ГЛАВА ПЯТАЯ.
ОПЯТЬ ПЛЮХИ.
Плюхи наступали.
Только девчушка Нюша смущенно стояла в сторонке и покачивала котелком. Ей совсем не хотелось, чтобы хватали отважного, симпатичного Пупса.
Но Пупс и сам не хотел этого.
- Ну, Бородатый, удумай чего, - выпалил он, - иначе нам крышечки.
Он сжал кулачки, готовясь двинуть Бобби под левый глаз.
Но Бородач тоже не хотел сдаваться. Он смешно хрюкнул. Тотчас дверцы сарая-конюшни разлетелись в сторону, и наружу бочком выскочил упитанный кругляш-крепыш. Это был кабанчик.
Он подскочил на передних ножках, и смело пошёл на плюхов. Его пятачок вращался, наводя ужас, и наступал он хитро, по-военному. Но, самое главное, у него на боку болталась сабля. Железная, блестящая, острая сабля.
Плюх Пузырь, увидев боевого кабанчика с саблей, громко икнул, сложил руки по швам и закочурился-бумбухнулся. Тушкой на землю – БУМС! Лежит себе, глазиком не моргнёт.
Плюхи растерянно обступили Пузыря, не зная, что делать.
- Яда ему! Яда ему дайте! – крикнул Пупс. – Он от яда опомнится и бодреньким станет!
- Отравится, - с сомнением предположил Бородач.
- Ничего с ним не сделается, - уверял всех Пупс. – Он без яда, как плюх без оплеух.
И засмеялся, радуясь такому каламбуру.
Боевой кабанчик хрюкал над Пузырём, а заботливая Нюша прыскала на плюха водичкой.
Но Пузырь закочурился серьёзно.
- У него «столббряк», - сказала Нюша.
- Какой такой « стокряк»? – спросил любопытный Бородач.
Нюша одёрнула сарафанчик и пояснила:
- Ни «стокряк», а самый настоящий «столббряк». Он столбиком брякнулся. Это верный признак «столббряка».
Пузыря надо было спасать. Срочно и обязательно.
Важный плюх, которого звали Апельсин, спросил:
- Где яда возьмём?
- А у него мешочек на груди болтается, там про запас что хочешь отыщешь, - заверил Пупс. – Сам видел в «биноклю».
«Биноклей» он называл один окуляр от целого морского бинокля. Так как в наличии имелась ровнёхонько одна половинка этого оптического прибора.
Но дело приняло другой оборот.
Лишь только притронулись к Пузырю, как он открыл глаза и сказал:
- Ой, щекоточки мои, сейчас чихну.
Сел и уставился на кабанчика. Его так и подмывало «фафакнуть», то есть нажать на рыльце кабанчика. Но отпугивала сабля.
- Хорошо бы чайку испить, - пригласил всех Бородач.
А Апельсин с сомнением покосился на малыша крола и зачем-то сказал:
- Его бы приарестовать надо. И этого, бородатого.
Но остальные плюхи дружно на него цыкнули, и Апельсин угомонился.
И все пошли пить чай.
Только Пупс с Нюшей о чём-то шептались у забора. Смущённые, красненькие, зато довольные. У Пупса от счастья аж двигались волосёнки.
А из жилища доносились «бульки», «вжики» и грызучий хруст прошлогоднего печенья.
ОПЯТЬ ПЛЮХИ.
Плюхи наступали.
Только девчушка Нюша смущенно стояла в сторонке и покачивала котелком. Ей совсем не хотелось, чтобы хватали отважного, симпатичного Пупса.
Но Пупс и сам не хотел этого.
- Ну, Бородатый, удумай чего, - выпалил он, - иначе нам крышечки.
Он сжал кулачки, готовясь двинуть Бобби под левый глаз.
Но Бородач тоже не хотел сдаваться. Он смешно хрюкнул. Тотчас дверцы сарая-конюшни разлетелись в сторону, и наружу бочком выскочил упитанный кругляш-крепыш. Это был кабанчик.
Он подскочил на передних ножках, и смело пошёл на плюхов. Его пятачок вращался, наводя ужас, и наступал он хитро, по-военному. Но, самое главное, у него на боку болталась сабля. Железная, блестящая, острая сабля.
Плюх Пузырь, увидев боевого кабанчика с саблей, громко икнул, сложил руки по швам и закочурился-бумбухнулся. Тушкой на землю – БУМС! Лежит себе, глазиком не моргнёт.
Плюхи растерянно обступили Пузыря, не зная, что делать.
- Яда ему! Яда ему дайте! – крикнул Пупс. – Он от яда опомнится и бодреньким станет!
- Отравится, - с сомнением предположил Бородач.
- Ничего с ним не сделается, - уверял всех Пупс. – Он без яда, как плюх без оплеух.
И засмеялся, радуясь такому каламбуру.
Боевой кабанчик хрюкал над Пузырём, а заботливая Нюша прыскала на плюха водичкой.
Но Пузырь закочурился серьёзно.
- У него «столббряк», - сказала Нюша.
- Какой такой « стокряк»? – спросил любопытный Бородач.
Нюша одёрнула сарафанчик и пояснила:
- Ни «стокряк», а самый настоящий «столббряк». Он столбиком брякнулся. Это верный признак «столббряка».
Пузыря надо было спасать. Срочно и обязательно.
Важный плюх, которого звали Апельсин, спросил:
- Где яда возьмём?
- А у него мешочек на груди болтается, там про запас что хочешь отыщешь, - заверил Пупс. – Сам видел в «биноклю».
«Биноклей» он называл один окуляр от целого морского бинокля. Так как в наличии имелась ровнёхонько одна половинка этого оптического прибора.
Но дело приняло другой оборот.
Лишь только притронулись к Пузырю, как он открыл глаза и сказал:
- Ой, щекоточки мои, сейчас чихну.
Сел и уставился на кабанчика. Его так и подмывало «фафакнуть», то есть нажать на рыльце кабанчика. Но отпугивала сабля.
- Хорошо бы чайку испить, - пригласил всех Бородач.
А Апельсин с сомнением покосился на малыша крола и зачем-то сказал:
- Его бы приарестовать надо. И этого, бородатого.
Но остальные плюхи дружно на него цыкнули, и Апельсин угомонился.
И все пошли пить чай.
Только Пупс с Нюшей о чём-то шептались у забора. Смущённые, красненькие, зато довольные. У Пупса от счастья аж двигались волосёнки.
А из жилища доносились «бульки», «вжики» и грызучий хруст прошлогоднего печенья.
Обсуждения Кролы и плюхи - кладоискатели