Примерно с 13 лет он начал искать то, что можно назвать «смыслом жизни». Но это было полу-подсознательно – ибо таковы были окружающие условия, жёстко блокировавшие все нестандартные ходы мысли. А стандарты в те времена были совершенно конкретные.
Но «что-то» искал. Но безрезультатно.
Болезнь весною 1983 года была спасительной соломинкой, давшей ему шанс «открыть глаза». Отказ от насилия над организмом, то-есть, поворот лицом к естественному, к Природе, к Высшему (пусть и не осознанный), создал возможность «диалога» со светлыми уровнями, с Природой, и с природой тела, в том числе. (Уже летом 1983 появились ощущения «формы общения» со «стихией погоды», но об этом не здесь.)
Все «интуитивные находки» были, на самом деле, полу-подсознательным восприятием мыслеобразов, помогающих выправить курс к цели. А осознание этой цели и смысла жизни, стало формироваться в результате входа в его жизнь Живой Этики. Произошла эта «встреча» осенью 1990 года. Постепенно оздоровлялось сознание. Стал осознаваться мир мыслей, и его роль в жизни человека. И, неизбежно, укреплялась и сама энергия мысли. (Это, как известно, обоюдоострый меч, ибо растут при этом и положительные, и отрицательные накопления. И не так уж легко «отсеять зёрна от плевел», для наведения порядка в своём «мысленном царстве».) По мере укрепления, мысль становится всё более действенным инструментом. И если в определённой ситуации, связанной с возвратами мелких кармических глупостей, реализуется искреннее осознание корня ошибки, то этим энергия «наказания» может быть погашена.
Теперь о важной точке в «процессе», о котором идёт рассказ. Но для понимания «деталей» надо будет изложить два фактора ––
1. Сначала придётся обратиться к 1972 году. Уже рассказывал о необычно ярких впечатлениях и потрясающей лёгкости и радостности, которые он испытал в период спонтанного 10-дневного голодания. Часто с ностальгией вспоминалось об этом «опыте». Иногда делал попытки оздоровительного голодания (1-5 дней), но ничего подобного первому опыту и в помине не было. Была, конечно, некоторая лёгкость после 2-3 дня, но не больше того. А со временем, было уже больше неприятного, чем приятного. При всём, при этом он заметил, что чувство настоящей лёгкости появляется при естественном голодании во время болезни. В какой-то момент болезни, организм или начинает неохотно принимать пищу, или вообще отказывается от этого бремени. И если мозги не зациклены на «необходимости поддержать силы», и удаётся не пропустить «точку резонанса», то болезнь переходит в более лёгкую фазу и быстрее заканчивается. Ну а радость встречи с «невесомостью мыслей и тела» ни с чем не сравнима…
А физическая слабость, ощущаемая при этом, тоже приятна, ибо, на самом деле, это отсутствие чрезмерного тонуса (возбуждения), мешающего ощутить «светлые веяния». Возвращаясь к нормальному питанию (а это, пока, необходимо) теряется та лёгкость, но, пытаясь искусственно затянуть голодание, легко влететь в реальное истощение организма, и нервной системы в том числе.
«Оголение» нервной системы (дистрофия миелиновой оболочки нервных волокон), с неизбежными депрессиями и деградацией интеллекта, весьма распространённое явление в среде «культивирующих» искусственную низкокалорийную диету.
2. Вторым фактором является та перестройка мышления и мировосприятия, которая произошла в результате «встречи» с источником мудрости жизни – Живой Этикой (Агни Йогой).
А теперь – к конкретному событию.
Произошло это где-то «на грани веков», точной даты нет, но примерно в районе 2000-2001 годов.
Очередной раз он почувствовал приближение болезни. Но, в отличие от предыдущих «встреч», не было мыслей о том, что болезнь чем-то помешает его планам (а планов было много), наоборот. Ощутил радость от того, что вот – сможет опять побыть в «лёгкости тела и мыслей», да и вообще – спокойно полежать и отдохнуть от суеты земной. То есть, принял болезнь с распростёртыми объятиями.
