста. Тереза, переодевшись, во вдовий наряд, уехала вместо своей «сестры». А Мия… эта бестия еще добавила блеска своей проделке. Вышла из здания в форме стражника и унеслась прочь на запятках какой-то коляски, напоследок посоветовав

страже не быть такими растяпами, как всегда. Ну и тревогу они подняли, когда до них дошла суть дела! Мию чудом не подстрелили – только ничего у них не вышло! – Марк говорил быстро, с вдохновением.

Рассказав эту историю, он чуть помолчал, а потом продолжил:

- Теперь я поведаю вам самое главное. Вы ведь знаете, как умерла ваша сестра…

- Покончила с собой, - довольно равнодушно пожал плечами король, видя, что Марк ждет ответа. – Я думаю, что это – действие того проклятья. Никто из правителей не доживает до старости…

- Вот мы и подошли к главному, - сказал Марк. – Итак, вечер, когда венчание принцессы, вашей сестры, с молодым и красивым парнем, с Кристианом, закончилось кровавой битвой. Я не знаю, насколько тепло она относилась к нему, но что-то ведь должно было быть в ее сердце, раз она согласилась стать женой Кристиана. Ведь ее показная холодность…

- Между нами говоря, - перебил король, - в ее сорок лет и при ее уродстве она была бы счастлива стать чьей угодно женой. Я бы никогда не дал согласия на этот брак, если бы на ее руку претендовал хоть один мало-мальски состоятельный дворянин. Но она выбрала сына королевского доктора…

- Кристиан ждал венчания, - продолжал Марк, словно не слыша, - только для того, чтобы застрелить ее. Этого не случилось, она вернулась домой невредимая, но, по сути, уже мертвая. Когда вы послали меня за нею – после того, как я вернулся из варьете – принцесса была уже несколько часов мертва. Я вошел в е покои и увидел фигуру, ноги которой болтались в воздухе… Записки не было. Но когда я зажег свечу, я увидел кое-что другое.

- Что? – в быстром вопросе короля проскользнуло напряжение.

В ту же секунду послышался оглушительный раскат грома, и Марк, перед мысленным взором которого проносились картины из прошлого, подумал, что гроза как нельзя лучше отражает настроение этой минуты. Перламутровый воздух пронзили струи, ударившие по окнам. В комнату закрался сумрак. Марк невольно понизил голос.

- Книгу, - ответил он королю. – Книгу, написанную принцессой Аделаидой. Принцесса была посвященной. Злы силы жестоко наказали ее, лишив красоты при рождении, но они же посвятили ее в тайну проклятья. Впрочем, это тоже было своего рода наказание – ведь, зная все, она не могла бороться со злом, иначе ей грозила смерть. Принцесса это знала. И все же она решилась вступить в борьбу… и погибнуть. Ей было известно, кто тот человек, который может снять проклятье с нашей страны. Все сведения – здесь, в этой книге, стоившей ей жизни.

И Марк протянул королю объемный манускрипт. На первой странице рукой принцессы была сделана надпись: «Прошу передать эту книгу моему преданному другу, библиотекарю Марку, некогда спасшему мне жизнь». Король скользнул взглядом по лицу удивительного человека, сидящего напротив, но тот, казалось, не придавал происходящему никакого значения.

… Было далеко за полночь, когда правитель закончил чтение. Как стемнело, когда зажгли свечи – он не заметил. Марк еще вечером хотел было увести короля в его покои, но потом передумал. Вскоре явился принц, и Марк, сделав ему знак не мешать отцу, спровадил его в спальню; потом шпион заказал ужин для короля. Тот ел, не замечая, что ест и не прекращая чтения. Марк тоже подхватил с подноса несколько кусков и устроился на широком диване. Он сам не заметил, как задремал.

Проснулся он оттого, что кто-то тронул его за плечо. Шпион открыл глаза. Перед ним стоял король… и в глазах у него, похоже, были слезы! Лицо, обычно такое бесстрастное, светилось…

- Драгоценный друг мой! (при этих словах Марк ошарашено вскочил). – Значит ли это, что я буду жить?.. Новой жизнью, а не той, которую так запутал… Одно только объясни мне: как? Как же Кристиану снять это проклятье?

