Начало зимы

Снег выпал пару дней назад и не успел растаять. Казалось незначимое явление имело место в другой эпохе, по внутренним часам восприятия, естественно. Мир еще раз манифестировал свою нелинейность. Ряд событий, произошедших примерно в одно и то же время, послужил причиной абсолютно не связанных всходов, оставивших в сознании болезненные отклики.

Первый день зимы. Олин ехал на работу в автобусе и любовался плодами незатейливого празднования эпохальной даты. На освещенном тусклым фонарным светом снегу лежали траурные ленты. Можно было даже разобрать кое-где надписи. Впрочем, Олин и так знал их наизусть. После полуночи чуткую тишину разорвали крики: «Мы ждали тебя, зима», «Мы приветствуем тебя, белая царица». Далее по нарастающей. Казалось, пространство временно заполнилось локальной истерией. Конечно, Олин ценил этот день, дающий потенциальную возможность для возникновения сакральных ритуалов, сознавая, что то, что чтят одни, другие зачастую стремятся не только принизить, а втоптать в грязь. «Храните сокрытыми свои святыни» - колоколом гудело в голове. Перед глазами же простирались километры черных полотен, распластанных на снегу. Эти ткани, оставленные празднующими, были отравлены страхом смерти и слабым желанием жить. Почему-то нельзя было радоваться первому снегу, чистоте и перерождению, происходившему в мире.

Невольно Олин стал размышлять о новых странных ритуалах знаменующих приход зимы. В совокупности своей они вносили в размеренную жизнь хаос и истерию. Первый день зимы изначально содержал в себе некую торжественную сосредоточенную мелодию. Можно было даже услышать ее не только головой, но и сердцем. Возникало ощущение, что звуки оркестра пытается заглушить вой покалеченных неумелыми людьми духовых инструментов. Безумие, затаившееся в человечестве, манифестировало себя разнообразными способами, но смысл всего этого многообразия был один. Общественное начало нуждалось если не в серьезном лечении, то хотя бы в профилактике заболевания, имя которому «вседозволенность». Не то чтобы праздник жизни затянулся или стал тотальным. Просто многие забыли о существовании иных празднеств.

Мысли исправно формировались в голове Олина, самовозобновляясь и слегка модифицируясь. Все это напоминало кружение на одном месте. Меж тем сознание окутывали черной пеленой распластанные полотна, от которых исходили истерические выкрики. Можно было разобрать только одно слово – «зима».

Олин вполне сознавал, что не прав и, вообще, не в состоянии судить о человечестве, поскольку сам полностью вовлечен в происходящее действо, но ничего не мог поделать. Автобус резко затормозил, и сразу же двери открылись. Очередная остановка. Внимание привлекли два молодых парня, старательно пытавшихся забраться в общественный транспорт. Глядя на них, Олин невольно подумал, что ступеньки в автобусе высокие, неудобные, и даже от поручней польза не велика. Ко всеобщему разочарованию, парням все-таки удалось забраться в автобус. Одного взгляда на них было достаточно, чтобы понять – «адепты нового течения». Скорей всего, ребята потерялись во времени. Все ночь радуясь в меру способностей приходу зимы, не заметили, как наступил новый рабочий день со своими проблемами.

Проехав минуты три, один из адептов подал голос.
- Чего-то вы все такие недовольные? Не рады приходу зимы?

Конечно, никто ничего не ответил.
- Я не понял, все глухие или говорить разучились? - не унимался парень.

- Предъявляем билеты на контроль, - обратилась к нему пожилая женщина – кондуктор.

- Санек смотри, она говорит, а я думал здесь одни больные. Представляешь, целый автобус, и все не в себе.

- Нет проездного, покупай билет, - недовольно произнесла женщина.

- Денег нет. Одолжишь сто рублей до пенсии, куплю, - улыбаясь, произнес парень.

- Нет денег, слезай на следующей остановке.
- Женщина, да ты знаешь какой сегодня день? Сегодня праздник, и тех, кто не понимает, не в теме, не догоняет, тех приносят в жертву. Понимаешь, зима всегда забирает с собой кого-нибудь. Въехала?

- Сейчас ты у меня въедешь!
- Ах так, ну подожди, - парень, порывшись некоторое время в карманах, достал небольшой нож, сверкнувший холодной сталью.

- Вован, перестань. Не порти праздник. Сам видишь, они не в теме.

Неожиданно с рядом Вованом оказался мужчина крепкого телосложения. Секунда и парень, выронивший нож, был прижат к дверям автобуса.

- Ну успокойся ты, я же так просто, пошутил, - захрипел он.

Автобус резко затормозил. Двери открылись, и Вован рухнул на снег. Санек последовал за ним.

- Тоже мне, - мужчина нецензурно выругался. Двери закрылись, и автобус тронулся дальше. А на снегу остались сидеть в полной растерянности адепты нового течения. Наверно, это было неправильно, но Олину было жаль их.