Обрученные Огнем. Глава 2. Столкнвение

- Знаешь, зачем мы здесь?
- Ланс? Ты вернулся?..
- Я вчера совершил ошибку. Пойдем со мной.

Он стоял у ствола, протягивая мне ладонь, я — на середине ветви, в гуще зелени. Его глаза светились той самой теплотой.

- Решайся, времени почти нет.

Листва вокруг меня вдруг стремительно начала желтеть. Опора затрещала. И толстая ветвь, на которой я находилась, молниеносно высохнув, начала осыпаться пылью. Я кинулась к нему бегом, но в этот момент ветвь обломилась почти у основания. Я попыталась зацепиться за что-нибудь... вокруг был только воздух... и...

- Я тебя держу, - улыбнулся Ланс, схвативший меня за руку.

***
«Оставим чудеса для тех, кто ищет небеса для всех...» - вплыла в мое сознание песенная строка: на кухне тихонько играло радио. - «Оставим чудеса для тех, кто снится...» (*"Чудеса для всех" гр. Мои НЛО)

- Диана, мы же договорились! - Мама сидела рядом с заготовленной чашкой растворимого кофе и бутербродами. - Опять забыла, что я просила не ложиться поздно? Ты обещала за медом сходить.

Идти нужно было в соседний дом. Мама подробно объяснила мне маршрут до жилища ее знакомого пасечника, по-видимому, продававшего свой уникальный мед исключительно ранним утром в воскресенье. Теперь можно было найти его даже с закрытыми глазами… не прозевай я все объяснения в самом буквальном смысле.

Со вчерашнего дня погода не изменилась. Ветер, в какой бы переулок я ни сворачивала по дороге, почему-то неизбежно оставался встречным. Рой колючих снежинок впивался в лицо.

Да еще - как назло! - из головы не шел этот блондин с необычным для наших широт именем. Куда уж мне было запомнить адрес, после того как только что во сне я сорвалась с огромного дерева, и он едва успел меня подхватить...

Короткими перебежками от магазина к магазину, я все же сумела добраться до нужного дома. В парадном было немногим теплее, разве что без ветра. Собственно, парадное как таковое представляло собой длинную анфиладу арочных проемов с колоннами, по левую сторону располагались двери подъездов, правая же пестрила затейливой формы балкончиками, террасами и многочисленными лесенками, спускающимися прямо во внутренний двор. Все это замысловатое буйство фантазии в целом напоминало залу старинного замка. Поговаривали, что когда несколько лет назад сей архитектурный шедевр был наконец сдан в эксплуатацию, создатель получил довольно крупную премию от городской администрации…

Недурно, однако, пасечники живут! Надо бы поднажать на биологию: в будущем займусь разведением пчел в надежде на приобретение подобной квартиры. Признаться, этот странный дом давно меня интересовал, все хотела побывать внутри и посмотреть планировку.

Вот, кажется, и нужный подъезд… я зашла в лифт. Следом вошла хрупкая миловидная женщина с объемным пакетом. Я нажала, как мне показалось, нужный этаж. Наконец двери лифта с натужным скрипом раскрылись и выпустили нас, но в этот момент ручки пакета оторвались, и спелые апельсины покатились по полу, подскакивая, как яркие теннисные мячи. Мы одновременно наклонились собрать их... и стукнулись лбами. Когда апельсины вновь оказались в пакете, и можно было наконец разойтись, мы обнаружили, что на сей раз намерены позвонить в одну и ту же дверь. Ситуация приобретала явный комический оттенок.

- А вы, наверное, тоже за медом?
- Нет, пчеловод Иван Петрович живет в другом крыле.

Я развернулась, чтобы уйти вглубь темного коридора в поисках загадочного «другого крыла», но женщина приветливо продолжила:

- В этом образчике свободного от всех канонов зодчества заблудиться немудрено. Я сейчас попрошу сына вас проводить.

Не припомню, чтобы часто слышала подобный цветистый слог в нашем городе от кого-либо, кроме, разве что, себя самой... «Образчик свободного от всех канонов зодчества» произвел столь сильное впечатление, что я сразу не нашлась, что ответить.

Дверь квартиры наконец распахнулась.
- Мама, ты вовремя! – произнес Ланс, забирая у женщины сумки. – Диана? Привет. Заходите, чайник как раз закипел.

