Пришедшее в голову

Дуб.

Закадычные приятели Колька Рулькин и Васька Печкин сегодня не пошли на урок русского языка, потому что не выучили правило, из-за которого еще в прошлый раз Колька схлопотал пару за диктант. «Опять отец выдерет!»,- вздохнул он обреченно, и друзья прибавили шагу. Колька шел уверенно, засунув грязные кулаки до отказа в карманы брюк и надвинув кепку прямо на глаза, откуда два его черных глаза озорно поблескивали. Он то и дело сплевывал себе под ноги сквозь выбитый зуб (в честном бою, за...

Множество машин плутает по геометрическим извилинам асфальтного покрытия, их сопровождают многие и многие люди, отчасти или случайно знакомые друг с другом. Ветер меж людьми, забегает им под одежду и гладит лица. Счастье не могло миновать их совсем. Счастье посещает всех и довольно часто, просто нам не надо его ждать. В небе над головами людей летают другие люди — на самолетах. Салон самолета тоже наполнен счастьем, и кое-кто улыбнулся незнакомому человеку, сам не зная почему. В Незапамятные...

- Чтоб ты сдохла, штука драная!!!
- Сама сдохни, тля такая! Еще рот свой поганый открывает тут! Издуй в свой город, там варежку разевай! Ё-кэ-лэ-мэ-нэ, щас вилы в бок воткну!

- Да я тяпкой тебя по ракушке, только подойди, тля кривая!

Дед Михей сидел на завалинке, слушая разговор соседей, и при каждом удачном выпаде крякал. Внук деда в куче песка строил замок. Песок был влажный, что очень подходило для Артема, архитектора и строителя в одном лице. Поправив лопаткой одну из стен крепости...

Отец ходит с Горкиным по садику и разговаривает про яблоньки. Редко, когда он говорит не про «дела», а про другое, веселое: а то все рощи да подряды, да сколько еще принанять народу, да «надо вот поехать», да «не мешайся ты тут со своими пустяками».

И редко увидишь его дома. А тут, будто на гуляньи или когда ездил на богомолье с нами, – веселый, шутит, хлопает Горкина по спинке и радуется, какая антоновка-то нонче богатая. Горкин тоже рад, что отец душеньку отводит, яблочками занялся, и тоже...

Вероятно, я представляю собой странное зрелище, будучи привязан к иллюзорному миру реальными нитями.

* * *
Ну как мне тебе объяснить, что пока мы не договоримся, мы не можем ни о чем договариваться!

* * *
В сердце человеческой любви всегда таится печаль - и этим она отличается от Божественной.

* * *
... и пока я о тебе помню - прощай, просветление!

* * *
Расставаясь с человеком, черт обязательно лягнет его напоследок.

* * *
Я могу, конечно, о тебе и вовсе не думать - но...

Я уйду туда, откуда пришёл, также,
как облака набегают на солнце,
когда природе хочется плакать
В этом мире живым было всё вокруг: земля, на которой он стоял; звёзды, которые дарили свет; камни у его ног; деревья, которые росли рядом. Он чувствовал силу всего живого в этот момент, когда прошлое, будущее и настоящее слились в одно бесконечное мгновение. Он был неуязвим. Воплотившись на земле тридцать лет назад, сейчас он ощутил в себе знания многих веков, что промелькнули на земле секундами...

Когда Александр собирался идти покорять Индию, его учитель Аристотель сказал ему: "Привези мне из Индии только один подарок. Привези мне саньясина — человека, который ради познания самого себя отрекся от мирской жизни".

Проходя через многие земли, Александр везде спрашивал людей: "Я хочу увидеть того, кто познал самого себя. Мне не нужны искатели, мне нужен тот, кто уже познал". И каждый раз ему отвечали: "Там, у подножия гор, на берегу реки, есть старик, который познал самого себя...

Коту на старости лет стало трудно ловить мышей.
"Плохо моё дело" - подумал кот - "надо что-то придумать".

И придумал.
Намотал на голову чалму в знак того, что он уже стал хаджи, и велел передать мышам, что он покаялся в своих грехах и хочет помириться с мышами.

- Стар я уже стал и чувствую, что не сегодня завтра умру - передал кот мышам - А среди вас есть такие, у кого я съел отца, мать или сына. Соберитесь все на собрание, и я буду просить у мышей, чтобы они простили меня.

Услышав...

Девушка бежала по дороге. Звали ее Матильда, Мати – коротко. Было ей… кажется, шестнадцать, но в этом не была уверена и она сама.

Сегодня у Мати был особенный день, день, который ей никогда не забудется… Мир был прекрасен, блистал тысячей огней и красок, манил всеми цветами радуги…

Но Мати ничего этого не видела, она бежала по привычному маршруту к побережью, ориентируясь на годами заучиваемый план местности и слух.

Глаза ее не были предназначены для того, для чего нужны они обычным...

Отец за ужином, по обыкновению, размеренно шелестел газетой, и Ника, привыкшая к его долгим недельным отсутствиям, чувствовала себя неловко. Она медленно доедала наваристый гуляш, стараясь не стучать ложкой о расписные стенки деревянной миски.

Хлеб, подаваемый к столу в улитовском доме, всегда был отменно хорош: подовый, пахучий, с поджаристой хрумкой корочкой; а на разломе этот каравай был такого цвета, что хотелось посмотреть сквозь него на солнце.

Отец отложил газету на край стола...