Никто не знает, что Константин выжил. Его спас тот самый старик-отшельник Баир, которого, как все думали, забил до смерти бандит Лысый.
Эпизод – излечение Константина духовной силой старого йогина: через видение-притчу…
Аспирант после скорого излечения становится другим человеком. Его подобрал бывший лама, который ушел на двадцать лет в отшельничество – обычное для тех мест дело. Сухощавый старик-йогин выхаживает аспиранта, и тот не просто оживает, но буквально воскресает духовно. Он даже похож стал на своего спасителя. Они как два брата: один – старый, другой – моложе.
- Ум у тебя должен стать быстрым, как молния, и чувства утончиться должны, – наставляет Баир.
Они сидят над рекой, и старый Баир спрашивает Константина:
- Что видишь?
- Воду, – отвечает тот.
- А что ещё?
- Своё отражение.
- А почему так невесел?
- Я хотел бы видеть лишь воду.
- Ты правильно понимаешь путь к Просветлению! – восклицает Баир. – Но как это осуществить?».
Константин пожимает плечами:
- Не знаю.
- Неужели? – отвечает со смехом Баир и толкает бывшего аспиранта в реку.
Однажды Баир разглядывает ладонь Константина и неожиданно говорит:
- В течение трех дней встретишь свою любовь.
Константин в недоумении. До ближайшего селения километров 50, но попадаются две одиноко стоящих юрты.
В него влюбляется двадцатидвухлетняя бурятка Батажапана, (по-русски Светящаяся) с плоским лицом, очень щекастая, с щелями-глазками, носик плоской кнопочкой, веселая, восторженно его воспринявшая, пожелавшего от него ребёнка. Она вбегает в юрту, видит Константина и вдруг вскрикивает:
- Пурбо! (воин, ритуальный клинок по-тибетски) – и вешается на шею русскому. Константин поражен искренности и природной чистоте этой девушки. Он видит, что она в нем что-то поняла, она его узнала и словно знала раньше. Он потрясен и… отвечает ей взаимностью. Он чувствует некие глубинные чувства.
- Почему ты меня так назвала – Пурбо?
Багажапана пытается объяснить, но не получается.
- Интуитивно, – понимает Костя. – Вы здесь все так живете – на интуиции. Что-то помните о прошлых своих жизнях, воплощениях.
И удивительно, что Костя уверен: он тоже её раньше видел. Не в оболочке, но в этой её духовной сути.
Она страшно привязалась к «своему» парню, ни на шаг от него не отходит. Ухаживает за ним, носки стирает. Готова всё для него сделать. Полное смирение перед ним. Хочет от него ребенка иметь. Даже без брака, нет проблем. Она чувствует какой-то долг, словно в прошлой жизни не успела родить от него ребёнка. Чувствует и всё, а придуманные людьми законы ей не нужны (как и другим бурятам).
Константин чувствует к ней благодарность:
- Я уверен, что ничего плохого тебе в прошлом не сделал. Но пока мне надо сделать одно дело. Пока меня не будет, ты подумай обо всем. Ведь мы с огнём играем. Будет что-то между нами в этой жизни, или мы встретимся уже в новой…
Чтобы не обидеть Батажапану, он обещает сделать и для неё важное дело: устроить её в институт (платный, за обучение 7 тыс.руб. надо). Константину предстоит отобрать у Лысого свою пластиковую карту, по которой в Улан-Удэ можно получить деньги.
И он идёт искать Ирину Белову, о которой старый йогин сообщил, что она жива, в беде и пребывает где-то не очень далеко. Он использует духовные методы борьбы: медитацию, божественных защитников привлекает…
Константин начинает четко видеть Дубинку Махакалы, и идет на неё. К Ирине Беловой. Проходя излучину реки, он замечает платье Сысыгмы и вытаскивает его из воды.
---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Влюбленный Виктор идет к девушке с одной стороны. Его ведет появляющийся призрачный образ девушки. Ааспирант-йогин – с другой. Его маяк – Дубинка Махакалы.
---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Красавчик пока действует чисто европейскими методами: кулаком, воровством, обманом. Он еще раз звонил в Москву, и теперь точно говорил с Беловым. Ему показалось, что голос изменился, но он не мог сказать точно: показалось ли? Отсиживаясь в старом доме маленького села, он ожидал, когда прилетевший в Улан-Удэ отец Ирины позвонит ему, чтобы узнать, куда тому везти деньги.
Красавчик, если и ожидал какого-нибудь подвоха со стороны Москвы, но никак не мог представить, что с бурятских гор, с тыла, к нему идёт живой Константин-йогин, почти ничем не отличающийся от бурятских отшельников.
6.
Константин вначале заходит в тот дацан, где живет излечившийся Бармалей. Они оба узнают и не узнают друг друга. Они долго смотрят друг на друга, а потом Бармалей спрашивает:
- Ты знаешь, что голова больше, чем шар земной?
- Знаю, – кивает йогин. И они обмениваются рукопожатием, оставляя бывшего бандита в радостных просветленных размышлениях о том, что голова больше Земли.
----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Ирина Белова уважительно относится к старым бурятам, прежнего пренебрежения и насмешек как не бывало. Она больше не хмыкает, наблюдая за поведением и укладом местных жителей. Москва отдалилась: девушка даже не может понять, как она могла раньше целыми ночами болтать с подружками о какой-то ерунде. Да и подружки, если подумать, так, пустышки какие-то. Сними с них апломб, и ничего не останется, пустота. Ну, может быть, какая-нибудь тряпочка болтается в воздухе: розовая – это глупая Валечка, синяя – томная Олечка, которая только и может говорить периодически свою, наверное, единственную, и тоже томную фразу: «Давайте устроим пати». То есть, вечеринку, на которой будем пить шампанское, кокетничать с хорошенькими, богатенькими мальчиками, и будем показывать всем, какие мы независимые, оригинальные, современные девочки; не чета другим.