Разложил постель и умиротворённо лёг. Немного подремал – а как чудесно дремлется, когда сознание не загромождено эмоциональным мусором… Проснувшись, почувствовал, что что-то «не так». «Просканировал» своё состояние, и понял – болезнь исчезла. Нету её…
И больше не возвращалась. Эта «страница» жизни оказалась перевёрнута. Но за нею, как и в любой книге, шла следующая – ещё интересней, ибо пришёл черёд энергетических проблем. Запускались «болезни» неуравновешенным мышлением, суетой и неоправданным расходом энергии – чрезмерными нагрузками в походах или слишком большим количеством контактов-общений с людьми. Но ритм потенциально слабых точек сохранился прежний – против астрологии не попрёшь.
Но вернёмся к бытовым ситуациям, в которых проявлялся новый уровень адаптационных возможностей организма.
Уже в середине 1990-х он заметил, что занозы, даже довольно глубокие, не нарывают. Обычно, если удаётся вытащить занозу, то потом залижешь ранку, и всё на этом кончается. А вот с оставшимися в глубине «гостями» было намного интересней. В течение суток, вокруг занозы формировалось лёгкое покраснение ткани (собирались бойцы с инфекцией – лейкоциты), и, при глубокой занозе, могла ощущаться лёгкая местная гиперемия (повышение температуры). А по прошествии 1,5-3 суток (в зависимости от глубины и размера занозы), «бойцы», выполнив свою работу, «расходились по домам», и он забывал об этой проблеме. Вспоминал только, замечая, что, в результате слущивания поверхностных слоя эпителия (кожи) и подъёма нижних слоёв, заноза выносилась на поверхность.
В январе-феврале 2000 года, он занимался на курсах по обучению столярной профессии. Работая на циркулярной пиле, потерял сосредоточенность, и потянулся к распиленной детали рукой, забыв, что зубья вращающейся пилы не видны. Попал под зубья большим пальцем правой руки – в результате потерял кусок мяса с верхней части большого пальца. Засунул палец в рот, и продолжал работать левой рукой. Когда кровотечение прекратилось (примерно 1-1,5 часа), подбинтовал палец так, чтобы не задевать бинтом самой раны, и продолжал работать. Ночью палец побаливал.
Никакими мазями-лекарствами не пользовался, только подбинтовывал палец, чтобы не попадала грязь, и не пугались люди от вида раны. По прошествии 2-3 недель, всё заросло – без воспалений, без ямки, без рубца и с нормальными капиллярными линиями.
Март 2003 года. Поднимаясь на высокое крыльцо старого дома, на ул.Миера, поскользнулся – и с размаха ударился голенью левой ноги об острый металлический уголок, окантовывавший ступеньки. Большая берцовая кость оказалась пробита вглубь, и брюки были вмяты в рану. Если обращаться в травматологию, то неизбежна неприятная операция по очистке раны и наложению швов, с обязательными инъекциями всяких противостолбнячных, противовоспалительных, обезболивающих и прочих «отрав». От одних лекарств заболеть можно. Неизбежны воспаления, нагноения и прочие осложнения, ибо кость пробита.
Решил, что и в этом случае нечего гробить организм медициной. Доверие к возможностям организма, многолетний опыт лечения разнообразных травм, и реальное спокойствие – вот естественные и эффективные инструменты. Определился с главным на первом этапе – не дать образоваться гематоме в районе травмы и вокруг неё, а для этого надо поддерживать режим активного кровообращения, что и поможет избежать процессов застоя крови в тканях. Наметил пеший «маршрутик» на 2-3 часа (до Зиепниеккалнса и назад в центр). Сначала беспокоился, выдержит ли пробитая кость, но потихонечку втянулся в прогулку. Единственной проблемой были красные светофоры – в таких случаях ходил кругами, пока не загорался зелёный свет. Через 3,5 часа, вернувшись домой, сразу лёг, положив ногу на подушку, чтобы избежать застойных явлений в голени. Голода не чувствовал, и это было хорошо – значит организм полностью сосредоточен на главной задаче. Спал, не снимая одежды. Нога побаливала, и он держал её неприкрытой одеялом – чтобы не задевать раны, и не допустить разогрева ноги, во избежание скопления крови. К утру кровообращение в районе раны адаптировалось к новым условиям, и опасность образования гематомы миновала.