- Как?.. За полтора года работы, то есть отставки, я перечитал массу документов, сопоставил множество преданий и понял, что есть только один человек, способный ответить. Теперь, собрав воедино все части этой головоломки, я знаю наверняка, у кого можно получить точный ответ. Этот человек и Кристиан должны снова встретиться друг с другом – это уж моя забота. Сопоставлять, расшифровывать, додумывать, ошибаться и начинать сначала – это теперь стало моей повседневной жизнью.

- И что?
- Я прошел этот путь до конца. Теперь нам надо действовать уверенно и быстро. Где сейчас находится главный человек этой истории, Кристиан, я уже узнал.

Король с сомнением покачал головой.

- Ведь силы зла могут в любой момент уничтожить его. Может, они уже сделали это, а, Марк?

Тот вскочил; глаза горели, как у азартного игрока.
- Им никогда не уничтожить тех, у кого в душе есть свет! А в том, что в его душе он есть, я не сомневаюсь. Но существует одна ведьма, которая, судя по всему, сейчас обретает невероятную власть и сделает все, чтобы этот свет, эту силу добра у него отнять – запугать, заставить страдать… да мало ли, какие там мысли, во многовековом черепе этой нечисти!

- И тогда… - безнадежно начал Альбер.
- И тогда, - Марк, вскочив, повернулся на каблуках лицом к королю и выбросил вперед правую руку, словно останавливая кого-то, - тогда появлюсь я! Стану его тенью, его ангелом-хранителем, если хотите! Обретенные мной знания помогут мне просчитать все ходы этой бесподобной нечисти, и я смогу помешать беде. Тем более, - закончил он, торжествующе глядя на опешившего короля, - что у меня скоро будет амулет, который защитит меня. И я буду бороться до тех пор, пока злые силы не поймут, что им заказан путь в наше королевство им заказан. Эх, если б проклятье снималось так легко, как хочется, я сам бы лично отправил всю нечисть к праотцам – если они у нее есть, конечно. Но куда уж мне – только сунусь, а они сразу превратят меня в нечто рогатое и мычащее. Хотя – у меня столько знаний, что дальше рогов у них дело не пойдет. Но для этого не надо встречаться с ведьмами, женился – и готово.

- Говори о деле, в конце концов! Что ты еще знаешь?

- Видите ли, в один из дней здесь, во дворце, будет знамение, и тогда я точно узнаю имя человека, также способного помочь Кристиану – причем, куда больше меня. Я сам могу отвести от Кристиана беду, но направить его по верному пути в силах только этот человек.

- Когда же, - взволнованно спросил король, - когда будет это знамение?

Марк бросил быстрый взгляд на короля, желая понять, как он перенесет удивительную новость.

- Время уже пришло, сеньор Альбер. Знак будет дан сегодня.

Дыхание короля участилось, он слегка побледнел, и Марк тотчас протянул ему бокал с водой.

- Спокойно, сеньор Альбер! Моя бедная совесть не выдержит, если я стану убийцей своего государя!

И в это время в галерее послышался вопль:
- Ваше величество! Бывшая спальня ее высочества!.. Спальня…

Марк метнулся к дверям и выглянул. К покоям принца несся королевский секретарь – растрепанный, с дико вытаращенными глазами. В дрожащей руке он держал факел. Его губы шевелились – Марк понял, что секретарь молится. Несмотря на огромный горб, он передвигался очень проворно.

Марк, подавив желание посмеяться, обернулся к вскочившему, напряженно прислушивающемуся королю.

- Сеньор Альбер, а откуда это увечье у вашего верного Рубена?

- От дурной привычки кланяться до пола, - машинально отозвался король. – однажды он поклонился так усердно, что повредил спину…

- И теперь приседает в реверансе, как дама! – вовсю веселился верный себе шпион. – Ладно, пока он не должен меня видеть – иначе пристанет с расспросами, до утра не отвяжешься. А то, может, упадет при виде меня от изумления и заработает второй горб!

