Крик

Наступает лето, и тебя неудержимо тянет на природу – в лес, на берег озера, где у ночного костра забываются волнения только что сданных (пусть кое-как) выпускных экзаменов, куда домчит лесными тропами (потому что нет номеров) самосборный мотоцикл, и где незнакомые вчера девчонки будут пить с тобой водку из одной кружки и целоваться до одури. Два-три дня пролетают незаметной чередой наисчастливейших в жизни часов. А потом, конечно, всё заканчивается. И немного даже печально. Еда и питьё кончаются...

Эту историю в разное время рассказали мне незнакомые между собой люди. Поставив точку в конце Ханифкиного повествования, я перечитал и обеспокоился: не всё в ней вяжется и стыкуется. Упущен самый драматичный момент – визит на кладбище бравого прапорщика и пальба из пистолета. Хотел было отложить написанное до лучших времён, но пришла мысль: быть может, после публикации ещё кто-нибудь из участников событий откликнется, объявится и расскажет свою версию той кошмарной ночи иль дополнит уже...

На сыпучем взгорке внутри подковы села сумерничают две фигуры. Вечерняя синь сворачивается, густеет, запекается чернотой, и трудно отличить, кто из двух девушка, а кто - плечистый парень. За первой звездой вызрела вторая, третья, и потянуло сыростью. Девушка недовольно поводит плечами, словно отгоняет озноб:

- Слышь, Дань, похолодало. Тебе тоже небось зябко?
Он снял с себя пиджак и надел на нее. Она была очень смешная в этом одеянии, из рукавов виднелись только кончики пальцев, она высоко...

В неясных сумерках, отсвечивающих красным, в мозгу моем туманные видения рождались и быстрой тенью, в краю глаза, ужасные чудовища неслись в волнах прелюдий Баха. Их стоны и низкое зловещее рычанье пронзали душу благоговейным страхом, мерцанье плотоядных взглядов движением сменялось размытых контуров их тел, стремительной лавиной мчащихся к беспомощным тылам моей спины и шеи.

Бросок зрачка им вслед, опаздывая безнадежно, вонзался лишь в ветвей корявое сплетенье, дубов могучих, покинутых...

Михаил Таврический был вор. Нельзя сказать, что это была его основная профессия – вообще-то он работал укладчиком и жил в общаге. А воровством пока лишь подрабатывал. Ну, чем ещё заниматься здоровому двадцатидвухлетнему парню?

Работа вора нравилась Михаилу гораздо больше, чем укладчика. Воровская работа была полна романтики и приключений. Однажды, например, он обворовывал прекрасную девушку, после чего они полюбили друг друга и, в скором времени сыграли весёлую свадьбу. В другой раз он имел...

...мысле-Лучами бледно-серыми: "___________ О, Альгуслан!.. Звезда. Как дик еще он!.. Землянин. И за порогом третьего тысячелетия для них, Живущих здесь... в пределе вожделенном: "жаренное мясо". ...от иных. Убитых. " Медленно о том подумала... Небесно. Эна. Вслух произнесла:

— Ты б успокоился. Так много мной доверено тебе. Уже. Хроон в тебя поверил!.. "...ты же, все ж, — ДИКАРЬ. Полу-животное... И полу-Человек. Возможно."

Инк и замер. ...тайно-злобный Взгляд метнул! Весь — прямо в...

Конечно же, не в одно мгновение. Но кто-то людям обязан был рассказать правду. Рано или поздно каждый из нас говорит правду. Увы, так как все люди индивидуальны, каждый из нас добавляет в правду что-то своё личное, и, в конечном счете, правда превращается в относительную правду, а иногда в ложь. Эта книга направлена на то, чтобы развеять в людях многовековые иллюзии. Для этого существует только один язык, данный Богом – язык образов. И всё зависит от того, насколько точно и истинно автор данного...

Антахто Брахма - джиджнаса -
«Теперь в этой человеческой форме
жизни мы должны задуматься над вопросом об источнике всего сущего»

«Веданта-сутра»

Всё началось с нелепой автомобильной аварии, укоротившей мне жизнь годков эдак на двадцать, если исходить из непотребного образа жизни, который я вёл, за что, видимо, и поплатился. Хотелось бы сказать, что мой возраст, тогда давно перевалил за сорок, и выглядел я соответственно прожитому, а так же выпитому. Вечно преследующий меня запах...

...секунда... другая... час... вечность...
Как медленно чёрное жало Меча входит в упругое тело!..

Руны, невиданные доселе, багровым пламенем Удуна змеятся по грани клинка...

...хруст пронзаемой плоти...
...звон переломленной стали...
...душа моя!.. — проклятая более иных твоих жертв, Англахель...

...душа моя!.. — ей неведом покой, в колесе инкарнаций назначено ей бесконечно слепое вращенье...

...душа моя...
...с неслышным шелестом проносятся годы пред взором...

6
Я проснулся раньше Наташи без всякого будильника. Умылся, оделся, и только потом разбудил её. Говорили мы шёпотом. Завтракать мы не стали, всё равно в дороге будет остановка, там и перекусим. Взяли только воды с собой в дорогу.

Автобусов до вокзала ходило два, по разным маршрутам. Нам было всё равно, лишь бы не опоздать. Расписание составлено по минутам, и, в отличие от поездов, автобусы не опаздывают. Пока мы шли к остановке, нам навстречу попался первый из двух возможных наших автобусов...