Тогда началась первая «процедура» взаимодействия с «объектом» – почти три часа, не спеша, отмачивал рану (используя для этого свою урину), постепенно извлекая из неё брючную ткань. Фактически, брюки были тампоном, препятствующим попаданию в рану грязи, пыли и крови, пока он «выгуливал» ногу и спал.
Смочил марлю раствором мумиё и положил её на рану. Когда марля высохла, зафиксировал её лейкопластырем, и занялся ежедневной текучкой – работа, учёба и прочее, прочее, прочее.
В течение первых дней рана освобождалась от мёртвых частиц, и это выглядело пугающе. Примерно с 4/5-го дня начал накладывать марлю с «линиментом по Вишневскому». Процесс регенерации был неспешным (58 лет, как-никак), но стабильным. В итоге всё прекрасно заросло. Без внешних дефектов, кроме тонкого звездообразного рубца. Никаких ям и бугров.
Летом 2005 года, в результате вынужденной перегрузки в странствиях по Латгалии, на маршруте между Дубули (примерно 35-й км шоссе Резекне-Дагда) и озером Ковш (примерно 6 км на юг от посёлка Вецслобода в направлении посёлка Пасиене), придя к Ковш-озеру, был измотан до предела (и даже ниже), но, искупавшись, силы «чудесным образом» восстановились. Пожив у озера несколько дней, вернулся в Ригу.
И вот – ровно через неделю после перехода, точьнёхонько в то же время, когда «родился заново» после купания, накрыла его «горячая волна». Трое суток была температура 40-41оС, потом, в течение недели температура медленно снижалась – 40-39-39-38-38-38-37.
Но самое интересное было другое.
Естественно, что организм был не в состоянии ни пить, ни есть (и он его не насиловал), но при этом не было никакой сухости во рту, слизистая была нормально увлажнённой. Кожные покровы тела были эластичные, не пересушенные. Единственное «неудобство» – было ОЧЕНЬ тяжело от убийственной температуры.
Организм может справиться даже с такими жёсткими проблемами, если мы не мешаем ему совершенствовать адаптационные возможности. А иммунный ответ организма на инфекцию это только одна из функций системы адаптации.
И теперь переходим к завершающему (на сегодня) разделу этого «приключенческого романа».
В 2007 году начался в его жизни «горный этап».
Летом 2006 года, будучи в тайге на юге Красноярского края, схлопотал он жесточайший обвал здоровья. Не буду описывать эту ситуацию и то, что происходило «после того». Скажу только то, что, в отличие от всех предыдущих «обвалов», когда организм постепенно восстанавливал энергетический потенциал, в данном случае силы оставались на самом низком уровне. И так продолжалось около года.
В апреле 2007 года, волею судьбы оказался он вовлечён в полнейшую авантюру для того состояния здоровья (а правильнее это назвать полным отсутствием здоровья) в котором пребывал. Занесло его на треккинг (горный, но не экстремальный спортивно-альпинистский маршрут) «вокруг Анапурны», в центральном Непале. Это около 150 км пути по горным тропам с выходом к перевалу высотой около 5500 метров (перевал Torong La), и последующим постепенным спуском к «цивилизованным» высотам. Всё вместе – 14 дней.