Мы с попутчицей в изумлении уставились друг на друга.

- Ну вот, - произнесла она, пропуская меня вперед, - похоже, вы все-таки не ошиблись крылом.

Вернувшийся из кухни Ланс помог мне снять куртку.
- Два-один в твою пользу! – озорно прошептал он. – Все-таки ты пришла…

- Не пришла, а заблудилась… – запутанно начала я, не выпуская куртку из рук.

Он театрально откашлялся.
– Истина в том, что Судьба привела тебя на мой порог, дитя… - нараспев произнес Ланс, заглянув мне в глаза и драматически сдвинув брови.

- Есть идеи, зачем? – Я понятия не имела, как реагировать на его шутливое актерство, поэтому продолжала сохранять серьезный вид, хотя саму давно разбирал смех: судьба в лице моей безалаберности еще и не в такие места заведёт.

- Возложенная на тебя миссия - в том, чтобы… - на секунду мне показалось, что этот странный, но магнетически притягательный парень сейчас и впрямь изречет некое предсказание… Однако он прервал паузу, просто рассмеявшись, - …выпить со мной чаю! Имей ввиду: отказ не принимается…

Под конец фразы Ланс не удержал требуемый для роли «нахмур бровей» и испортил весь «драматизм». С изрядным облегчением я позволила себе засмеяться вместе с ним: вот так разгадка сна, меня запоздало пригласили на чай!

Все вдруг стало само собой разумеющимся.

Попутно я получила шанс удовлетворить свое любопытство относительно планировки.

Квартира семьи Ланса была угловой. На первом уровне находились прихожая, гостиная, кухня и санузел, на втором, куда можно было попасть по резной деревянной лестнице прямо из коридора, располагались спальни и кабинет. Из гостиной мы вышли на балкон, который занимал оба уровня и был превращен в оранжерею. Тут и там с потолка свисали невообразимые вьюнки, так и пестрящие яркими цветами. На полу стояли кадки с кактусами-фикусами и прочей флорой, в которой я, к стыду своему, совершенно не разбиралась.

- Мама обожает экзотические растения, - пояснил Ланс, наверняка решивший ликвидировать мой позорный пробел в ботанике, ибо вполне удобоваримые предложения он то и дело пересыпал длинными латинскими названиями. – Вот эта лиана с крупными розовыми цветами, campsis grandiflora – из семейства бигнониевых, привезена отцом из Китая, а вот очень интересный экземпляр, листья, видишь, напоминают оленьи рога – это platycerium bifurcatum, эпифитный папоротник, его родина Австралия. Это растение с длинными зелеными листочками, chrysalidocarpus lutescens – c Мадагаскара. Сhrysalidocarpus довольно капризен в плане микроклимата, вообще-то, и в комнатных условиях, говорят, не цветет. Как видишь, этот зацвел. Мама его не иначе как заклинала…

Интересно, кто же заклинал Ланса на запоминание всех этих монструозных латинских слов, поразивших даже мое дружественно настроенное к лингвистике воображение. Он произносил неудобоваримые названия с такой легкостью, словно рассуждал о тропических растениях каждый день, - без напряжения и снобизма. Похоже, Ланс действительно интересовался темой, ведь когда цель - только создать впечатление, глаза собеседника не блистают такой неподдельной увлеченностью предметом разговора. Я, наверное, не умру от скромности, но это был первый случай, когда сверстник играючи озадачил меня своими интеллектуальными способностями. Вспомнив унылые школьные будни, сходные по «окраске» с серым веществом разве что смеха ради, я тяжело вздохнула. Вот бы учиться с такими, как Ланс. Столько всего можно было бы узнать, и никто не стал бы дразнить меня ходячей энциклопедией…

- Я утомил тебя латынью, - засмеялся мой догадливый собеседник.

В этот момент приятный мужчина преклонных, как мне в мои шестнадцать неизбежно показалось, лет сорока пяти, заглянул в оранжерею и сообщил с лукавой ухмылкой:

- Ланс, сынок, самое время для экскурсии на кухню, если хотите застать чай еще теплым.