Им, ее подругам, даже в голову не может придти вопросы:
«Кто мы? Откуда? Куда идем?» Москвичи слепы. Вся Европа слепа. И уж тем более, Америка.
Однажды вечером, когда она думала о бедном профессоре, вдруг в кустарнике взвыла собака. Ирина вздрогнула: ей показалось, что она услышала голос академика. Это было так странно и необычно. Выла собака, но это был точно голос академика! Вне всяких сомнений. Она долго всматриваться в куст, но так и не увидела собаки. И тогда ей стало на мгновение страшно. Но потом она подумала: если Пыжов, согласно местной вере, претерпел перерождение и стал собакой, то уж ей-то он ничего плохого он не хотел сказать. Он просто отозвался на ее мысли и все. Она подумала о нем, он и подал голос. Мол, здесь я, все нормально, не переживай. И еще ей вспомнилось, как профессор сказал:
«А что если собака для Вселенной важнее, чем человек?».
Давид остается прежним. Но после выдачи номера телефона отца его персоной перестали интересоваться. Обида вызывает в нем настороженность.
Давид не изменяется с течением времени, которое как бы обтекает его стороной, оставаясь глухим к проявлениям связующих звеньев физического и духовного планов. Он волей отца «отбывает наказание». Отсюда его тяга к отрицательным сторонам действительности, типа «назло маме отрежу ухо». Его попытки знакомства с однолетками заканчиваются ни чем, стоит ему намекнуть на истинные с его точки зрения удовольствия общения.
Бурятские дети сторонятся Давида, иногда чисто интуитивно. Погорев на покупке зелья в глазах Лысого, он без нажима со стороны бандитов выдает то немногое, что уловил мимоходом или сведения, явно не подлежащие разглашению (финансовые возможности папаши, намерения главы экспедиции, о наличии у профессора диктофона).
Взрослые нужны Давиду в качестве «крыши», обеспечивающей жизнь в нужном для него русле. До звонка матери по мобильнику Давид светится ожиданием окончания своих «мытарств».
Мать сообщает дочери и ему о внезапной смерти отчима. Давид в прострации, смутно понимая, что в его жизни наступил перелом и не находит приемлемого выхода. Криминал ему ближе и понятнее, но недавние события и смерть отца в расцвете сил заставляют прислушаться к советам взрослых. Давид покидает ненадежную кампанию и попадает в дацан, откуда недавно ушел Константин.
В дацане он неожиданно встречает Бармалея. По всему, что-то произошло с московскими братками. Земля их преобразила. Сломавший ногу Бармалей был вылечен монахами и так и остался жить в дацане. Он теперь учится рисовать у художника, бывшего чабана. И, говорят, пытается изобразить душу реки…
Давид проникается чувством ответственности своего пребывания в дацане. Он достает остатки травки, но не уверенный в возможности своего перерождения прячет ее в кустах под большим камнем. Приход его в дацан преследовал цель, остаться ближе к жизни без забот о хлебе насущном. Но несколько дней общения с настоятелем монастыря затронули в нем неведомые ранее светлые тайники души.
Йогину удается жутко напугать оберегом Ирины (Дубинкой Махакалы) бандита Лысого, и тот возвращает деньги и пластиковые карты. Константин нравоучительно выговаривает стонущему от ужаса и боли Лысому:
- Любое действие, основу которого составляет неведение: алчное стремление к переживанию чувственного опыта, враждебность и, тем более, убийство живых существ неминуемо приводит к страданию того, кто его совершает.
---------------------------------------------------------------------------------
Постоянно идёт (невольно и вольно) сопоставление двух цивилизаций: европейской и восточной. Восточная, вроде как, подавляет европейскую, основанную на власти вещей и денег. Но в ряде районов нищей Бурятии процветает воровство вещей у туристов, геологических и др. экспедиций.
---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
В поселке неподалеку от дацана он нашел Ирину. Когда Константин пришел в селенье, Красавчик его не узнал. Но узнала Ирина. Аспирант показывает ей свою находку – платье Сысыгмы: оно приплыло к нему, и они (обязательно вдвоем) отнесут его хозяйке.
- Наша непродуманная до мелочей экспедиция принесла несчастье старой йогине. Мы не вернем прошлого, просто попросим прощения за свою непредусмотрительность.
О замыслах Красавчика (о том, как должен произойти обмен девушки на деньги) Ирина бездоказательно рассказывает, и бывший аспирант легко проверяет подлинность слов Красавчика через медитацию.
Мифологическое мышление. Дубинка Махакалы – оберег девушки, бывший аспирант его начинает чувствовать, и он шел на него, и он нашел Ирину, потому что должен был ее увидеть.
Прощаясь с Ириной, Константин говорит ей, что земная жизнь – всего лишь полёт листка, сорванного с ветки порывом ветра. Ирина упрашивает его отдать ей платье Сысыгмы, чтобы вернуть его родной бабке. Аспирант-йогин предлагает совершить возврат завтра и вместе. Несколько поразмыслив, Ирина соглашается.
---------------------------------------------------------------------------------------------------------
Константин и Виктор встречаются в этом же поселке на следующее утро. Новый йогин делится с другом своим прозрением буддистской направленности.
- Чтобы воздержаться от зла, практикуйте истинную добродетель и полностью подчиняйте себе свой ум – таково учение Будды.
- Кто мы, откуда и куда идем? – спрашивает аспирант-йогин Виктора. – Когда ты это поймешь, тебе будет легко с Ириной.
- Ты высох весь, – произносит Виктор грустно. – Ты когда последний раз ел?
- Очищенное медитацией тело мало нуждается в еде, – звучит ответ.
Ирина с пакетом в руке идет к месту условленной встречи, чтобы отнести платье Сысыгме, своей бабке. А заодно и рассказать той о сообщении матери об отце.
Неожиданно она видит своего друга беседующим с Виктором.
Но все уже изменилось в мире и для Ирины Беловой. Раньше она отвергала своего бедного однофамильца из Подмосковья, посмеиваясь над его робкими попытками ухаживать. Теперь в своих мыслях она увидела его по-новому.