Примерно через 5-6 дней пребывания на маршруте, на высоте 3500м, силы оставили его один на один с бессилием. В итоге, три дня, оставшиеся до перевала, везли его на лошадке. Ну а после перевала он уже пошёл дальше сам. И с каждым днём состояние его всё улучшалось. Неизбежная глубокая усталость, как результат нелёгкого маршрута, не мешала нарастанию чувства какого-то другого оздоровления.
Вернувшись в Катманду, он с трудом ходил, но переход через серьёзные высоты каким-то образом повлиял на адаптационную систему. Постепенно здоровье начало восстанавливаться, и, в итоге, вышло на оптимальный уровень. Было бы неверно и нечестно «валить всё» только на горы, ибо была ещё и помощь ламы-целителя, было и очередное «открытие» особенностей питания (это продолжение процесса интуитивных «находок» после крутого поворота в 1983 году), но горы – это горы…
Отдыхая в Катманду после треккинга, он услышал о заманчивых маршрутах в восточном Непале, в районе Эвереста. Очень заинтересовался этим, но решил, что «получит право» всерьёз думать об Эвересте только в том случае, если сможет пройти своими ножками «вокруг Анапурны». Сдавший зачёты допускается до экзаменов…
Осенью 2008 была «вторая попытка» на тропе вокруг Анапурны. «Гулял» 21 день. И удалось пройти весь маршрут без помощи лошадок.
Здесь важно отметить кое-какие параметры самочувствия во время этого маршрута. На высоте 3500 самочувствие было более-менее нормальное. На высоте 4000 голову уже подавливало. На высоте 4200 голова побаливала. На высоте 4500 было уже весьма тяжело. На высоте 4900 было очень тяжело, но всё же «не смертельно», ибо жил там две ночи. Но очень тяжело.
И ещё одно очень важное пояснение.
Ни в каких ситуациях, как бы ни было тяжело, не использовались никакие «спецсредства» – ни лекарства, ни адаптогены, ни стимуляторы, ни чай, ни кофе – ничего. Ибо все они вмешиваются в деятельность системы адаптации, лишая её необходимой тренирующей нагрузки. А мы знаем, что «то, что не функционирует, то неизбежно редуцирует» (ослабляется).
И вот – осень 2009 года. «Прогулочка» в местах проживания шерпов, а это уже начало тибетских нагорий, которые получают название «Тибет» сразу за Эверестовской вершиной. Маленькое уточнение – имя «Эверест» этой величайшей горе навязали англичане в 50-х годах прошлого столетия, а её оригинальные имена таковы – с непальской стороны «Sagarmatha», а с тибетской стороны «Jomolungma».
Для начала, выбрал маршрут к священным озёрам Гокио. 25 дней на «прогулочку». Шёл не торопясь, и добрался до высоты 4500-4600 метров, посёлочек Machermo. Жил там около 5 дней и нормально себя чувствовал на этой высоте, в отличие от прошлого года.
Осень 2010 года. Выбрал маршрут к Сагарматхе. Без проблем дошёл до высот 4900 – 5200. Жил там около недели и нормально себя чувствовал. Но, конечно, высота 5000 метров, это не прогулочки вприпрыжку вдоль кромки прибоя. Содержание кислорода очень низкое – около 50%, со всеми вытекающими из этого последствиями. Но чистый организм нормально переносил эти условия.
На этом и закончился (на сегодняшний день) эксперимент по исследованию адаптационных возможностей человеческого организма. Выводы такие – адаптационные возможности человека безграничны (если, конечно, не мешать системе развиваться).
Почему «эксперимент закончился»? Да потому, что жилья на высотах больше 5140 метров нет. Там уже только альпинисты-экстремалы, и это уже совсем другая песня.
Закончился эксперимент на уровне физического тела. Но точно также, как иммунный ответ организма на инфекцию, это только одна из функций системы адаптации; точно также и то, что то, что я назвал адаптационной системой, это только одна из функций другой системы – более высокого порядка, более тонкой структуры. А это уже связано с совсем другими понятийными пространствами. Для кого-то это бред, а для меня – совершенно конкретная вещь. Путь постижения человеческих возможностей беспределен.
