Мир ночи

Если мама научила ребенка быть счастливым одному дома -
то такой ребенок будет радостным всю жизнь.
Если мама избавила ребенка, от природного страха -
то такому ребенку вся жизнь в сладость.

Ребенок включает воображение и творит свой Мир.
Он не придумывает, он живет в нем.
Смеется и разговаривает там - он видит невидимое.

Такие дети всегда успешны - потому что они Творцы!
Любую работу и учебу они превращают в игру, а Игра
- это радость и постижение.

Их люди любят!
Их легко любить, у них много...

Миллионы раз ты воплощался на этой планете и в других мирах.

Ты знаешь, что душа есть у всего.

Ты был песчинкой на берегу первозданного океана, и его волны играли с тобой. Ты слушал и понимал их шепот.

Ты рождался зерном, упавшим в сухую землю, и тебе приходилось пробиваться к свету, чтобы стать тем, кто дает плоды и новые семена.

Ты был бабочкой, созревшей в коконе, и гордо расправлял свои крылья, летая над полями цветов.

Ты был красивым зверем, мощным в своей первозданной силе и красоте...

-Что тебе подарить в День Рождения?

-Ты же очень богат, правда?

-Правда.

-Тогда чего там мелочиться?! Подари мне мир!

-Целый мир? А что ты с ним будешь делать?

-Я буду его любить.

-И что не будешь контролировать, менять, перестраивать?

-А это обязательно?

-Нет, но все так делают.

-Раз не обязательно, тогда не буду. Я буду его просто любить.

-Раз так…бери! Дарю! Дарю тебе в твой День Рождения твой мир, и помни, что ты хотела с ним делать.

УА! УРРРАААА! Весь мир мой! И я его просто...

- Думаешь, поймут?

Люцифер, сидящий на перилах моста в рай, изящно покачивал ножк…ой, копытцем, и насмешливо улыбался в усталые глаза Творца.

Лицо Творца сейчас было бесконечно утомленным, каким-то потухшим, как будто все силы закончились, и больше уже не до создания миров и галактик. Отдохнуть бы.

- Но как же, так?! Как же так?! – устало выдавил из себя Создатель, - я им дал всё! Я дал то, чего нет ни в одном из бесчисленных миров! Свободу воли! А они продолжают обо всем просить меня, и во...

Мир потерял ко мне интерес, – уже и спамеры мейлов не шлют…

Жизнь слишком трагична, чтобы воспринимать её всерьёз.

истина пребывает в самоотрешении так,что ничего отрешенного от истины нет

()

живи с наибольшей осознанностью

()

Самопознание,каким оно нам было ведомо.могло продолжаться лишь до эпохи глобального изменения климата.То.что прежде мы объясняли себе о нас самих,на этот раз объяснит нам природа.Сколь бы достоверно ее объяснения не были бы нелепы.они должны быть и будут приняты каждым.Всё.что я могу предложить. – отправляясь от небывалых трансформаций,переживаемых ныне человеческим существом и от...

Музыка Шопена тихо и нежно звучала в небольшой, погруженной в вечерние сумерки, комнате. Грустная, сомнамбулическая мелодия шопеновского ноктюрна, печально замирала в сонной синеве томного вечера и таяла в сгущающем воздухе.

Чтобы потом, в тишине и полумраке, певуче возродиться из ниоткуда, завораживая своей волшебной мелодией, унося на своей вечерней волне нежнейших звуков в неведомо-прекрасные дали грёз, неуловимых, как обволакивающее дыхание тихих ночей, как прощальные сумерки умирающей...

Не верьте, что все улицы, проезды и дворы города на одно лицо. Так порой кажется, когда сидишь ночью дома или в каком-нибудь ресторане, в котором от ресторана-то одно название и, разговаривая с кем-нибудь из друзей, смотришь на улицу. Но стоит только выйти наружу, вдохнуть воздух и пойти вперед, как оказывается, что всё вокруг далеко не так одинаково. Меланхоличная картина мира рушится, и чем дольше ты идешь, тем сильнее чувствуешь неповторимость каждого пройденного метра.

Романтика? Я бы не...

Кирюша просыпается, когда ночь улеглась на крышу дома, и свесила хвост на окошко.

Из подкроватя Кирилл умеет выныривать сам – всё-таки достаточно большой. Это очень приятное место. Это был «дом», в том смысле, в котором это слово говорят Большиши – с теплотой и каким-то облегчением в голосе. Его дом. Когда он удостоверится, что все эти беспечные Большиши уже мерно дышат в своих кроватях, он погружал руки подподушку, и просачивался через многочисленные упругие поверхности в тёплую темноту...

Можно было по башмачнику догадаться, что в этом городе живут мастера и любители подраться. А вот убивать они не спешили. По мне пробежались, преследуя тех, кто кинулся в бегство – ногами сделали из меня отбивную и… забыли.

Крики стихли вдали, а я лежу себе – полужив, полумертв – как тот бедолага, наступивший на обосранные грабли, у которого лучший друг клизма. Уши ломит от тишины.

Но любопытство – страшная сила! Едва только понял, что жив и жить буду, задал судьбе вопрос – что дальше...