Появившееся, было, после гибели профессора и погони легкое чувство к аспиранту погасло: тем более, перед девушкой уже был не аспирант, а йогин. Местный житель, одетый по-местному, сухощавый, спокойный тем вселенским спокойствием, отрешенно-медитирующий, напомнивший обитателей дацанов. Он стал другим, он стал иным, он был выше этой жизни, и выше смерти.
- Чистые мысли, добрые дела, – говорит он ей, – подобное возможно только здесь.
В результате своих странствий аспирант стал частью бурятского народа, и не воспринимается Ириной вне этой местности, бескрайних желтых степей, невысоких гор…
Несмотря на радость встречи, Ирина перестала ощущать йогина рядом в качестве личного друга. События последнего времени научили ее сдержанности. Подавив желание броситься к Виктору на шею и рассказать ему «все про все» уступило место спокойной рассудительности:
«Пускай наговорятся до сыта, - подумала Ирина, покидая поселок, предоставивший им всем приют. – Дорогу к бабке я знаю, так и нам поговорить не плохо по-родственному, без свидетелей».
Лысый ищет Красавчика, так как не может жить без чужого руководства. Он возвращается в поселок, где оставил своего атамана. Короткий ствол автомата нет-нет, да и выдает в нем бандита.
Красавчик идет за Ириной. Он мог бы и сразу пресечь ее попытку выйти из поселка, но появление в нем двух незнакомцев грозило непредсказуемыми последствиями. Да и неприметное жилище Сысыгмы, что на пол пути к дацану, привлекало Красавчика больше, чем людный поселок или тот же дацан с его монахами.
Ирина оказалась меж двух огней, совершенно того не подозревая. Присутствие Виктора и Константина успокоило ее настолько, что она позабыла о реально грозящей ей опасности со стороны бандитов.
Ирина уже увидела знакомую тропинку у приметного камня, как вдруг увидела Лысого, идущего со стороны дацана.
Красавчик тоже увидел своего напарника, но, похоже, не очень ему обрадовался. Во всяком случае, Красавчик пока предпочел укрыться за камнями. Конечно от нервного Лысого можно было ожидать чего угодно. Однако, предупредить нежелательный оборот событий атаман всегда бы успел. Да и об обереге Ирины Красавчик не забывал ни на минуту.
Давид заметил Лысого, когда тот проходил мимо дацана. Инстинкт подсказал:
- Сестренка, а ведь он охотится за тобой!
Желая упредить недавнего «наставника» Давид старается обойти его, чтобы успеть предупредить Ирину от опасного соседства. Но плохое знание местности не способствует затее мальчика. К развороту дальнейших событий он опоздал.
_______________________________________________________________
Ирина, не замечая бандитов, видит знакомую тропинку и, желая издалека обрадовать старушку, достает из пакета ритуальное платье Сысыгмы. Старательно встряхивает его и разглаживает на согнутой в локте руке. Золотые подвески вспыхивают под лучами солнца.
Солнечный зайчик пробуждает Лысого от задумчивости. Бандит видит одинокую девушку и целое состояние в ее руках. Реагирует бандит моментально.
- Стоять, падла!
Ирина поднимает голову, прижимая руку с платьем к оберегу. И тот словно придает ей силы.
- Ах, ты подонок!
Расправа с Пыжовым на миг возникает перед глазами, но не останавливает девушку. Она идет прямо на дуло бандитского автомата, подняв свободную руку, чтобы отхлестать ею ненавистного врага по лицу. Со лба Лысого стекают капли крови, но цель слишком заманчива… Бандит приподнимает ствол для выстрела в голову. Его палец ложится на курок…
Громовой раскат и сорвавшийся с неба шквал ветра заставляют бандита присесть в испуге, но выстрел сделан. Срезанная пулей прядь волос падает на плечо Ирины…
Ирина застыла с поднятой для удара наотмашь рукой. Застыла и старушка Сысыгма за поворотом тропинки. Встреча племянницы с бандитом произошла у нее на глазах. Красавчик забивается глубже в расщелину невысокого каменного утеса и видит всех троих, но инстинкт подсказывает, - ему лучше не высовываться.
Между Ириной и Лысым возникает Кентавр. Грозное копыто летит Лысому прямо в лоб. Лысый орет от ужаса и теряет сознание. Кровь со лба заливает ему лицо.
На глазах у Красавчика разворачивается что-то невероятное. Он видит Кентавра и молнию из его поднятой руки, что ударила в камни над его головой. Красавчик втискивается в щель, избегая камнепада и гнева мифического существа. Но Кентавр не преследует цели отмщения бандитам, он подхватывает девушку, сажает ее на круп и они растворяются в воздухе.
Странным образом Ирина остается лежать на дороге и возле нее уже суетится старая Сысыгма и Константин. Йогин легко поднимает Ирину и несет ее к жилищу Сысыгмы.
Давид устремляется за ними, но войти стесняется, и прячется за обрывом к реке.
Лысый и его автомат валяются подле друг друга, придавленные неизвестно откуда прилетевшим обломком толстой дубовой ветви.
Красавчик хочет идти следом, но со стороны поселка он видит подъезжающий джип с братками и понимает, что расправа с ним неминуема.
-------------------------------------------------------------------------------------------------------
Сысыгма заметила прячущегося за обрывом к реке Давида и оперлась о резной столбик коновязи сразу обеими руками.
- На кровать неси, не стесняйся… Я внука покличу… Эй, Давид! Ходи сюда, разговор есть…
Смущенный Давид показался из неудачно выбранного схрона под обрывом.
- Здравствуй, бабушка! Ты сердишься на меня наверное…
- На глупого сердиться, себя не уважать. Да не сержусь я вовсе…
Тем временем Константин, не позабыв поклониться алтарю справа, уложил девушку на пестрое лоскутное одеяло хозяйки. Она и Давид не заставили себя ждать.