Марк кинулся в смежную комнату и притворил двери со словами:

- А еще говорят, что деловые отношения ни в чем не похожи на любовные!

Через секунду секретарь ворвался в гостиную и отвесил поклон, больше похожий на реверанс. Из смежной комнаты донесся сдавленный смешок.

Король молчал и ждал.
- Ваше величество! – отдышавшись, воскликнул секретарь. – Простите великодушно за это вторжение. В спальне ее высочества… там нечто необъяснимое, государь!

- Что там?! – король старался не показывать, до чего он взволнован.

- Какой-то яркий белый свет исходит от стен, ваше величество! Придворные, что занимают покои в том крыле, очень напуганы. Я решился войти туда, и с потолка мне на руки упало вот это – Рубен протянул королю серебристый газовый шарф чудесной работы.

Король взял, ничего не понимая. Пахнуло запахом духов покойной сестры. В этот момент он подумал, что все вещи Аделаиды давно отданы на благотворительность, следовательно, этого шарфа в покоях принцессы быть не должно.

Потом Альбер 2 почувствовал раздражение.
«Да что же Марк не шевелится! – промелькнуло в голове. – свет в спальне Аделаиды, это ведь и есть то самое знамение! А-а, что толку рассчитывать на каждого пройдоху…»

- Я иду туда, Рубен, - решительно заявил он, швырнув шарф в угол. – Пойдите, успокойте как-нибудь придворных. А я, быть может, пойму, в чем там дело, в той комнате.

Как только они скрылись, Марк выскочил в гостиную. Ничего, пусть себе идут. Вдохновение не позволило ему отвлекаться и объяснять королю суть знамения. Теперь он машинально подошел к дверям спальни принца, прислушался. Денизия, похоже, не разбудил этот шум.

Тогда Марк наклонился и взял в руки брошенный шарф.

- Свершилось, - сказал он, - осталось разгадать последнюю загадку. Вот он, знак, и вот он, амулет.

В состоянии, близком к озарению, к прозрению ясновидящего, шпион опустился в кресло. Он знал, что истина вот-вот станет ему ясна. Его замечательная память воскрешала жизнь принцессы Аделаиды, мгновение за мгновением, все те двенадцать лет, что он знал ее. Он больше не был собой, он забыл, как его зовут, каждая его клеточка вжилась в чужой образ. В этом-то полубезумном состоянии, которому могли бы позавидовать многие актеры и писатели, к нему всегда приходили лучшие в его жизни ответы.

Он проследил, прожил почти всю жизнь принцессы и, наконец, с точностью до последней мысли, узнал, что побудило принцессу сшить нарядный шарф и по какому поводу она захотела надеть его.

Напряженный, отсутствующий взгляд остановился в одной точке. Схватив перо, Марк быстро нацарапал несколько слов на листе бумаги.

Наконец он вернулся в реальность. Вдохновение сослужило ему хорошую службу. Он разгадал головоломку.

- Конечно! – торжествующе объявил он. – Этот шарф был на принцессе в ее последний день рождения. Знак дан сегодня. Остается только сложить три этих слова. Сегодня день рождения…

Он выбежал из покоев принца и, пройдя галерею, начал спускаться по лестнице. Теперь Марк точно знал, что ему делать.

Чтобы не вызвать лишних разговоров, в укромном месте он переоделся в скромныйсромный черный сюртук. Найдя свой личный ключ от королевской библиотеки, он направился туда.

А там, в священном царстве роскошных изданий, Марка интересовало только одно – книга записи рождений всех обитателей дворца. Перечитывая книгу – дату за датой – он был почти уверен в том, чье имя ему следует искать. Марк не ошибся.

Именно под 18 июля стояло имя того, кто отмечал сегодня свой пятьдесят первый день рождения, имя одного из самых близких людей Кристиана.

- Все нити ведут к одному, - пробормотал Марк.
Теперь он знал все.
Потом Марк приготовил чернильный прибор. Ни на миг не задумываясь, он написал письмо Кристиану, и в который уже раз пожалел, что эта чертовка Мия утащила в свое время его перстень. Обычно Марк пользовался им вместо печати – теперь в ход пошла миниатюрная бронзовая статуэтка с круглым низом. Странно. Неужели он уже полтора года никому не писал писем…

В это время явился секретарь. Его рыжие волосы взмокли, камзол прилип к горбу, а конопатое лицо выражало растерянность.

