Антуанетте позвонил брат Лысого:
- Мадам, салют! Беспокоит Вас Франквилль Дюшон, как поживаете? Что нового у Вас?
- О, месье Дюшон, приветствую Вас, у меня все в порядке, а как Ваше самочувствие?
- Мерси, мадам, с божьей помощью, тоже все в норме. Хотя несколько обеспокоен здоровьем брата...
- А что с ним такое? Он только вчера приезжал в Париж, на здроровье не жаловался. Или я чего то не знаю?
- Мадам, не хотел Вас этим беспокоить, но он в госпитале. Слава богу жив, но очень плох. У него вчера был удар прямо на улице. Его увезли в реанимационную палату...
Антуанетту в этот момент чуть саму не шандарахнул инсульт. Она мгновенно вспомнила, насколько взволнованным Лысый уходил после их разговора. Кроме того она тут же сообразила, что скорая приезжала именно за Лысым, а она в этот момент уплетала свой любимый шоколадный пудинг и смачно запивала его чашечкой кофе с душистой корицей. Она тут же подскочила, и ещё не договорив с братом Лысого, вызвала кнопкой Андре, который занимался в этот момент важным морским делом - он вылавливал сачком из аквариума скалярий, и запихивал их в тесную банку; он менял воду.
- Месье Франквилль, я немедленно еду в госпиталь - нужно срочно помочь Вашему брату. Ах, какое несчастье, ах, какое несчастье!
Через двадцать минут Антуанетта в белом халате разносила в пух и перья персонал госпиталя, включая главного врача:
- Я слушать Вас месье даже не собираюсь. Если сию же минуту Вы не свяжетесь с профессором де Бошамом и не вызовите его из Копенгагена с симпозиума, то завтра же будете там, где Вам и положено быть - на пенсии. Вот так уважаемый месье.
- Мадам, но он как раз в данный момент читает доклад. Давайте чуть позже!
Антуанетта выхватила у главврача из рук мобильник:
- К чертовой матери симпозиумы, Копенгагены! Профессор де Бошам?Зравствуйте... спасибо, Вашими молитвами! Профессор я Вас прошу, немедленно сворачивайте это Ваш симпозиум и поезжайте в аэропорт, я закажу на Ваше имя билет на ближайший рейс. Профессор никаких возражений не принимается. К чертовой матери Ваши аргументы! К чертовой матери Ваши вещи в отеле! К чертовой матери все Ваши возражения!..
Вечером этого же дня профессора в шарль-де-голле встретил Андре, и отвез в госпиталь прямо к операционному столу, на котором уже подготовленный и под общим наркозом пребывал Лысый.
Рядом с операционной палатой сидели брат лысого и главный врач госпиталя. Лампочка над дверью посигналила, известив, что операция закончилась. Две медсестры вышли из операционной, доложили, что все в порядке.
- Кажется, месье Дюшон, эта истеричка совершила чудо. Она вытащила Вашего брата с того света. Ведь он был там одной ногой.
- Будем надеяться месье. Я, Вы ведь знаете, был против операции, да и племянница звонила из Марселя и просила до её приезда ничего не предпринимать. Но мадам Антуанетту разве переспоришь? К чертовой матери, говорит, и никаких возражений.
(Продолжение следует)
- Мадам, салют! Беспокоит Вас Франквилль Дюшон, как поживаете? Что нового у Вас?
- О, месье Дюшон, приветствую Вас, у меня все в порядке, а как Ваше самочувствие?
- Мерси, мадам, с божьей помощью, тоже все в норме. Хотя несколько обеспокоен здоровьем брата...
- А что с ним такое? Он только вчера приезжал в Париж, на здроровье не жаловался. Или я чего то не знаю?
- Мадам, не хотел Вас этим беспокоить, но он в госпитале. Слава богу жив, но очень плох. У него вчера был удар прямо на улице. Его увезли в реанимационную палату...
Антуанетту в этот момент чуть саму не шандарахнул инсульт. Она мгновенно вспомнила, насколько взволнованным Лысый уходил после их разговора. Кроме того она тут же сообразила, что скорая приезжала именно за Лысым, а она в этот момент уплетала свой любимый шоколадный пудинг и смачно запивала его чашечкой кофе с душистой корицей. Она тут же подскочила, и ещё не договорив с братом Лысого, вызвала кнопкой Андре, который занимался в этот момент важным морским делом - он вылавливал сачком из аквариума скалярий, и запихивал их в тесную банку; он менял воду.
- Месье Франквилль, я немедленно еду в госпиталь - нужно срочно помочь Вашему брату. Ах, какое несчастье, ах, какое несчастье!
Через двадцать минут Антуанетта в белом халате разносила в пух и перья персонал госпиталя, включая главного врача:
- Я слушать Вас месье даже не собираюсь. Если сию же минуту Вы не свяжетесь с профессором де Бошамом и не вызовите его из Копенгагена с симпозиума, то завтра же будете там, где Вам и положено быть - на пенсии. Вот так уважаемый месье.
- Мадам, но он как раз в данный момент читает доклад. Давайте чуть позже!
Антуанетта выхватила у главврача из рук мобильник:
- К чертовой матери симпозиумы, Копенгагены! Профессор де Бошам?Зравствуйте... спасибо, Вашими молитвами! Профессор я Вас прошу, немедленно сворачивайте это Ваш симпозиум и поезжайте в аэропорт, я закажу на Ваше имя билет на ближайший рейс. Профессор никаких возражений не принимается. К чертовой матери Ваши аргументы! К чертовой матери Ваши вещи в отеле! К чертовой матери все Ваши возражения!..
Вечером этого же дня профессора в шарль-де-голле встретил Андре, и отвез в госпиталь прямо к операционному столу, на котором уже подготовленный и под общим наркозом пребывал Лысый.
Рядом с операционной палатой сидели брат лысого и главный врач госпиталя. Лампочка над дверью посигналила, известив, что операция закончилась. Две медсестры вышли из операционной, доложили, что все в порядке.
- Кажется, месье Дюшон, эта истеричка совершила чудо. Она вытащила Вашего брата с того света. Ведь он был там одной ногой.
- Будем надеяться месье. Я, Вы ведь знаете, был против операции, да и племянница звонила из Марселя и просила до её приезда ничего не предпринимать. Но мадам Антуанетту разве переспоришь? К чертовой матери, говорит, и никаких возражений.
(Продолжение следует)
Обсуждения Мое зеркальное отражение. Гл.99. К чертовой матери