Акцент куда более заметен, чем у сына. Милое круглое лицо, светлые, вперемешку с седыми, пряди волос, прямой взгляд проницательных глаз, закрытых маленькими очками с прямоугольными стеклами, серый джемпер, из-под которого выглядывает белый накрахмаленный воротничок, - весь его образ показался мне знакомым, как если бы я раньше уже встречалась с этим человеком.

Ланс охотно отвлекся от ботаники и произнес:
- Диана, познакомься с моим отцом.
- Элиас Кристенсен, - запросто, как будто в имени этом не было совершенно ничего особого, произнес мужчина, пожимая мою руку.

- Ведь и правда! – вырвалось у меня.
Теперь понятно, почему мне так знакомо его лицо.

В течение всего завтрака профессор Кристенсен травил забавные «экспедиционные» байки, Ланс же то и дело отпускал юморные комментарии относительно тех приключений, в которых участвовал. Каждый раз в его изложении ситуации принимали совершенно иной оборот, чем у отца, и профессор начинал со смехом спорить, изобильно вставляя в речь шведские слова, которые Ланс переводил мне по ходу спора. Услышав перевод, отец морщился и отмечал, что «ах, недоглядел!», вследствие чего швед Ланс Кристенсен напрочь забыл шведский, зато болтает на русском языке, как вполне российский Иван.

- Помнится, поехали мы на конференцию в Амстердам, - начал профессор очередную историю, лукаво ухмыляясь. - Поселились там в шикарном отеле с до того простым названием, что я его тут же забыл. До конференц-зала нас машина довезла, обменялся я там с коллегами опытом, а назад Ланс захотел пройтись пешком и без моего ведома отпустил водителя. Идем мы, значит, по этому прекрасному городу, благослови его господь, скупаем все сувениры и открытки подряд… и тут я понимаю, что совершенно не помню, как попасть в отель. Забыл название, а магнитную карту «предусмотрительно» оставил на ресепшне, чтоб не оставить случайно где-то еще! И дорогу запомнить не потрудился. Конфуз. А Ланс идет, газировку попивая, и фасады разглядывает.

- Я вспоминал старые мультфильмы, в которых дома изображены как бы нависающими над улочками, - увлеченно подхватил Ланс. – Это казалось просто образом… пока мы не попали в столицу Нидерландов. Дома там в самом прямом смысле на вид несколько кривоватые, как бы вогнутые, и нависают над улицами, так что в некоторых особо затейливых переулках, до того узких, что не каждый гражданин способен в них просочится, вместо неба над головой - коньки крыш…

- Да-да, по дороге целую теорию развил, насчет особенностей голландского зодчества, хе-хе…

- И тут родной отец вдруг останавливается как вкопанный и начинает сыпать крепкими словечками. Я было решил, что его мои размышления так возмутили…

- … а оказалось, что я сам себя возмутил - своей рассеянностью. Представляете, Диана, юный пройдоха выяснил, из-за чего я, как в России говорят, сыплю пепел на голову, и - аккуратно подвел к мысли, что раз уж мы все равно заблудились, то надо провести день с пользой – что, по его мнению, означает - посмотреть окрестности. Когда же я смирился с неизбежным, и мы обошли заинтересовавшие Ланса закоулки, негодник быстренько вывел нас на одну из центральных улиц, где невозмутимо указал на отель, вот уже несколько часов являвшийся целью моих бесплодных поисков, сообщив к тому же, что мы проходили мимо несколько раз, но я этого не заметил!

- Люблю твою рассеянность, пап, ведь, заметь ты отель сразу — не заметил бы остальной город.

- Как говорится, обстоятельства удачно стеклись, - с серьезным видом согласился профессор, и удивленно вздернул брови, когда от смеха я подавилась бутербродом. – Что?

- На глазах у изумленной аудитории у профессора из теоремы вытекло доказательство, - хмыкнул Ланс, цитируя радиошутку. – Предлагаю бартер: разговорный шведский в обмен на русские идиомы.

Многочисленные журналы, печатавшие отчеты Кристенсена-старшего, никогда не упоминали фактов его биографии.

Шведский профессор женат на русской женщине родом из нашего городка?

Его единственный сын – одного со мной возраста?
По загадочным личным причинам они недавно переехали на родину его жены?..

Могла ли я когда-либо предполагать, что буду вот так запросто пить с ними чай в десяти минутах ходьбы от собственного дома?..