Закрыв за собой двери, он увидел бывшего библиотекаря, после чего его челюсть поползла вниз, и он раскрыл объятия.

- Марк! – заорал он на радостях. – Ты вернулся на службу!

После тщетных попыток избежать объятий Рубена, Марк смирился с неизбежным и, похлопывая старого приятеля по спине, ответил:

- Вернулся. Я гляжу, мышей у вас здесь в избытке, а вот книжного червя не хватает.

Сообразив, что это шутка, Рубен разразился хохотом и сказал, что не двинется с места, пока Марк не расскажет ему, как жил эти полтора года. Потом, не дав Марку раскрыть рта, он принялся излагать эпопею своих горестей и забот.

Бесконечный поток слов прекратился только тогда, когда Марк, взяв его ладонь, вложил в нее несколько золотых монет.

- Прошу тебя, - сказал Марк, - найди верного человека, который еще до наступления рассвета доставит письмо адресату и не будет потом болтать.

- Непременно найду! – заверил его Рубен, мгновенно спрятав золото.

Марк одобрительно кивнул и, видя, что надвигается новый шквал откровений, поспешно сбежал из библиотеки.

Он направился в покои короля, не утруждая себя просьбой об этом визите. Он и раньше входил к королю, когда вздумается. Человеку, предотвратившему несколько заговоров, было все позволено. Марку всегда казалось увлекательным вести двойную жизнь. Скромный библиотекарь и одновременно – глава самых одаренных сыщиков и шпионов страны, он забавлялся над презрением аристократов. Будучи в полном доверии у короля, он, с его умом, в любой момент мог составить какой-нибудь ловкий план и сам занять трон. Но он давно понял, что жизнь правителя – это немного триумфа и масса рутины…

С такими мыслями он вошел в гостиную короля, где, к счастью, не было никого из слуг.

- Сеньор Альбер! – крикнул он, и тот мгновенно выскочил в гостиную.

- Ты сведешь меня в могилу, мошенник! Что за наглость, в конце концов!

- Ну прямо как в старые добрые времена: я в ваших покоях, а вы ругаете меня за наглость! А ведь я как на крыльях летел к вам с известием. Хотя это так, мелкий пустячок: всего лишь имя.

- Чье? – обреченно спросил король, поняв, что выставить вон его невозможно.

- Как чье? Конечно же, человека, который поможет Кристиану в борьбе с силами зла!

- Господи, - король затаил дыхание. – Да говори же, кто это!

- Услуга за услугу, сеньор Альбер! Обещайте пока во всем меня слушаться. Итак, созовите самых верных своих слуг – они должны будут как можно скорее отправиться на поиски этого человека. И я разыщу своих бывших подчиненных, чтобы они помогли. Еще одно: сообщаю вам, что сегодня днем во дворец пожалует ваша почетная гостья, - Марк озорно усмехнулся.

- Это еще кто?
- Представьте себе, это Мия!
- Что-о?! Да как ты смеешь! Я не впущу во дворец эту скандальную…

Марк расхохотался.
- Вам лучше размахивать не руками, а белым флагом, сеньор Альбер! Все равно будет по-моему. Раньше мой ум служил вам, потому что ваша щедрость служила мне, а теперь я даже денег не прошу. Очень уж хочется померяться силой со злыми колдунами.

- Какой смелый, - язвительно заметил король.
- Смелость, сеньор Альбер – это всего лишь способность не превращать жизнь в трагедию. Запомните это и не унывайте – все закончится хорошо. Вы еще скажете мне: «Брависсимо!» А теперь за работу!

И Марк, схватив колокольчик для вызова слуг, начал звонить.

Глава 3

На следующий день, когда большие дворцовые часы пробили полдень, принц Денизий вышел из дворца и направился в одну из боковых аллей сада.

