Красно белый

Эдан, Лина и Арин медленно продвигались к лагерю разумных ящеров, находящемуся внутри гор. Горы были их единственной защитой от пришельцев, которые почти полностью уничтожили их род. Обустроенные города внутри гор уходили глубоко под землю и были надёжной защитой от более развитого и грозного врага из космоса. Потайные проходы внутрь гор были хорошо замаскированы под ландшафт местности. Только сами ящеры знали, как проникнуть внутрь свои жилищ, в места своего обитания.

Наступившая ночь...

1.
«А кто их знает на самом деле? Далеко-далеко, это всё равно, что давным-давно, всё равно, что в сказке. Караваны длинные, иноземцы-визири едут чванливые, разодетые. Не из колючей шерсти накидки, не из дикого хлопка платки на головах. Может быть, дальше оазисов, дальше самой пустыни и правда все живут как визири, не выходя из садов. Может, у них и сады – не пятачок земли, не три пальмы, а такие, что ногами не обойдёшь? Журчит вода, прислуживают джинны и пери...

Да и Вех Самум их побери...

ЛЮБОВЬ ПО ПЯТНИЦАМ В ОБЕД

криминальная драма, детектив, триллер

Сергей Шиповник

90 минут, 2 серии

schipovnik@bk.ru

2018

1-1-1.НАТ. ПЕРЕКРЕСТОК В МОСКВЕ/САЛОН МЕРСЕДЕСА - ДЕНЬ (ЭДУАРД, ОКСАНА, ПЕШЕХОДЫ)

Солнечная осенняя погода. Эдуард (на вид лет сорок пять, солидный, в черном костюме и желтом галстуке, шатен с короткой стрижкой) сидит за рулем, в салоне белого мерседеса-кроссовера и ждет зеленого сигнала светофора на перекрестке. Перед его взором спешащие пешеходы. Его внимание...

14.
На Пеленорские поля близь величественных белых стен Осгилианта князь Рад-Амир со своим отрядом прибыли как раз вовремя, чтобы успеть занять полагающиеся им по статусу места. В противном случае пришлось бы ютиться на маленьком пятачке у конюшен вместе бедным и странствующим дворянством, которое надеялось выиграть себе немного земли.

Появление их отряда произвело самый настоящий фурор. Обычно на подобные соревнования герцог Кергри являлся в гордом одиночестве, в старых гномьих латах, на...

- И назначение Ключа Мира остается неясным, – произнесла Тина. – Да, ему поклонялись и наделяли разными свойствами. Но каково его истинное назначение? И насколько велика его сила?

- Вопросы, вопросы…– пробормотал Тео.
- Пока я понял только одно! – вновь взял я слово. – Сначала эти устройства работали исправно, но постепенно разряжались, обламывались с обеих сторон, отчего их луч слабел и слабел, пока не иссяк. Мой образец уже ничего не извергает, кроме слабых ударов тока.

- Дело надо...

В другом углу каморки темнел на полу кусок жести, оставшийся от некогда существовавшей в этом месте голландской печи. На нём, скорчившись от утреннего холода, под зимним пальто со свалявшимся меховым воротником и поношенной заячьей шапкой в головах, спал молодой мужчина.

В прихожей к гулким синкопам джазового дуэта «кран-бачок» присоединилась белая дверь. Раздался мягкий щелчок её замка и лёгкий скрип петель – створка приоткрылась и выпустила из комнаты молодого человека с густой шапкой...

Не знаю, когда это случилось, или почему это случилось. С тех пор прошло очень много времени. Огромная раскаленная масса кипела и бушевала, стонала, изливалась огнем.

Время шло, время брало свое. Огненное чудовище, будто устало, постепенно успокоилось, переместилось, вглубь своего тела и вокруг горячего сердца обвилось холодным панцирем.

Только солнце было свидетелем рождении земли. Оно улыбнулось, приласкало нового детеныша и полюбило больше всех во вселенной, Согрело своими лучами, одело...

2.
ДРБАДОН
1.

Завезла почта Тряню в огромный город, где все шумело, мелькало, сверкало. От всего этого закружилась головушка у бедолаги, со страху, зажмурил глаза, прыгнул куда-то, и понесло его опять в неизвестность. Когда пришел в себя город был уже далеко, решил подождать Тряня конечной станции. А в пути несчастный маленький хоммер пытался молиться. Но видимо от постигших его потрясений все позамыкало в бедной головушке. Он кое-как вспомнил только:

– Огради мя силой честного Твоего...

Кто из нас не любит тех времен, когда русские были русскими, когда они в собственное свое платье наряжались, ходили своею походкою, жили по своему обычаю, говорили своим языком и по своему сердцу, то есть говорили, как думали?

По крайней мере я люблю сии времена; люблю на быстрых крыльях воображения летать в их отдаленную мрачность, под сению давно истлевших вязов искать брадатых моих предков, беседовать с ними о приключениях древности, о характере славного народа русского и с нежностию...

РЕКА ВИНОМ СТРУИЛАСЬ под нашими крыльями, – темным июньским вином Висконсина. Ее глубокий пурпур перетекал из одного конца долины в другой и возвращался обратно. Дорога перепрыгивала через нее раз, другой, затем еще раз, словно отважный мячик, тянущий за собой бетонную нить.

По мере того, как мы летели, вдоль этой нити возникали поселки цвета здешней молодой травы в конце весны, с деревьями, выкупанными в чистом ветре. Все это, было узорчатой тканью начинающегося лета, а для нас – тканью...