Сысыгма сноровисто достала из-за каменного онгона темный пузырек со снадобьем. Пахнуло нашатырем…
- Неча велосипед изобретать, коли на нем ездить негде, - заметила хозяйка недоумение Константина.
Ирина вдохнув из поднесенного к носу флакончика тотчас пришла в себя.
- Где я?
- У бабки в гостях не мытьем так катаньем… – деланно-сердито фыркнула Сысыгма, устраивая возвращенную реликвию возле полки с божествами на палку, приспособленную под плечики. – Видно всему свое время.
Старушка уселась на кровати рядом с Ириной, жестом пригласив внука и Константина устроиться на волоке напольного «ковра» - кошмы.
Константин уселся в позу лотоса, будто эту самую позу он с детства считал самой удобной, когда приходилось сидеть без привычной европейцам спинки стула. Давид вначале прилег на бок, опираясь о жесткую подстилку локтем. Однако, лежать одному в разговоре со старшими ему показалось неловко, и он уселся прямо, поджав колени к подбородку.
Сысыгма дождалась окончания несложных маневров внука терпеливо и доброжелательно.
- Устраивайтесь, как будет удобно. Разговор может затянуться.
Ирина, подражая брату, подтянула ноги к подбородку, подоткнув для удержания равновесия крохотную подушечку хозяйки.
- В путешествии вы сильно изменились. Замечаете? – старушка одарила каждого из гостей лучиками улыбки. А некоторые из этих изменений склонны принять за, прямо сказать, чудеса.
- Мне кажется я научилась понимать собак… Они иногда мне кажутся людьми. Нет! Не в обличии дело! – Ирина перехватила недоверие в глазах брата.
Хозяйка ободряюще прихлопнула ладошкой по одеялу:
- Они бывают и без слов очень выразительны…
- Одну из них… В общем, она наш погибший профессор!
Давиду захотелось поддразнить сестру. Увидев внимание на лицах бабушки и Константина, он моментально остыл и посерьезнел.
- Я здесь чего-то недопонимаю…
- У тебя, внук, свой талант, – Сысыгма взглянула на Давида испытующе. – Я почему-то уверена, если ты прямо сейчас вспомнишь Виктора (друга сестры и Константина) ты нам точно расскажешь о нем все, что увидишь…
Бабушка положила пальцы на свои глаза Давида, и тот понял, что глаза лучше держать прикрытыми. Секунду-другую темнота перед ним не позволяла ничего разглядеть.
- Я ничего не… – и вдруг мальчик вскрикнул.
- Боюсь твое известие будет для нас печальным, – старушка прошла к своим оберегам и накапала в кружку темной жидкости из деревянной фляги. – Выпейка, Иринушка, а ты, малец, не спеши с рассказом.
Давида трясло…
- Виктор здесь, в поселке… Лежит на дороге… Люди вокруг… А он… у него лоб в крови! Его убили!
Давид сделал попытку вскочить. Жесткая рука Сысыгмы заставила его сесть на место.
- Смотри дальше, внук!
- Черный джип… Это братки! Друзья Лысого и Красавчика! Они фотографируют и…. Они едут к нам!
- Не спеши… – добродушием в голосе старушки заметно «не пахло».
- Остановились у скалы… Красавчик!!! Снова фоткают. Красавчика… Лысого деревом придавило… автомат…
Красавчик упал… Его забрали в джип… Они уезжают… Уехали!
Ирина упала на подушки, пряча лицо в ладонях. Костя опустил голову.
- Я уже знал про Виктора.
- И ничего не сказал мне! – выкрикнула Ирина, открывая мокрое от слез лицо.
Костя посмотрел на нее очень серьезно.
- Уже сказал…
Ирина продолжала рыдать, но Сысыгма, казалось, была само спокойствие.
- По ушедшему страдать глупо. А по себе, – какой в том смысл? Жизнь, для нас с ее испытаниями, продолжается. Монахи приберут Виктора, и в милицию доложат как надо.
Убедился в своем таланте, отрок?
- Я… я никогда такого не умел… – пролепетал Давид.
- Не ври сам себе, внук! – прошепелявила вдруг Сысыгма незнакомым скрипучим голосом. – Ты всегда наперед знал, и где, и с кем дружбу свести в угоду твоей похоти. А в чего, по-настоящему светлое, не верил.
Давид покраснел, пряча лицо в коленях.
- Не для упреков я вас собрала. Константин помалкивает, а тоже не знает, какая сила превратила его в йогина, да еще так быстро.
- Я и вправду не знаю, чего сказать… Сижу в позе лотоса, йогой не занимался. Учитель показал, и все получилось само собой…
- Вы про себя всё-всё знаете, знания заархивированы во вселенной, совсем как это делается в компьютере. Научитесь разархивировать их. Научитесь пользоваться ключиком ПОДЛИННОЙ ВЕРЫ! Веры, что открывает замочки так называемого мыслеполя, где хранятся все ваши знания и умения. Самое трудное для человека, научиться подобной несгибаемой вере и крепко держать тот ключик в руках! Правда, кой чего придется разбудить в вас мне самой, однако…
У Давида челюсть заметно поехала книзу. Ирину перестали сотрясать рыдания. Константин сидел в своей позе лотоса, ничем не выдавая своего удивления, а может его (удивления) и не было вовсе у молодого йогина.
- Не удивляйтесь моему околонаучному языку, – Сысыгма улыбнулась уголками губ. – «Все мы учились понемногу…», – известную цитату она закончила далеко не по Пушкину. – Учились долго, и жизнь продолжает нас учить. И учить нас часто непереносимо трудным языком.
Константин поднял руку:
- Мне учитель рассказывал, что наше подсознание на самом деле лишь ключик связи человека со всей Вселенной.
- Старый Баир мудрый человек. Ты потом расскажешь про то Ирочке и Давиду, коль не поймут.
А я еще про мальчика фараона вам хотела напомнить…
- Про Тутанхамона, бабушка? – Давиду не терпелось обратить внимание ученой хозяйки на «небезнадежность» собственной школьной подготовки.