Он машинально стряхивал влагу с листьев, что еще не просохли после утреннего ливня. Принц сосредоточенно думал о своем. Только что в глубине сада он заметил несколько странных существ. Кто они?

Нужно было поразмыслить над этим, но мысли, как всегда, путались и обрывались. Тут еще послышался какой-то посторонний шум, который окончательно отвлек его. Потом в глаза ударило ослепительное солнце – он вышел на открытую лужайку. Принц посмотрел на небо и, закрыв глаза, подставил лицо чудесным ласковым лучам… Расстегнув тугой воротник коричневого, расшитого золотом камзола, Денизий прислонился спиной к толстому стволу. Ветер пронесся по листве, сбросил на него прохладные капли, но принц только улыбнулся. Он продолжал стоять, не двигаясь, крепко-крепко зажмурившись.

Голова была пустой и легкой. Но не душа. Он давно уже понял, что главное – не в голове. Здесь, в саду, был его мирок, прекрасный и вечный. Остальное стало неважно.

Время перестало существовать, было только солнце. И ветер. И птицы.

Краем уха он все же услышал, как к главным воротам подъехала карета. Денизий вдруг словно очнулся. Что-то ему подсказало, что стоит взглянуть на гостя.

Принц протер носовым платком запотевшие очки и двинулся на звук.

Возле главной аллеи он присел на камень, почти целиком скрытый ветвями от посторонних глаз, но обеспечивающий прекрасный обзор. Денизию нравилось наблюдать за людьми.

Вдруг к его величайшему изумлению возле ворот раздались аплодисменты.

- Перестаньте, ребята, перестаньте! – сказал звонкий женский голос. – В окружении таких декораций я, пожалуй, могу сыграть только одну роль – оробевшей простолюдинки.

- Оробевшей? Это ты-то, Мия?! – со смехом ответил один из стражников, охраняющих ворота, - Каких-то два года назад ты во время эпидемии собрала отряд добровольцев – и за тобой пошли, и столько бедных было спасено! А помнишь тот дебош в актерском квартале? Уж мы-то знаем, кто был зачинщиком этого безобразия… А сколько было скандалов в газетах по поводу твоих нарядов! Ты ответила на эти выпады: «Я рождена для себя, а не для глупейших приличий!»

- Было дело, - согласилась женщина.
- Голос у тебя – просто божественный! – вмешался кучер, который ее привез. – Я до сих пор не могу забыть, как ты пела по вечерам в варьете! Возвращайся в наш город – нам не хватает тебя. Многим не хватает. Куда ты вдруг пропала?

- Как это пропала? – озорно рассмеялась Мия – Вот она, я! Хоть и в образе благовоспитанной дамы!

И трое мужчин проводили ее аплодисментами… Она вошла в ворота. Король прислал за ней вышколенного лакея, который, сделав страшное лицо, погрозил кулаком развеселившимся стражникам. Потом он сказал Мие:

- Мне приказано проводить вас к государю.
Мия небрежно отмахнулась.
- Сначала я хочу побыть здесь хотя бы несколько минут. Вот это сад! Грех не полюбоваться!

Обескураженный лакей удалился, а Мия, восхищенно оглядываясь по сторонам, не спеша, двинулась к главному входу во дворец.

Только теперь принц рассмотрел ее. По аллее шла молодая женщина с коротко стриженнымистриженнымидвумя светлыми кудрями, которые трепал ветер., перекинутыми на грудь косами. На подвижном, изменчивом лице и в выразительных серых глазах читалось восхищение. В нескольких шагах от дверей она остановилась, перевела дыхание и, вытащив руки из карманов яркого малинового плаща, нервно затеребила перстень с черным бриллиантом, что носила на среднем пальце левой руки. Потом, словно спохватившись, быстро сняла его спрятала в карман.

И в это время принц появился из-за деревьев. Она резко обернулась, потом медленно присела в реверансе.

Принц улыбнулся:
- Вам не очень нравится это церемонное приветствие, правда?

- Правда, - дерзко отрезала она.
- Мне тоже, - спокойно отозвался Денизий. – Манеры отличают нас от варваров, но превращают в кукол. Здесь, в моих угодьях – он махнул рукой на каскады зеленых ветвей – обхождение гораздо проще. Здесь важно быть живым внутри.