Ничто не кончается – всё есть процесс.
Всё развивается и совершенствуется.
Но «что-то» искал. Но безрезультатно.
Болезнь весною 1983 года была спасительной соломинкой, давшей ему шанс «открыть глаза». Отказ от насилия над организмом, то-есть, поворот лицом к естественному, к Природе, к Высшему (пусть и не осознанный), создал возможность «диалога» со светлыми уровнями, с Природой, и с природой тела, в том числе. (Уже летом 1983 появились ощущения «формы общения» со «стихией погоды», но об этом не здесь.)
Все «интуитивные находки» были, на самом деле, полу-подсознательным восприятием мыслеобразов, помогающих выправить курс к цели. А осознание этой цели и смысла жизни, стало формироваться в результате входа в его жизнь Живой Этики. Произошла эта «встреча» осенью 1990 года. Постепенно оздоровлялось сознание. Стал осознаваться мир мыслей, и его роль в жизни человека. И, неизбежно, укреплялась и сама энергия мысли. (Это, как известно, обоюдоострый меч, ибо растут при этом и положительные, и отрицательные накопления. И не так уж легко «отсеять зёрна от плевел», для наведения порядка в своём «мысленном царстве».) По мере укрепления, мысль становится всё более действенным инструментом. И если в определённой ситуации, связанной с возвратами мелких кармических глупостей, реализуется искреннее осознание корня ошибки, то этим энергия «наказания» может быть погашена.
Теперь о важной точке в «процессе», о котором идёт рассказ. Но для понимания «деталей» надо будет изложить два фактора ––
1. Сначала придётся обратиться к 1972 году. Уже рассказывал о необычно ярких впечатлениях и потрясающей лёгкости и радостности, которые он испытал в период спонтанного 10-дневного голодания. Часто с ностальгией вспоминалось об этом «опыте». Иногда делал попытки оздоровительного голодания (1-5 дней), но ничего подобного первому опыту и в помине не было. Была, конечно, некоторая лёгкость после 2-3 дня, но не больше того. А со временем, было уже больше неприятного, чем приятного. При всём, при этом он заметил, что чувство настоящей лёгкости появляется при естественном голодании во время болезни. В какой-то момент болезни, организм или начинает неохотно принимать пищу, или вообще отказывается от этого бремени. И если мозги не зациклены на «необходимости поддержать силы», и удаётся не пропустить «точку резонанса», то болезнь переходит в более лёгкую фазу и быстрее заканчивается. Ну а радость встречи с «невесомостью мыслей и тела» ни с чем не сравнима…
А физическая слабость, ощущаемая при этом, тоже приятна, ибо, на самом деле, это отсутствие чрезмерного тонуса (возбуждения), мешающего ощутить «светлые веяния». Возвращаясь к нормальному питанию (а это, пока, необходимо) теряется та лёгкость, но, пытаясь искусственно затянуть голодание, легко влететь в реальное истощение организма, и нервной системы в том числе.
«Оголение» нервной системы (дистрофия миелиновой оболочки нервных волокон), с неизбежными депрессиями и деградацией интеллекта, весьма распространённое явление в среде «культивирующих» искусственную низкокалорийную диету.
2. Вторым фактором является та перестройка мышления и мировосприятия, которая произошла в результате «встречи» с источником мудрости жизни – Живой Этикой (Агни Йогой).
А теперь – к конкретному событию.
Произошло это где-то «на грани веков», точной даты нет, но примерно в районе 2000-2001 годов.
Очередной раз он почувствовал приближение болезни. Но, в отличие от предыдущих «встреч», не было мыслей о том, что болезнь чем-то помешает его планам (а планов было много), наоборот. Ощутил радость от того, что вот – сможет опять побыть в «лёгкости тела и мыслей», да и вообще – спокойно полежать и отдохнуть от суеты земной. То есть, принял болезнь с распростёртыми объятиями.