- Моего мальчика-фараона зовут иначе, да и жил он много ранее…
Эпизод – излечение Константина духовной силой старого йогина: через видение-притчу…
Аспирант после скорого излечения становится другим человеком. Его подобрал бывший лама, который ушел на двадцать лет в отшельничество – обычное для тех мест дело. Сухощавый старик-йогин выхаживает аспиранта, и тот не просто оживает, но буквально воскресает духовно. Он даже похож стал на своего спасителя. Они как два брата: один – старый, другой – моложе.
- Ум у тебя должен стать быстрым, как молния, и чувства утончиться должны, – наставляет Баир.
Они сидят над рекой, и старый Баир спрашивает Константина:
- Что видишь?
- Воду, – отвечает тот.
- А что ещё?
- Своё отражение.
- А почему так невесел?
- Я хотел бы видеть лишь воду.
- Ты правильно понимаешь путь к Просветлению! – восклицает Баир. – Но как это осуществить?».
Константин пожимает плечами:
- Не знаю.
- Неужели? – отвечает со смехом Баир и толкает бывшего аспиранта в реку.
Однажды Баир разглядывает ладонь Константина и неожиданно говорит:
- В течение трех дней встретишь свою любовь.
Константин в недоумении. До ближайшего селения километров 50, но попадаются две одиноко стоящих юрты.
В него влюбляется двадцатидвухлетняя бурятка Батажапана, (по-русски Светящаяся) с плоским лицом, очень щекастая, с щелями-глазками, носик плоской кнопочкой, веселая, восторженно его воспринявшая, пожелавшего от него ребёнка. Она вбегает в юрту, видит Константина и вдруг вскрикивает:
- Пурбо! (воин, ритуальный клинок по-тибетски) – и вешается на шею русскому. Константин поражен искренности и природной чистоте этой девушки. Он видит, что она в нем что-то поняла, она его узнала и словно знала раньше. Он потрясен и… отвечает ей взаимностью. Он чувствует некие глубинные чувства.
- Почему ты меня так назвала – Пурбо?
Багажапана пытается объяснить, но не получается.
- Интуитивно, – понимает Костя. – Вы здесь все так живете – на интуиции. Что-то помните о прошлых своих жизнях, воплощениях.
И удивительно, что Костя уверен: он тоже её раньше видел. Не в оболочке, но в этой её духовной сути.
Она страшно привязалась к «своему» парню, ни на шаг от него не отходит. Ухаживает за ним, носки стирает. Готова всё для него сделать. Полное смирение перед ним. Хочет от него ребенка иметь. Даже без брака, нет проблем. Она чувствует какой-то долг, словно в прошлой жизни не успела родить от него ребёнка. Чувствует и всё, а придуманные людьми законы ей не нужны (как и другим бурятам).
Константин чувствует к ней благодарность:
- Я уверен, что ничего плохого тебе в прошлом не сделал. Но пока мне надо сделать одно дело. Пока меня не будет, ты подумай обо всем. Ведь мы с огнём играем. Будет что-то между нами в этой жизни, или мы встретимся уже в новой…
Чтобы не обидеть Батажапану, он обещает сделать и для неё важное дело: устроить её в институт (платный, за обучение 7 тыс.руб. надо). Константину предстоит отобрать у Лысого свою пластиковую карту, по которой в Улан-Удэ можно получить деньги.
И он идёт искать Ирину Белову, о которой старый йогин сообщил, что она жива, в беде и пребывает где-то не очень далеко. Он использует духовные методы борьбы: медитацию, божественных защитников привлекает…
Константин начинает четко видеть Дубинку Махакалы, и идет на неё. К Ирине Беловой. Проходя излучину реки, он замечает платье Сысыгмы и вытаскивает его из воды.
---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Влюбленный Виктор идет к девушке с одной стороны. Его ведет появляющийся призрачный образ девушки. Ааспирант-йогин – с другой. Его маяк – Дубинка Махакалы.
---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Красавчик пока действует чисто европейскими методами: кулаком, воровством, обманом. Он еще раз звонил в Москву, и теперь точно говорил с Беловым. Ему показалось, что голос изменился, но он не мог сказать точно: показалось ли? Отсиживаясь в старом доме маленького села, он ожидал, когда прилетевший в Улан-Удэ отец Ирины позвонит ему, чтобы узнать, куда тому везти деньги.
Красавчик, если и ожидал какого-нибудь подвоха со стороны Москвы, но никак не мог представить, что с бурятских гор, с тыла, к нему идёт живой Константин-йогин, почти ничем не отличающийся от бурятских отшельников.
6.
Константин вначале заходит в тот дацан, где живет излечившийся Бармалей. Они оба узнают и не узнают друг друга. Они долго смотрят друг на друга, а потом Бармалей спрашивает:
- Ты знаешь, что голова больше, чем шар земной?
- Знаю, – кивает йогин. И они обмениваются рукопожатием, оставляя бывшего бандита в радостных просветленных размышлениях о том, что голова больше Земли.
----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Ирина Белова уважительно относится к старым бурятам, прежнего пренебрежения и насмешек как не бывало. Она больше не хмыкает, наблюдая за поведением и укладом местных жителей. Москва отдалилась: девушка даже не может понять, как она могла раньше целыми ночами болтать с подружками о какой-то ерунде. Да и подружки, если подумать, так, пустышки какие-то. Сними с них апломб, и ничего не останется, пустота. Ну, может быть, какая-нибудь тряпочка болтается в воздухе: розовая – это глупая Валечка, синяя – томная Олечка, которая только и может говорить периодически свою, наверное, единственную, и тоже томную фразу: «Давайте устроим пати». То есть, вечеринку, на которой будем пить шампанское, кокетничать с хорошенькими, богатенькими мальчиками, и будем показывать всем, какие мы независимые, оригинальные, современные девочки; не чета другим.
Им, ее подругам, даже в голову не может придти вопросы:
«Кто мы? Откуда? Куда идем?» Москвичи слепы. Вся Европа слепа. И уж тем более, Америка.