Мать Ланса, Ольга Михайловна, выглядела, в отличие от шутника профессора и очаровашки сына, тихой и молчаливой. Она не вступала в разговор, только периодически подливала чай и подкладывала в наши тарелки салат и тосты.

- Так вы, значит, интересуетесь аномальщиной? – вроде бы ненароком осведомился профессор.

Ольга Михайловна чуть нахмурилась и тронула его за руку:

- Илья, не пришло ли время дать детям пообщаться без нашего избыточного внимания?..

Элиас улыбнулся ей одними глазами и вновь повернулся ко мне. Он смотрел на меня внимательнее, чем хотел показать.

- Как вы догадались?
- Ланс рассказывал о вашей встрече в библиотеке. Я, кстати говоря, польщен интересом к моим исследованиям.

- Ты рассказывал обо мне? – я взглянула на Ланса с робкой улыбкой.

Но ведь наша встреча сегодня - чистая случайность. Разве, заинтересовавшись мной настолько, чтобы поделиться с родными, он не должен был взять телефон, или назначить встречу, или…

Ланс улыбнулся и вместо ответа откусил кусочек тоста.

- Сын часто о вас рассказывал, - неожиданно произнесла Ольга Михайловна, встречаясь со мной глазами.

- Ладно, ребята, нам еще столько всего нужно успеть… - проговорил профессор, торопливо вставая из-за стола и подавая жене руку. – Рады знакомству, Диана.

***
«Часто рассказывал?..»
Кажется, на сегодня слишком много впечатлений…
Сказать, что заинтригована – ничего не сказать.
Выхожу из подъезда и тут же поскальзываюсь. Снегопад усилился, гладко утоптанные дорожки успело замести, и обнаружить коварный лед под слоем снега можно, уже потеряв равновесие.

Ланс, с банкой меда в левой руке, свободной правой подхватывает меня – и вовремя.

- Готов испытать на прочность стекло и нервы? - Для верности держусь за него покрепче.

Он переводит взгляд с моего лица на добытую для мамы трехлитровую банку.

- Сейчас узнаем, что прочнее…

Всего лишь десять минут до моих дверей.
- Ты веришь, что все в жизни не случайно?
- Пожалуй. Кстати, зачем ты зашел в библиотеку?

Отводит глаза.
- Пришло время встретиться?..
Ммм?..
Мне остается одно из двух: либо сделать удивленное лицо, чего я не люблю, потому что выгляжу при этом довольно глупо, либо озадаченно почесать затылок, чему мешает шапка. Поэтому я выбираю третье - промолчать… и банка с медом кочует в мои руки.

- Вот так «время встретиться» превращается во «время прощаться»?..

Хотела же промолчать… эх…

Странно. Мне впервые не нравится идея провести вечер дома за компьютером. Поэтому жду, чтобы он сказал еще что-то. Чтобы он сказал что угодно. Например, что наши нервы не так уж плохи, банка цела, и значит, можно еще погулять. Или, что время прощаться – на вокзале, а мы всего лишь у меня на пороге.

Беспомощно смотрю на банку в правой руке и считаю про себя: раз, два, три, четыре… скажи хоть что-то. Левая рука на ручке входной двери. Не слишком удобная диспозиция, чтобы ждать долго.

Вскидываю на него глаза, и только тут понимаю, что дождалась.

Улыбка Ланса определенно обладает свойством вызывать ответную.

Снимаю верхнюю одежду.
Вешалка.
Подставка для обуви.
Зеркало. Итак...
Насыщенного бирюзово-зеленого цвета глаза, длинные каштановые волосы, которые я обычно ношу убранными в хвост. Скулы изрядно выступают… прибавить к этому кожу без тени румянца а-ля оголодавший вампир, средний рост и хрупкое телосложение… внешность вполне привлекательная, но слишком холодная, ничегошеньки гламурного и нежно-женственного – то бишь, как раз того, что нравится парням, - во мне нет… Если меня и можно было бы назвать симпатичной, то только не рядом с безупречно красивым Лансом. Единственное, что делает нас похожими, это отрешенное, «неподростковое» выражение глаз…

Значит, «время встретиться», да?
Прискорбно, конечно, но констатирую - дело не во внешности.

Что же она, все-таки, имела ввиду, говоря: «Сын часто о вас рассказывал»?..