Минута глупости

Я мысленно вернулась в Уфу и посмотрела во двор. В доме напротив тоже кто-то вышел на балкон. Этот кто-то носил белую майку, это точно. Потому что, кроме майки, ничего видно не было. Майка зашевелилась (видимо, человек руки в стороны развел или потянулся), сделала глубокий вдох и громко так сказала: «Эх, хорошо-то как!». Судя по голосу, обладателю майки было лет 60-70.

И тут началось общение в Черниковском формате. Приезжайте сюда, потому, как больше такого вы нигде не увидите. Только у нас...

Я пошла в офис. Как оказалось, меня не было там 2 часа! А по ощущениям – прошло не более пятнадцати – двадцати минут. Когда я зашла в кабинет, все дружно вытянули шеи в мою сторону.

- Что с тобой? – спросил Сережка.

Тут шок, видимо, прошел, в тихой и спокойной (по сравнению с местом аварии) обстанов-ке я расслабилась и со мной случилась истерика. Меня стало мелко-мелко трясти, а слова застряли в горле. Тут в офис вошел Евгений Владимирович.

- Представляете, там, на Ленина ДТП было...

Сколько о них уже сказано, спето песен, написано романов, снято триллеров. О них хочется говорить и говорить, ведь тут проносится жизнь в которой кипят страсти, приправленные острым соусом из разных темпераментов. Сумасшедшие скорости, неожиданные икс-факторы, появляющиеся в самые неподходящие моменты, все это переплетается в одну нить, и живет как бы само по себе, вне времени.

Вот человек выехал, и где он? В дороге. Не в Москве, ни в Тютьках – он в пути.

Для одного водителя, время в...

Часам к девяти вечера, когда Москва уже остывает от торопливого делового дня, когда по Ильинке, по Никольской, по Варварке, гомонившим еще часа два назад советским людом, с портфелями, в которых булки с колбасой, женины ботинки в починку и половинка портвейна на сон грядущий.

- редкого увидишь пешехода, да и тот, пожалуй, жулик; когда в черных чанах, вонявших целый день свинцовым асфальтом,-беспризорные, озираясь на "снегиря", прицеливаются устроиться на ночь; а по площади, упершейся в...

Год спустя я учился ездить на велосипеде. Это было не слишком рано, потому что ростом я был уже метр тридцать пять, весил тридцать два килограмма и носил обувь тридцать второго с половиной размера. Но езда на велосипеде не особенно меня интересовала.

Этот ненадежный снособ движения вперед ни на чем более, как на двух тонких колесах казался мне в глубочайшей степени несолидным, даже ужасным, потому что никто не мог мне объяснить, почему в состоянии покоя велосипед сразу же заваливачся набок...

С непонятной улыбкой на лице и подарочной коробкой в руках Александрос вошел в лифт и нажал на кнопку этажа, где располагалась квартира Кейти. Он не жаловал сюрпризы, но Кейти любила их. И он не мог дождаться, когда увидит ее лицо в тот миг, когда она поймет, что он вернулся на тридцать шесть часов раньше, чем планировал.

Во время своего восьмидневного пребывания за границей он много часов провел в магазинах, хотя и не любил это занятие. Все же ему понравились магазины игрушек. А еще отчего...

Я сначала увидел саквояж, а потом человека. Саквояж – это древний гибрид сумки, чемодана и портфеля, такие носят доктора в исторических фильмах. Теперь их, по-моему, не делают.

Вроде бы саквояж должен быть добрым, толстым и надежным.

Приходил чеховский доктор, велел открыть рот, давал капли или микстуру

– тогда даже еще уколов не умели делать.
А этот саквояж мне не понравился.
Саквояж спускался в подземный переход. Его нес небольшой человек, совершенно непохожий на доктора. Ни на кого...

Кто из нас не любит тех времен, когда русские были русскими, когда они в собственное свое платье наряжались, ходили своею походкою, жили по своему обычаю, говорили своим языком и по своему сердцу, то есть говорили, как думали?

По крайней мере я люблю сии времена; люблю на быстрых крыльях воображения летать в их отдаленную мрачность, под сению давно истлевших вязов искать брадатых моих предков, беседовать с ними о приключениях древности, о характере славного народа русского и с нежностию...

Господин доктор Отто Калленбрук, профессор евгеники, сравнительного расоведения и расовой психологии, действительный член Германского антропологического общества и Германского общества расовой гигиены, член-основатель общества борьбы за улучшение германской расы.

Автор нашумевших книг о пользе стерилизации, о расовых корнях социальной патологии пролетариата и ряда других, сидел в рабочем кабинете по Лихтенштейналлее № 18 и, попивая послеобеденный кофе, внимательно просматривал гранки своей...

1.05.10 (СБ)
Вот время летит! Уже май месяц пришёл. Начались первые «тройные» выходные. Первое, что все сделали – это выспались, встали поздно.

К обеду Лёша с Федей собрались на рынок «Юнону» за новыми роликами сыну на День Рождения. С рынка Федя поехал сразу на театралку. Домой вернулся уже около 22.00. На этот раз задержало обсуждение ситуации в их театре. Вернее, взаимоотношения между детьми (кого-то игнорируют, кого-то обижают, кому-то испачкали текст сценария).

У Тани новое...