Однажды вечером, когда она думала о бедном профессоре, вдруг в кустарнике взвыла собака. Ирина вздрогнула: ей показалось, что она услышала голос академика. Это было так странно и необычно. Выла собака, но это был точно голос академика! Вне всяких сомнений. Она долго всматриваться в куст, но так и не увидела собаки. И тогда ей стало на мгновение страшно. Но потом она подумала: если Пыжов, согласно местной вере, претерпел перерождение и стал собакой, то уж ей-то он ничего плохого он не хотел сказать. Он просто отозвался на ее мысли и все. Она подумала о нем, он и подал голос. Мол, здесь я, все нормально, не переживай. И еще ей вспомнилось, как профессор сказал:
«А что если собака для Вселенной важнее, чем человек?».
Давид остается прежним. Но после выдачи номера телефона отца его персоной перестали интересоваться. Обида вызывает в нем настороженность.
Давид не изменяется с течением времени, которое как бы обтекает его стороной, оставаясь глухим к проявлениям связующих звеньев физического и духовного планов. Он волей отца «отбывает наказание». Отсюда его тяга к отрицательным сторонам действительности, типа «назло маме отрежу ухо». Его попытки знакомства с однолетками заканчиваются ни чем, стоит ему намекнуть на истинные с его точки зрения удовольствия общения.
Бурятские дети сторонятся Давида, иногда чисто интуитивно. Погорев на покупке зелья в глазах Лысого, он без нажима со стороны бандитов выдает то немногое, что уловил мимоходом или сведения, явно не подлежащие разглашению (финансовые возможности папаши, намерения главы экспедиции, о наличии у профессора диктофона).
Взрослые нужны Давиду в качестве «крыши», обеспечивающей жизнь в нужном для него русле. До звонка матери по мобильнику Давид светится ожиданием окончания своих «мытарств».
Мать сообщает дочери и ему о внезапной смерти отчима. Давид в прострации, смутно понимая, что в его жизни наступил перелом и не находит приемлемого выхода. Криминал ему ближе и понятнее, но недавние события и смерть отца в расцвете сил заставляют прислушаться к советам взрослых. Давид покидает ненадежную кампанию и попадает в дацан, откуда недавно ушел Константин.
В дацане он неожиданно встречает Бармалея. По всему, что-то произошло с московскими братками. Земля их преобразила. Сломавший ногу Бармалей был вылечен монахами и так и остался жить в дацане. Он теперь учится рисовать у художника, бывшего чабана. И, говорят, пытается изобразить душу реки…
Давид проникается чувством ответственности своего пребывания в дацане. Он достает остатки травки, но не уверенный в возможности своего перерождения прячет ее в кустах под большим камнем. Приход его в дацан преследовал цель, остаться ближе к жизни без забот о хлебе насущном. Но несколько дней общения с настоятелем монастыря затронули в нем неведомые ранее светлые тайники души.
Йогину удается жутко напугать оберегом Ирины (Дубинкой Махакалы) бандита Лысого, и тот возвращает деньги и пластиковые карты. Константин нравоучительно выговаривает стонущему от ужаса и боли Лысому:
- Любое действие, основу которого составляет неведение: алчное стремление к переживанию чувственного опыта, враждебность и, тем более, убийство живых существ неминуемо приводит к страданию того, кто его совершает.
---------------------------------------------------------------------------------
Постоянно идёт (невольно и вольно) сопоставление двух цивилизаций: европейской и восточной. Восточная, вроде как, подавляет европейскую, основанную на власти вещей и денег. Но в ряде районов нищей Бурятии процветает воровство вещей у туристов, геологических и др. экспедиций.
---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
В поселке неподалеку от дацана он нашел Ирину. Когда Константин пришел в селенье, Красавчик его не узнал. Но узнала Ирина. Аспирант показывает ей свою находку – платье Сысыгмы: оно приплыло к нему, и они (обязательно вдвоем) отнесут его хозяйке.
- Наша непродуманная до мелочей экспедиция принесла несчастье старой йогине. Мы не вернем прошлого, просто попросим прощения за свою непредусмотрительность.
О замыслах Красавчика (о том, как должен произойти обмен девушки на деньги) Ирина бездоказательно рассказывает, и бывший аспирант легко проверяет подлинность слов Красавчика через медитацию.
Мифологическое мышление. Дубинка Махакалы – оберег девушки, бывший аспирант его начинает чувствовать, и он шел на него, и он нашел Ирину, потому что должен был ее увидеть.
Прощаясь с Ириной, Константин говорит ей, что земная жизнь – всего лишь полёт листка, сорванного с ветки порывом ветра. Ирина упрашивает его отдать ей платье Сысыгмы, чтобы вернуть его родной бабке. Аспирант-йогин предлагает совершить возврат завтра и вместе. Несколько поразмыслив, Ирина соглашается.
---------------------------------------------------------------------------------------------------------
Константин и Виктор встречаются в этом же поселке на следующее утро. Новый йогин делится с другом своим прозрением буддистской направленности.
- Чтобы воздержаться от зла, практикуйте истинную добродетель и полностью подчиняйте себе свой ум – таково учение Будды.
- Кто мы, откуда и куда идем? – спрашивает аспирант-йогин Виктора. – Когда ты это поймешь, тебе будет легко с Ириной.
- Ты высох весь, – произносит Виктор грустно. – Ты когда последний раз ел?
- Очищенное медитацией тело мало нуждается в еде, – звучит ответ.
Ирина с пакетом в руке идет к месту условленной встречи, чтобы отнести платье Сысыгме, своей бабке. А заодно и рассказать той о сообщении матери об отце.
Неожиданно она видит своего друга беседующим с Виктором.
Но все уже изменилось в мире и для Ирины Беловой. Раньше она отвергала своего бедного однофамильца из Подмосковья, посмеиваясь над его робкими попытками ухаживать. Теперь в своих мыслях она увидела его по-новому.