Разложил постель и умиротворённо лёг. Немного подремал – а как чудесно дремлется, когда сознание не загромождено эмоциональным мусором… Проснувшись, почувствовал, что что-то «не так». «Просканировал» своё состояние, и понял – болезнь исчезла. Нету её…
И больше не возвращалась. Эта «страница» жизни оказалась перевёрнута. Но за нею, как и в любой книге, шла следующая – ещё интересней, ибо пришёл черёд энергетических проблем. Запускались «болезни» неуравновешенным мышлением, суетой и неоправданным расходом энергии – чрезмерными нагрузками в походах или слишком большим количеством контактов-общений с людьми. Но ритм потенциально слабых точек сохранился прежний – против астрологии не попрёшь.
Но вернёмся к бытовым ситуациям, в которых проявлялся новый уровень адаптационных возможностей организма.
Уже в середине 1990-х он заметил, что занозы, даже довольно глубокие, не нарывают. Обычно, если удаётся вытащить занозу, то потом залижешь ранку, и всё на этом кончается. А вот с оставшимися в глубине «гостями» было намного интересней. В течение суток, вокруг занозы формировалось лёгкое покраснение ткани (собирались бойцы с инфекцией – лейкоциты), и, при глубокой занозе, могла ощущаться лёгкая местная гиперемия (повышение температуры). А по прошествии 1,5-3 суток (в зависимости от глубины и размера занозы), «бойцы», выполнив свою работу, «расходились по домам», и он забывал об этой проблеме. Вспоминал только, замечая, что, в результате слущивания поверхностных слоя эпителия (кожи) и подъёма нижних слоёв, заноза выносилась на поверхность.
В январе-феврале 2000 года, он занимался на курсах по обучению столярной профессии. Работая на циркулярной пиле, потерял сосредоточенность, и потянулся к распиленной детали рукой, забыв, что зубья вращающейся пилы не видны. Попал под зубья большим пальцем правой руки – в результате потерял кусок мяса с верхней части большого пальца. Засунул палец в рот, и продолжал работать левой рукой. Когда кровотечение прекратилось (примерно 1-1,5 часа), подбинтовал палец так, чтобы не задевать бинтом самой раны, и продолжал работать. Ночью палец побаливал.
Никакими мазями-лекарствами не пользовался, только подбинтовывал палец, чтобы не попадала грязь, и не пугались люди от вида раны. По прошествии 2-3 недель, всё заросло – без воспалений, без ямки, без рубца и с нормальными капиллярными линиями.
Март 2003 года. Поднимаясь на высокое крыльцо старого дома, на ул.Миера, поскользнулся – и с размаха ударился голенью левой ноги об острый металлический уголок, окантовывавший ступеньки. Большая берцовая кость оказалась пробита вглубь, и брюки были вмяты в рану. Если обращаться в травматологию, то неизбежна неприятная операция по очистке раны и наложению швов, с обязательными инъекциями всяких противостолбнячных, противовоспалительных, обезболивающих и прочих «отрав». От одних лекарств заболеть можно. Неизбежны воспаления, нагноения и прочие осложнения, ибо кость пробита.
Решил, что и в этом случае нечего гробить организм медициной. Доверие к возможностям организма, многолетний опыт лечения разнообразных травм, и реальное спокойствие – вот естественные и эффективные инструменты. Определился с главным на первом этапе – не дать образоваться гематоме в районе травмы и вокруг неё, а для этого надо поддерживать режим активного кровообращения, что и поможет избежать процессов застоя крови в тканях. Наметил пеший «маршрутик» на 2-3 часа (до Зиепниеккалнса и назад в центр). Сначала беспокоился, выдержит ли пробитая кость, но потихонечку втянулся в прогулку. Единственной проблемой были красные светофоры – в таких случаях ходил кругами, пока не загорался зелёный свет. Через 3,5 часа, вернувшись домой, сразу лёг, положив ногу на подушку, чтобы избежать застойных явлений в голени. Голода не чувствовал, и это было хорошо – значит организм полностью сосредоточен на главной задаче. Спал, не снимая одежды. Нога побаливала, и он держал её неприкрытой одеялом – чтобы не задевать раны, и не допустить разогрева ноги, во избежание скопления крови. К утру кровообращение в районе раны адаптировалось к новым условиям, и опасность образования гематомы миновала.