- А разве, - тотчас ответила она, - не титулы и карьера самое важное для обитателей дворца?

- Право, не знаю. Когда-то знал, а теперь просто не помню. В ваших глазах я вижу удивление, но знаю, что вы неспособны осудить того, кто не такой, как все. Сегодня в мой мир вторглись призраки, которые ступают по цветам – и цветы вянут и не говорят со мной, как раньше. Я знаю, что наука отрицает подобные явления. Но я не могу отрицать зла, лишившего меня покоя, - и принц, развернувшись, ушел в глубь сада.

Удивленная Мия проводила его долгим взглядом.
Присланный за нею слуга ждал в дверях. Он повел Мию в залу для приема посетителей, где, как она узнала, ее ждал король.

Альбер 2, ожидая гостью, величественно восседал в своем кресле, а Марк, примостившись на подоконнике, курил трубку.

- Можно мне побыть здесь, ваше величество? – спросил он. – Здесь столько чудесной мебели, что меня она просто не заметит.

- Как будто ты подчинишься, если я прикажу тебе уйти!.. – король был раздражен предстоящим визитом. – Скажи мне, как у тебя хватило наглости пригласить эту женщину от моего имени, не поставив меня в известность!.. Если тебе нужно разыскать Терезу, эту предательницу заговорщиков, почему ты не нашел другого способа, кроме как расспросить эту…

- Полегче, полегче, сеньор Альбер! Вы прекрасно знаете из книги принцессы, что Кристиану в борьбе с силами зла помогут любящие его люди.

- Но…
- Но Тереза его обманула? Что-то подсказывает мне, что ее поступок – не зло, совершенное умышленно, а трагическая ошибка. Однако истина может быть известна только Мие, спасительнице нашей узницы. И, черт возьми, неужели вам, в конце концов, не интересно пожить несколько дней рядом с бесподобной женщиной, не побоявшейся даже приехать сюда после преступления – похищения Терезы? Такое бесстрашие…

Пламенная речь Марка была прервана появлением гостьи. Мия поклонилась королю, а потом сказала:

- Рада видеть вас, ваше величество. Знаете, сейчас в саду кто-то из ваших подданных сказал мне, что нет ничего глупее церемоний, - она вдруг сделалась серьезной, помолчала. – Странный какой-то. Говорит, что ищет покоя, а мне сдается – тепла.

- Это был мой сын, - нехотя сказал король и кивнул на кресло рядом.

- Принц Денизий?! Какой хороший – совсем не похож на придворного. Я сначала подумала, что это садовник.

- Теперь к делу, - сухо отозвался король. – Вы знаете, зачем приглашены?

- О, да, ваше величество. Это проклятье… Знаете, я готова бороться со злом, если будет нужно. Я так скажу: если гореть – дано тебе богом, значит, этот огонь должен согревать других, а не высвечивать божественный нимб над собственной головой. Так вот, я действительно знаю, где сейчас Тереза. Она послушница в одном из монастырей, и очень страдает. Весть о ее «злодеянии» облетела королевство, но вы правы – она не заслужила участи прослыть предательницей. Она – очаровательное существо, доброе и светлое. Все, что вы написали мне в письме о мотивах ее поступка, совершенная правда. Я еще удивлялась – у меня за всю жизнь был только один знакомый, который так знал людей…

Король повел бровью в сторону молчавшего Марка, но ничего не сказал.

- Вы должны будете снять с нее вину, и сделать это прилюдно. Только тогда она найдет силы появиться здесь и помочь Кристиану. Я расскажу вам, как все было, почему она совершила такой поступок. Итак…

… Когда Тереза вошла в храм, кардинал готовился к проповеди. Он был в торжественном облачении. На груди кардинала сверкал массивный золотой крест.