Появившееся, было, после гибели профессора и погони легкое чувство к аспиранту погасло: тем более, перед девушкой уже был не аспирант, а йогин. Местный житель, одетый по-местному, сухощавый, спокойный тем вселенским спокойствием, отрешенно-медитирующий, напомнивший обитателей дацанов. Он стал другим, он стал иным, он был выше этой жизни, и выше смерти.
- Чистые мысли, добрые дела, – говорит он ей, – подобное возможно только здесь.
В результате своих странствий аспирант стал частью бурятского народа, и не воспринимается Ириной вне этой местности, бескрайних желтых степей, невысоких гор…
Несмотря на радость встречи, Ирина перестала ощущать йогина рядом в качестве личного друга. События последнего времени научили ее сдержанности. Подавив желание броситься к Виктору на шею и рассказать ему «все про все» уступило место спокойной рассудительности:
«Пускай наговорятся до сыта, - подумала Ирина, покидая поселок, предоставивший им всем приют. – Дорогу к бабке я знаю, так и нам поговорить не плохо по-родственному, без свидетелей».
Лысый ищет Красавчика, так как не может жить без чужого руководства. Он возвращается в поселок, где оставил своего атамана. Короткий ствол автомата нет-нет, да и выдает в нем бандита.
Красавчик идет за Ириной. Он мог бы и сразу пресечь ее попытку выйти из поселка, но появление в нем двух незнакомцев грозило непредсказуемыми последствиями. Да и неприметное жилище Сысыгмы, что на пол пути к дацану, привлекало Красавчика больше, чем людный поселок или тот же дацан с его монахами.
Ирина оказалась меж двух огней, совершенно того не подозревая. Присутствие Виктора и Константина успокоило ее настолько, что она позабыла о реально грозящей ей опасности со стороны бандитов.
Ирина уже увидела знакомую тропинку у приметного камня, как вдруг увидела Лысого, идущего со стороны дацана.
Красавчик тоже увидел своего напарника, но, похоже, не очень ему обрадовался. Во всяком случае, Красавчик пока предпочел укрыться за камнями. Конечно от нервного Лысого можно было ожидать чего угодно. Однако, предупредить нежелательный оборот событий атаман всегда бы успел. Да и об обереге Ирины Красавчик не забывал ни на минуту.
Давид заметил Лысого, когда тот проходил мимо дацана. Инстинкт подсказал:
- Сестренка, а ведь он охотится за тобой!
Желая упредить недавнего «наставника» Давид старается обойти его, чтобы успеть предупредить Ирину от опасного соседства. Но плохое знание местности не способствует затее мальчика. К развороту дальнейших событий он опоздал.
_______________________________________________________________
Ирина, не замечая бандитов, видит знакомую тропинку и, желая издалека обрадовать старушку, достает из пакета ритуальное платье Сысыгмы. Старательно встряхивает его и разглаживает на согнутой в локте руке. Золотые подвески вспыхивают под лучами солнца.
Солнечный зайчик пробуждает Лысого от задумчивости. Бандит видит одинокую девушку и целое состояние в ее руках. Реагирует бандит моментально.
- Стоять, падла!
Ирина поднимает голову, прижимая руку с платьем к оберегу. И тот словно придает ей силы.
- Ах, ты подонок!
Расправа с Пыжовым на миг возникает перед глазами, но не останавливает девушку. Она идет прямо на дуло бандитского автомата, подняв свободную руку, чтобы отхлестать ею ненавистного врага по лицу. Со лба Лысого стекают капли крови, но цель слишком заманчива… Бандит приподнимает ствол для выстрела в голову. Его палец ложится на курок…
Громовой раскат и сорвавшийся с неба шквал ветра заставляют бандита присесть в испуге, но выстрел сделан. Срезанная пулей прядь волос падает на плечо Ирины…
Ирина застыла с поднятой для удара наотмашь рукой. Застыла и старушка Сысыгма за поворотом тропинки. Встреча племянницы с бандитом произошла у нее на глазах. Красавчик забивается глубже в расщелину невысокого каменного утеса и видит всех троих, но инстинкт подсказывает, - ему лучше не высовываться.
Между Ириной и Лысым возникает Кентавр. Грозное копыто летит Лысому прямо в лоб. Лысый орет от ужаса и теряет сознание. Кровь со лба заливает ему лицо.
На глазах у Красавчика разворачивается что-то невероятное. Он видит Кентавра и молнию из его поднятой руки, что ударила в камни над его головой. Красавчик втискивается в щель, избегая камнепада и гнева мифического существа. Но Кентавр не преследует цели отмщения бандитам, он подхватывает девушку, сажает ее на круп и они растворяются в воздухе.
Странным образом Ирина остается лежать на дороге и возле нее уже суетится старая Сысыгма и Константин. Йогин легко поднимает Ирину и несет ее к жилищу Сысыгмы.
Давид устремляется за ними, но войти стесняется, и прячется за обрывом к реке.
Лысый и его автомат валяются подле друг друга, придавленные неизвестно откуда прилетевшим обломком толстой дубовой ветви.
Красавчик хочет идти следом, но со стороны поселка он видит подъезжающий джип с братками и понимает, что расправа с ним неминуема.
-------------------------------------------------------------------------------------------------------
Сысыгма заметила прячущегося за обрывом к реке Давида и оперлась о резной столбик коновязи сразу обеими руками.
- На кровать неси, не стесняйся… Я внука покличу… Эй, Давид! Ходи сюда, разговор есть…
Смущенный Давид показался из неудачно выбранного схрона под обрывом.
- Здравствуй, бабушка! Ты сердишься на меня наверное…
- На глупого сердиться, себя не уважать. Да не сержусь я вовсе…
Тем временем Константин, не позабыв поклониться алтарю справа, уложил девушку на пестрое лоскутное одеяло хозяйки. Она и Давид не заставили себя ждать.
Сысыгма сноровисто достала из-за каменного онгона темный пузырек со снадобьем. Пахнуло нашатырем…
- Неча велосипед изобретать, коли на нем ездить негде, - заметила хозяйка недоумение Константина.