Тогда началась первая «процедура» взаимодействия с «объектом» – почти три часа, не спеша, отмачивал рану (используя для этого свою урину), постепенно извлекая из неё брючную ткань. Фактически, брюки были тампоном, препятствующим попаданию в рану грязи, пыли и крови, пока он «выгуливал» ногу и спал.
Смочил марлю раствором мумиё и положил её на рану. Когда марля высохла, зафиксировал её лейкопластырем, и занялся ежедневной текучкой – работа, учёба и прочее, прочее, прочее.
В течение первых дней рана освобождалась от мёртвых частиц, и это выглядело пугающе. Примерно с 4/5-го дня начал накладывать марлю с «линиментом по Вишневскому». Процесс регенерации был неспешным (58 лет, как-никак), но стабильным. В итоге всё прекрасно заросло. Без внешних дефектов, кроме тонкого звездообразного рубца. Никаких ям и бугров.
Летом 2005 года, в результате вынужденной перегрузки в странствиях по Латгалии, на маршруте между Дубули (примерно 35-й км шоссе Резекне-Дагда) и озером Ковш (примерно 6 км на юг от посёлка Вецслобода в направлении посёлка Пасиене), придя к Ковш-озеру, был измотан до предела (и даже ниже), но, искупавшись, силы «чудесным образом» восстановились. Пожив у озера несколько дней, вернулся в Ригу.
И вот – ровно через неделю после перехода, точьнёхонько в то же время, когда «родился заново» после купания, накрыла его «горячая волна». Трое суток была температура 40-41оС, потом, в течение недели температура медленно снижалась – 40-39-39-38-38-38-37.
Но самое интересное было другое.
Естественно, что организм был не в состоянии ни пить, ни есть (и он его не насиловал), но при этом не было никакой сухости во рту, слизистая была нормально увлажнённой. Кожные покровы тела были эластичные, не пересушенные. Единственное «неудобство» – было ОЧЕНЬ тяжело от убийственной температуры.
Организм может справиться даже с такими жёсткими проблемами, если мы не мешаем ему совершенствовать адаптационные возможности. А иммунный ответ организма на инфекцию это только одна из функций системы адаптации.
И теперь переходим к завершающему (на сегодня) разделу этого «приключенческого романа».
В 2007 году начался в его жизни «горный этап».
Летом 2006 года, будучи в тайге на юге Красноярского края, схлопотал он жесточайший обвал здоровья. Не буду описывать эту ситуацию и то, что происходило «после того». Скажу только то, что, в отличие от всех предыдущих «обвалов», когда организм постепенно восстанавливал энергетический потенциал, в данном случае силы оставались на самом низком уровне. И так продолжалось около года.
В апреле 2007 года, волею судьбы оказался он вовлечён в полнейшую авантюру для того состояния здоровья (а правильнее это назвать полным отсутствием здоровья) в котором пребывал. Занесло его на треккинг (горный, но не экстремальный спортивно-альпинистский маршрут) «вокруг Анапурны», в центральном Непале. Это около 150 км пути по горным тропам с выходом к перевалу высотой около 5500 метров (перевал Torong La), и последующим постепенным спуском к «цивилизованным» высотам. Всё вместе – 14 дней.
Примерно через 5-6 дней пребывания на маршруте, на высоте 3500м, силы оставили его один на один с бессилием. В итоге, три дня, оставшиеся до перевала, везли его на лошадке. Ну а после перевала он уже пошёл дальше сам. И с каждым днём состояние его всё улучшалось. Неизбежная глубокая усталость, как результат нелёгкого маршрута, не мешала нарастанию чувства какого-то другого оздоровления.