Увидев этого подвижного седовласого человека, она содрогнулась – ее повергла в ужас мысль о том, что через несколько минут его сердце навеки остановится. Да, он не был святым, он ценил все удовольствия жизни, но Терезе не приходило в голову осуждать его, потому что он спас ей жизнь. Она этого не помнила, но знала со слов монастырских наставниц. Брошенная на улице в младенчестве, Тереза погибла бы, если бы ее не подобрал тогда кардинал. Он отдал ее в приют, сам окрестил, а потом, когда Тереза подросла, определил ее в закрытый пансион. Не его вина, что она сбежала оттуда, когда ей исполнилось пятнадцать лет – ей хотелось быть свободной, и наставник понял ее, не осудил. Нельзя сказать, что их отношения были такими же близкими, как у отца и дочери, но все-таки иногда Тереза приходила к нему – «по старой дружбе» - посмеивался кардинал.

Лежащий у нее в кармане пакетик яда жег ее, словно огонь. Больше всего на свете ей бы хотелось броситься прочь, разыскать Леона и отказаться от задания. Недостаточно было смерти королевской семьи, чтобы снять проклятье, утверждали заговорщики. Нужно еще принести в жертву жизнь кардинала. Да, так надо. Она воспользуется его доверием. Он очень быстро умрет… а она убежит прочь, будет плакать, молиться, просить у бога прощения за совершенный грех, пока боль не утихнет и она не поймет, что смерть кардинала – это счастье для всех остальных. Ведь Леон и Кристиан говорили именно так…

Тут перед мысленным взором Терезы встал Кристиан, прекрасный любимый Кристиан, ради которого она пошла на это преступление. Он словно подбадривал ее, говоря: «Смелее! Скоро мы будем счастливы!». Счастье с Кристианом! Проклятье будет снято, они уедут куда-нибудь, у них появится чудесный уютный дом… Но для этого надо сейчас покончить с кардиналом.

Тереза, прикусив губу, перекрестилась и двинулась к кардиналу. Она воскликнула:

- Учитель!
Кардинал с присущей ему живостью повернулся к ней, и Тереза увидела его довольный взгляд.

- А-а, проходи! Любопытно узнать, как ты жила все это время.

- Неплохо, учитель, - щеки Терезы пылали, и ей казалось, что кардинал, заметив это, поймет, зачем она пришла сюда.

- Пойдем-ка в кабинет для посетителей. Я пока никого не жду, так что мы спокойно побеседуем.

Они вошли в просторную, богато обставленную комнату, и кардинал дружелюбно пригласил:

- Садись!
Откладывать было нельзя.
- Позвольте, - пролепетала она, - сначала заварить вам чаю.

- А, пожалуйста, твой чай просто чудо!
Тереза повернулась к нему спиной, но знала, что он посматривает на нее. Она старалась, чтобы ее движения были быстрыми и уверенными, а сама боялась выронить чайник с кипятком – так дрожали ее руки.

- Учитель, - вдруг проговорила она, - скажите мне: вам когда-нибудь приходилось совершать что-то против воли, повинуясь не сердцу, а долгу?

- Конечно, такое бывало и сейчас бывает. Но почему ты спрашиваешь?

- Хочу знать – долго ли потом мучает раскаяние и болит душа?

- Тереза, - серьезно отозвался кардинал, - я догадываюсь, что ты что-то натворила. Но помни, что искренним раскаянием можно искупить любой грех.

- Это все прописные истины… Бог меня, может, и простит, а вот прощу ли себя я?..

Кардинал говорил еще что-то, но она перестала слушать – в эти мгновения она высыпала белый порошок в чашку учителя. Потом, двигаясь, как в каком-то бреду, наполнила чашку для себя, взяла поднос и направилась к столику.

- Какой аромат! – довольно улыбнулся кардинал. – Сейчас будем наслаждаться!

И вдруг Тереза, рухнув на пол, уткнулась лицом в его колени и отчаянно зарыдала.

Ошеломленный кардинал некоторое время молчал.
Тереза! – воскликнул он наконец. –Что с тобой такое?!

Она продолжала плакать, не смея поднять на него глаза.

- Вот что, - кардинал оставил ханжеские уверения во всесилии веры и заговорил решительно. – ты мне почти что дочь, и если ты натворила что-то серьезное, я помогу тебе выпутаться. Ты что, беременна? Или у тебя нет денег? А может, неприятности с властями? Да сядь же ты в кресло! Рассказывай! Ну?