Ирина вдохнув из поднесенного к носу флакончика тотчас пришла в себя.
- Где я?
- У бабки в гостях не мытьем так катаньем… – деланно-сердито фыркнула Сысыгма, устраивая возвращенную реликвию возле полки с божествами на палку, приспособленную под плечики. – Видно всему свое время.
Старушка уселась на кровати рядом с Ириной, жестом пригласив внука и Константина устроиться на волоке напольного «ковра» - кошмы.
Константин уселся в позу лотоса, будто эту самую позу он с детства считал самой удобной, когда приходилось сидеть без привычной европейцам спинки стула. Давид вначале прилег на бок, опираясь о жесткую подстилку локтем. Однако, лежать одному в разговоре со старшими ему показалось неловко, и он уселся прямо, поджав колени к подбородку.
Сысыгма дождалась окончания несложных маневров внука терпеливо и доброжелательно.
- Устраивайтесь, как будет удобно. Разговор может затянуться.
Ирина, подражая брату, подтянула ноги к подбородку, подоткнув для удержания равновесия крохотную подушечку хозяйки.
- В путешествии вы сильно изменились. Замечаете? – старушка одарила каждого из гостей лучиками улыбки. А некоторые из этих изменений склонны принять за, прямо сказать, чудеса.
- Мне кажется я научилась понимать собак… Они иногда мне кажутся людьми. Нет! Не в обличии дело! – Ирина перехватила недоверие в глазах брата.
Хозяйка ободряюще прихлопнула ладошкой по одеялу:
- Они бывают и без слов очень выразительны…
- Одну из них… В общем, она наш погибший профессор!
Давиду захотелось поддразнить сестру. Увидев внимание на лицах бабушки и Константина, он моментально остыл и посерьезнел.
- Я здесь чего-то недопонимаю…
- У тебя, внук, свой талант, – Сысыгма взглянула на Давида испытующе. – Я почему-то уверена, если ты прямо сейчас вспомнишь Виктора (друга сестры и Константина) ты нам точно расскажешь о нем все, что увидишь…
Бабушка положила пальцы на свои глаза Давида, и тот понял, что глаза лучше держать прикрытыми. Секунду-другую темнота перед ним не позволяла ничего разглядеть.
- Я ничего не… – и вдруг мальчик вскрикнул.
- Боюсь твое известие будет для нас печальным, – старушка прошла к своим оберегам и накапала в кружку темной жидкости из деревянной фляги. – Выпейка, Иринушка, а ты, малец, не спеши с рассказом.
Давида трясло…
- Виктор здесь, в поселке… Лежит на дороге… Люди вокруг… А он… у него лоб в крови! Его убили!
Давид сделал попытку вскочить. Жесткая рука Сысыгмы заставила его сесть на место.
- Смотри дальше, внук!
- Черный джип… Это братки! Друзья Лысого и Красавчика! Они фотографируют и…. Они едут к нам!
- Не спеши… – добродушием в голосе старушки заметно «не пахло».
- Остановились у скалы… Красавчик!!! Снова фоткают. Красавчика… Лысого деревом придавило… автомат…
Красавчик упал… Его забрали в джип… Они уезжают… Уехали!
Ирина упала на подушки, пряча лицо в ладонях. Костя опустил голову.
- Я уже знал про Виктора.
- И ничего не сказал мне! – выкрикнула Ирина, открывая мокрое от слез лицо.
Костя посмотрел на нее очень серьезно.
- Уже сказал…
Ирина продолжала рыдать, но Сысыгма, казалось, была само спокойствие.
- По ушедшему страдать глупо. А по себе, – какой в том смысл? Жизнь, для нас с ее испытаниями, продолжается. Монахи приберут Виктора, и в милицию доложат как надо.
Убедился в своем таланте, отрок?
- Я… я никогда такого не умел… – пролепетал Давид.
- Не ври сам себе, внук! – прошепелявила вдруг Сысыгма незнакомым скрипучим голосом. – Ты всегда наперед знал, и где, и с кем дружбу свести в угоду твоей похоти. А в чего, по-настоящему светлое, не верил.
Давид покраснел, пряча лицо в коленях.
- Не для упреков я вас собрала. Константин помалкивает, а тоже не знает, какая сила превратила его в йогина, да еще так быстро.
- Я и вправду не знаю, чего сказать… Сижу в позе лотоса, йогой не занимался. Учитель показал, и все получилось само собой…
- Вы про себя всё-всё знаете, знания заархивированы во вселенной, совсем как это делается в компьютере. Научитесь разархивировать их. Научитесь пользоваться ключиком ПОДЛИННОЙ ВЕРЫ! Веры, что открывает замочки так называемого мыслеполя, где хранятся все ваши знания и умения. Самое трудное для человека, научиться подобной несгибаемой вере и крепко держать тот ключик в руках! Правда, кой чего придется разбудить в вас мне самой, однако…
У Давида челюсть заметно поехала книзу. Ирину перестали сотрясать рыдания. Константин сидел в своей позе лотоса, ничем не выдавая своего удивления, а может его (удивления) и не было вовсе у молодого йогина.
- Не удивляйтесь моему околонаучному языку, – Сысыгма улыбнулась уголками губ. – «Все мы учились понемногу…», – известную цитату она закончила далеко не по Пушкину. – Учились долго, и жизнь продолжает нас учить. И учить нас часто непереносимо трудным языком.
Константин поднял руку:
- Мне учитель рассказывал, что наше подсознание на самом деле лишь ключик связи человека со всей Вселенной.
- Старый Баир мудрый человек. Ты потом расскажешь про то Ирочке и Давиду, коль не поймут.
А я еще про мальчика фараона вам хотела напомнить…
- Про Тутанхамона, бабушка? – Давиду не терпелось обратить внимание ученой хозяйки на «небезнадежность» собственной школьной подготовки.
- Моего мальчика-фараона зовут иначе, да и жил он много ранее…
Обсуждения Лиог