Кубизм это...

Изнурённый постом и молитвой, с посохом логики в правой руке и котомкой сведений богословских за левым плечом шёл Ищущий по духовной дороге. На поляне ярко освещённой солнцем чистого знания он увидел Нашедшего. На виду у прохожих Нашедший устроил пикник, вкушая плоды трудов своих и запивая напитками впечатлений.

- «Сильно устал?» - спросил Нашедший.
- «Да. Очень тяжёл и долог путь к Богу» - ответил Ищущий.

- «Ещё бы! Это же кольцевая. Ты мимо меня третий круг уже нарезаешь»

- «Но как...

Мы с семьей отдыхаем на природе. Старшенького нет, он не поехал. Лето, зеленая трава на полянке у маленькой речки. Ивовые кусты у воды. Горит костер, что-то варится в котелке. Мы сюда приехали на машине – на Иже, или как жена говорит, на «Ёжике».

Я иду за дровами. Топор в руке, густая трава выше колена. Ноги путаются.

… Удар в грудь. Кто-то выпрыгнул из куста. Крыса. Огромная, рыжая. Нет, скорее не крыса – норка, колонок, соболь, куница. Хвост пушистый, хлещет по бокам. Зубы острые...

Возвращение домой из какой-то дальней поездки. Незнакомые горные дороги с виадуками. Местами ухабы, выбоины, но в основном – асфальт, даже есть разметка. Одна полоса в каждом направлении.

Лето, вокруг зелень, какие-то кусты, поля. Солнечный день.

Жарко.
Я за рулем большегрузной машины – фура, кажется, «Интер» или «Ивеко». Синяя с белым, полосатая.

Кабина набита людьми – жена, друзья. Тесно, шумно и неудобно. Жарко и душно.

Поломка…
Про поломку никому не говорю – все заняты...

Нежность осыпалась с души лепестками роз
и уносилась рекою Любви к твоему сердцу.
Беспрерывно распускались всё новые и новые бутоны.
Аромат роз заполнил всё моё существо
и, уже не вмещаясь в меня, изливался на всё окружающее.

Он заполнил пространство моего города, области, страны.

И вот он заполнил твой город, тебя, твоё сердце.
Мы – в общем поле моей Любви и нежности.
Но, что это?! Я слышу ответный поток?!
Боже! Неужели Ты подарил мне такое счастье!!!

Не неведение побуждает искать знания, а осознание этого неведения.

Невежда ничего не знает о своей ограниченности.
Ищущему знания, неведение постоянно напоминает о себе - жаждой поиска.

Иногда, достоверность знания отрицается по неведению.

Жарко. Вместе с одноклассниками пропалываю морковь на бескрайнем поле. Наконец, звучит: «Перерыв. Можно пить!»

Мы все бежим к флягам с водой. От бега жажда накрывает нас изнуряющей волной.

Я притормаживаю. Во мне впервые включается наблюдатель.

Внутренний взрослый наблюдатель смотрит как бы со стороны, на меня щуплую девчонку, охваченную стадным чувством быстрее напиться. Этот взрослый – воин. Именно он притормаживает, направляет меня медленным шагом к сумке с продуктами, достаёт...

Венок из чудных роз
плывёт по Млечной реке.
Лепестки нежно звенят.
Каждый цвет имеет
свою тональность и окраску.
Всё вместе - полнейшая гармония
красоты цветов и звуков.
Откуда он появился.
Кто его сплёл.
Кто и где вырастил
эти необыкновенные розы.
Розы плывут,
источая божественный аромат.
Розы плывут,
оставляя на своём пути
благоухающие, звенящие лепестки.
На месте сброшенных лепестков
тут же появляются новые.
Розы остаются свежими.
Розы остаются живыми.
Время от времени...

На пьедестале выгравировано: "Антон Павлович в Томске глазами пьяного мужика лежащего в канаве и ни разу не читавшего Каштанки".

Памятник установил на народные деньги томский скульптор Леонтий Усов. Таким образом томичи рассчитались за нелестную оценку, которую в свое время А. П. дал Томску в дневнике по дороге на Сахалин.

“Томск гроша медного не стоит... Скучнейший город... и люди здесь прескучнейшие... Город нетрезвый. Красивых женщин совсем нет, бесправие азиатское... Грязь невылазная...

Костёр любви в моём сердце догорает.
Угли затягивает седой золой разочарования,
засыпает серой пылью упрёков,
обвинений,
бессмысленной мести.
Они постепенно остывают.
А время не ждёт,
когда определится виновный.
Оно зовёт к новому.
Если между сердцами возникает тень недоверия,
образ корысти,
появляются ростки лжи,
колючки измены,
значит, любовь покинула их.
А, может быть, её и не было.
А, может быть, мы просто обознались
и приняли за желаемое
лишь внешний блеск образа...

Что ни говори, а справедливость применима только в страшно ограниченном мире. Но зато — ко всей жизни сразу. От улитки и скобяной лавки — до супружества. И даже если моя справедливость никому не нужна, ничего другого я предложить всё равно не могу. В этом смысле она сродни любви. Но то, что хочешь отдать, далеко не всегда совпадает с тем, что от тебя ожидают.