Но Тереза только подняла на кардинала измученный взгляд.

- Дорогой, милый учитель! – воскликнула она, как когда-то в детстве, а потом горячо, быстро зашептала:

- Дорогой учитель! Господом богом нашим и всем, дорогим, что у вас есть, заклинаю: бегите отсюда подальше! Бегите, бросив все, иначе вам не спастись! Вас убьют, учитель, прошу вас, бегите, вам грозит смертельная опасность!

- Что за чепуха, Тереза?!
- Я вам расскажу. Я не могу так больше. Боже! – Тереза на миг закрыла лицо руками, чтобы утереть слезы.

Этот миг стал для них роковым. Чтобы успокоить нарастающую тревогу, кардинал отпил глоток из своей чашки.

- Не пейте! – пронзительно вскрикнула Тереза. – Он отравлен, не пейте! Бегите!

Но было уже поздно.
Кардинал, скорчившись, схватился за горло, будто его что-то душило. Дыхание сделалось хриплым, и он тотчас рухнул с кресла на пол. Он был мертв.

У Терезы не осталось сил даже, чтобы закричать. Она упала перед своим наставником на колени и молча склонила голову ему на грудь.

Сколько она пролежала так, Тереза не помнила.
«Ах, да, - мелькнула в ее голове какая-то полусонная мысль. – надо вылить отравленный чай, потом звать на помощь…»

Она поднялась… и поняла, что она теперь – совсем другой человек. Тот налет волшебства, с которым она раньше смотрела на мир, бесследно исчез. Разум твердил: «Убийца!»

Передвигаясь, как в каком-то тумане, Тереза, как и было условлено, наполнила чашку кардинала безвредным чаем, чтобы никто не узнал истинную причину его смерти. А потом стала звать на помощь, чтобы отвести от себя всякие подозрения.

Она все кричала, звала; в храм сбежались люди. Потом приехал Леон, успокаивал собравшихся и, улучив момент, одобрительно кивнул Терезе. Он был рад смерти, смерти живого человека, имеющего такое же право жить, как и все остальные!

И вдруг Тереза поняла, что все, кто будет этому рад, враги ей, ведь она чувствовала иначе.

Она вышла из церкви и медленно двинулась по площади.

А Кристиан! Он, пленник своих идей, убьет Аделаиду с той же легкостью, с какой сбивают мишень в тире!

«Мне не быть счастливой, - думала Тереза. – Ведь я всегда буду помнить, что на моих руках – кровь невинного человека. Но Кристиан! Он такой же, как я, и он будет чувствовать то же… Поэтому я должна уберечь принцессу от смерти, а Кристиана – от преступления, ведь иначе и его жизнь превратится в ад, каким стала отныне моя жизнь. Я ощущаю, как все живые радостные чувства умирают в моей душе, но я все еще люблю Кристиана. Мне уже не спастись от мук совести, но его-то еще можно спасти! Пусть хоть он будет счастлив! Я пойду к королю, назовусь чужим именем и пойду… Я предупрежу его о покушении, что готовится в день венчания. Надо будет сказать, что я случайно услышала все это и незнакома ни с кем из заговорщиков… А если государь будет милостив ко мне, можно попросить отменить свадьбу Кристиана с принцессой. Я брошусь ему в ноги… не каменный же он! Да. Я должна спасти Кристиана.»

С этими мыслями шла она по городу. И в то самое время, когда ее союзники радовались первому удачному шагу, не было на свете человека несчастнее, чем Тереза.

Мия замолчала, а двое мужчин все еще были под впечатлением от услышанного. Талантливая актриса, она не просто рассказывала – она проживала чужую жизнь. Принесли кофе, и Мия, сказав слуге: «Оставьте, я сама!», разлила его по чашкам. Король отпил несколько глотков, но Мия не могла спокойно взять в руки чашку – ей все чудился яд, о котором она только что рассказывала.

- Хорошо, Тереза будет оправдана, - решил, наконец, король. – Я сегодня же подготовлю документ и оглашу его в п