Пережить

Жена мужу: "Мы с тобой, дорогой, много чего еще переживем. И наши бытовые проблемы, и ухудшение здоровья, и дефолты, и кризисы, и нужду. И много чего еще".

Муж жене: "Но что самое главное, дорогая, мы полностью переживем самих себя".

Пережить ноябрь.

У нас ноябрь. В нём надо спать.

Под звук закипающего чайника.

На топчанчике в кухне, когда слышно, как шипит газ, как вода собирается с силами, чтоб забурлить, как гудит металл и как пузырьки цепочками устремляются вверх… И кто-то дожидается кипятка и заваривает чай, и кидает веточку чабреца прямо в чашку. Запах дикого поля разливается в воздухе. И ты засыпаешь окончательно.

Под шум прибоя.

Если спишь рядом с морем, слышно, как волны колышат гальку и как деликатно...

02.29

Чего не принято у полудроидов, так это выше других карабкаться, сверху разглагольствовать или наблюдать. В пространственном понимании выше.

Бывают рынки хитро закрученные, игровые, там ярусы лесов, гор, площадок препятствий, бывают распорядители игр, направляющие...

Но это всё для дела, как в Шафранном Парасоле по необходимости. А чтоб так, с трибуны... Не, не бывает.

Наоборот, пониже сидят те, кто поважнее, на ногах стоят, кто полюбезнее, прислуживает или выслуживается...

Хороший, интеллигентный человек — это как чистота и порядок в шкафу: все вещи сложены красиво, ровно, аккуратно, компактно. Разговаривать с таким человеком и приятно, и полезно каждому. А иногда он похож на прекрасное, чистое, сияющее море, на сокровенной глубине которого мерцают удивительные сокровища души.
© Айдар Замальдинов

Прекрасные качества человека — это как аромат сирени. Чарующий, радующий, наполняющий душу нежностью и детской верой в то, что всё будет хорошо. Это запах весны и...

Доктрина-200 (Доктрина А. Даллеса)

«Окончится война, все как-то утрясется, устроится, и мы бросим все, что имеем, все золото, всю моральную мощь на оболванивание и одурачивание русских людей.

Человеческий мозг, сознание людей способны к изменениям. Посеяв в Советском Союзе хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить. Как?

Мы найдем своих единомышленников... своих союзников и помощников в самой России. Эпизод за эпизодом будет...

— Я сама провожу. Мы с Белкой двух слов сказать не успели. Так что извините меня, — обратилась она ко всем, — я очень скоро вернусь.

И вот, наконец, они вдвоем с Белкой. Легкий морозец. Тихо. Споры, слова, духота — все позади.

— Белочка... — Ольга с нежностью поправляет ее вы-бившиеся из-под платка волосы и притягивает подругу к се¬бе. — Я очень соскучилась. В воскресенье собралась, но вот

вся эта затея с крестинами и Сашин приезд... А соскучилась очень.

— Я тоже. Еще больше.
— Кто...

Иногда кажется, что жизнь проходит мимо, а мы не в силах ее ни остановить, ни изменить. Так было и в тот день.

Ислайейс прогуливался вдоль кромки пруда, наслаждаясь окружающей его природой. Подошел к краю и глянул в воду. Голубая гладь водоема отразила пронзительно-яркую траву, почерневшие влажные стволы дубов и стройные белые тела красавиц-березок. Со дна на него смотрел молодой симпатичный эльф с острыми ушками, длинными белыми волосами и голубыми глазами. Ислайейс улыбнулся, обнажив...

Я с большим удовольствием поделюсь своим жизненным опытом! Надеюсь, мой рассказ будет Вам интересен, да и я сама получу удовольствие, потому что писать - это мое любимое занятие.

Буду рассказывать все подряд, по-простому, что придет в голову, не стараясь соблюдать красивый стиль изложения.

Родилась я 8 марта 1967 года в Душанбе. Роды были тяжелые, как говорит мама, я обвилась вокруг ее почки. Была проделана сложная операция, все выжили. Мама чувствовала себя тяжело. Мне все никак не...

Ники мог бы побиться об заклад, что никогда прежде ему не приходилось слышать ничего более удивительного ни от одной женщины. Он, попросту говоря, онемел от такого заявления.

— Простите — что вы сказали? — выдавил он наконец.

Джулиана видела, что он пытается как-то скрыть свое изумление, и снова подавила мучительный приступ неприличного хихиканья. Она никак не могла объяснить себе причину своего столь необычного веселья — то ли не выдержали нервы, то ли подействовал этот дивный напиток...

Чувства к отцу у меня были более негативные, чем положительным. Его поведение как- будто не имело границ ни к маме, ни ко мне, ни к Лене, пока она жила у нас. Он не зря называл себя аморалом, ибо это подтверждалось на каждом его шагу. Но родственные узы заставляли все претерпевать, все принимать, и понимать, что очень многое в нем привлекательно, и очень многое в нем тяжело, и эта тяжесть давила собой постоянно, и жизнь в родительском доме становилась невыносимой, больной, затравленной, горчащей...