Вернувшись в Катманду, он с трудом ходил, но переход через серьёзные высоты каким-то образом повлиял на адаптационную систему. Постепенно здоровье начало восстанавливаться, и, в итоге, вышло на оптимальный уровень. Было бы неверно и нечестно «валить всё» только на горы, ибо была ещё и помощь ламы-целителя, было и очередное «открытие» особенностей питания (это продолжение процесса интуитивных «находок» после крутого поворота в 1983 году), но горы – это горы…
Отдыхая в Катманду после треккинга, он услышал о заманчивых маршрутах в восточном Непале, в районе Эвереста. Очень заинтересовался этим, но решил, что «получит право» всерьёз думать об Эвересте только в том случае, если сможет пройти своими ножками «вокруг Анапурны». Сдавший зачёты допускается до экзаменов…
Осенью 2008 была «вторая попытка» на тропе вокруг Анапурны. «Гулял» 21 день. И удалось пройти весь маршрут без помощи лошадок.
Здесь важно отметить кое-какие параметры самочувствия во время этого маршрута. На высоте 3500 самочувствие было более-менее нормальное. На высоте 4000 голову уже подавливало. На высоте 4200 голова побаливала. На высоте 4500 было уже весьма тяжело. На высоте 4900 было очень тяжело, но всё же «не смертельно», ибо жил там две ночи. Но очень тяжело.
И ещё одно очень важное пояснение.
Ни в каких ситуациях, как бы ни было тяжело, не использовались никакие «спецсредства» – ни лекарства, ни адаптогены, ни стимуляторы, ни чай, ни кофе – ничего. Ибо все они вмешиваются в деятельность системы адаптации, лишая её необходимой тренирующей нагрузки. А мы знаем, что «то, что не функционирует, то неизбежно редуцирует» (ослабляется).
И вот – осень 2009 года. «Прогулочка» в местах проживания шерпов, а это уже начало тибетских нагорий, которые получают название «Тибет» сразу за Эверестовской вершиной. Маленькое уточнение – имя «Эверест» этой величайшей горе навязали англичане в 50-х годах прошлого столетия, а её оригинальные имена таковы – с непальской стороны «Sagarmatha», а с тибетской стороны «Jomolungma».
Для начала, выбрал маршрут к священным озёрам Гокио. 25 дней на «прогулочку». Шёл не торопясь, и добрался до высоты 4500-4600 метров, посёлочек Machermo. Жил там около 5 дней и нормально себя чувствовал на этой высоте, в отличие от прошлого года.
Осень 2010 года. Выбрал маршрут к Сагарматхе. Без проблем дошёл до высот 4900 – 5200. Жил там около недели и нормально себя чувствовал. Но, конечно, высота 5000 метров, это не прогулочки вприпрыжку вдоль кромки прибоя. Содержание кислорода очень низкое – около 50%, со всеми вытекающими из этого последствиями. Но чистый организм нормально переносил эти условия.
На этом и закончился (на сегодняшний день) эксперимент по исследованию адаптационных возможностей человеческого организма. Выводы такие – адаптационные возможности человека безграничны (если, конечно, не мешать системе развиваться).
Почему «эксперимент закончился»? Да потому, что жилья на высотах больше 5140 метров нет. Там уже только альпинисты-экстремалы, и это уже совсем другая песня.
Закончился эксперимент на уровне физического тела. Но точно также, как иммунный ответ организма на инфекцию, это только одна из функций системы адаптации; точно также и то, что то, что я назвал адаптационной системой, это только одна из функций другой системы – более высокого порядка, более тонкой структуры. А это уже связано с совсем другими понятийными пространствами. Для кого-то это бред, а для меня – совершенно конкретная вещь. Путь постижения человеческих возможностей беспределен.
Ничто не кончается – всё есть процесс.
Всё развивается и совершенствуется.
Обсуждения О путях здоровья - 2