Ночной нло

Гаджет рабочего стола выдает очередной афоризм: «Человек без любви, как сухое дерево». И вправду сухое, вроде ты как бы и есть, а вроде тебя и нет. Без любви наша жизнь теряет яркость, словно наступила зима. Не даром говорят у меня «зима в сердце», ощущение пустоты и тоски гложет нас изнутри, условно ты превращаешься в зомби.

Вроде рядом есть и близкие люди и друзья, они стараются не оставлять тебя в одиночестве, вытаскивают в гости, ночные клубы и толпами приходят поздравления с днём святого...

Я иду по аллее, сжимая в руках телефон, в свете покрывшихся инеем фонарей.

И кажется время замирает, протискиваясь сквозь хлопья снега.

И холод как-будто забыл о моём существовании, или я забыл о нём.

Набираю твой номер: абонент временно недоступен.

И почему, так хочется смотреть на звёздное небо, различать созвездия.

Искать твою звезду, которая светит ярче всех, но при этом не видна.

Остаётся дышать в небо, погружая себя в туман собственных мыслей,

в которых нет места...

И идём мы забытыми тропами под луной и солнцем. Ноги наши бесшумно и легко, шаг за шагом, касаются обломков базальта в иллюзорном свете луны, выплывающей из-за отвесного горного склона, ещё хранящего тепло вечернего солнца. Нас тринадцать. В ночном безмолвии наши огромные бесформенные тени, скользят вдоль голых, потрескавшихся горных склонов, напоминая призраков. Мы и есть призраки. Облик наш неузнаваем, ибо теряется в складках широких сутан, а лица неразличимы в темноте глубоких капюшонов...

А когда заяц похожий на собаку, погнался за мышью, и она, спасаясь, от острых зубов, по ноге Енприыха, под одеждой, добежала до шеи, он не выдержал и прихлопнул её сам, хотя не хотел этого, а чувство страха, неожиданного вмешательства, вызвало то нерпроизвольное движение, отдал мышь зайцу и тот как полученное знание, ещё долго трепал, мурлыкал, и один раз мяукнул от удовольствия.

***
В первое своё погружение, на поле чудес, Бовфртых, испуган, был только одним, тем ярким светом, наполняющее...

К своим сорока я подошёл не в лучшей форме. Возрастной психологический кризис усугубился разводом, разгромной рецензией рукописи, которой я посвятил три года, к тому же моя бывшая, с которой я продолжал жить в одной квартире, позарилась на наследство родной тётки, перетащила её, полусумасшедшую, в Ленинград, и ушла в очередной запой, разнообразя вечера то истерикой, то дракой.

Это был край. В один день я оформил отпуск, собрал рюкзак, стащил с антресолей пакет с байдаркой и, спустя час...

Глава первая: «Старинные доспехи…»

Никонор Никонорович Подлокотников, был самым обычным человеком и ни чем особенным не отличался от остальных людей. Так же как и все нормальные люди, вел нормальный и обыкновенный образ жизни – дом, семья, работа и плюс небольшое хобби.

Но все это было, до тех самых пор, пока Никонор Никонорович довольно таки интересным и оригинальным образом не попал на страницы нашей повести. И вот тогда, его образ жизни, сменился с нормального и обычного, на...

1991 год… Почему же я назвала его первым началом? ПЕРВЫМ началом разговора с Богом? Длинного, непрерывного, изо дня в день, каждую минуту… более двадцати лет… Видимо потому, что была потрясена столь ярким, однозначным, чрезвычайно истинным и привлекательным проявлением Бога в себе, Верховной Божественной Личности… - в себе… Это было еще без внутреннего диалога, конкретных слов, но на уровне высочайшего, очень глубокого понимания абсолютно всего, что хотел мне сказать Бог. Оказывается, общение с...

В сумерках Чертово ущелье казалось особенно зловещим. Провал темнел ночною тьмой, а из глубин серый туман струился. Дыхание земли, ее недр, ее тайн, был этот туман.

Я лег на край ущелья и стал смотреть во тьму, не видя дна, дышал туманом.

И закружилась голова, сознанье отлетело, и я упал во мрак, во бездну ночи и растворился в ней. И до сих пор не помню, что произошло тогда со мною, лишь тени шепчущие и звуки дивные, просторы гор и небесное сиянье во сне приходят иногда.

Ну вот, когда...

Глава I
Шел снег, отдающий дождливым душком осенней гнильцы. Алкогольное теплокровие Андрея позволяло держаться непринужденно и на плаву во враждебной среде вечернего уличного ажиотажа бойких на язык масс. Белозеров сливался с испачканным небом серо-болотным невнятным взглядом и вдохновенно скручивал опостылевшую мысль в один сплошной поток броуновского движения фонарного света.

Это был его медитативный бег на месте, его шанс посмотреть на себя со стороны, со стороны обезвоженного луча...

«Этот знакомый вкус губ, язык….», наслаждение Раисы постепенно перерастало в тщательное исследование партнера. Результаты превзошли ожидания, они были просто шокирующими! С каждой секундой она убеждалась что итальянец и Олег это одно и то же лицо.

Что бы проверить это до конца, она точно так же как той июльской ночью, крепко прижала к себе Профессора и властно поцеловала. « Марио! Но только без усов», сомнений у нее на этот раз не оставалось….

Впрочем, ни она одна прозрела в этот момент...