4.
В положенное время я, как и все благородные мужчины Десятого Правящего Дома Кенафин, отправился на обучение в Военную Академию. Стоя в толпе точно таких же, как я молодых и смущённых парней у огромных каменных ворот, я и представить себе не мог, чем для меня обернутся десять лет добровольного заключения в этой каменной пирамиде.
На втором году обучения, я случайно подслушал разговор старших наставников и узнал, что мой брат Малар впал в немилость и был принесён в жертву Королеве Пауков в домашнем Святилище. Ллот приняла жертву, но обсидиановые пауки, как один, покрылись сетью трещин на своих насестах на парапете, что над алтарём, и рухнули вниз, едва сердце домашнего мага покинуло его грудь. Один из пауков упал прямиком на Майю и задавил жрицу насмерть. Это происшествие так необычно, что Матрона Кирнилл запросила помощи в толковании этого явления у верховных жриц из Арах-Тинилит.
В груди нехорошо кольнуло, в глазах защипало, и я поспешил скрыться, чтобы никто не видел, как погано мне стало в тот момент. Перед глазами как наваждение стояла картинка более чем десятилетней давности: Малар, живой и здоровый, сидит за своим столом и улыбается мне той самой доброй улыбкой, которая перепугала меня до смерти, а сейчас вызывала чувство глубокой печали и неверия. Это было наивно, но я просто не мог поверить, что он мёртв! Такой умный, всегда осторожный и перестраховывающийся Малар – и мёртв.
По щекам потекли горячие солёные ручейки, в которых я с удивлением узнал слёзы. Они залили моё лицо, капали с носа и закатывались в рот, отчего там стало одновременно и горько, и солёно-сладко. Горло сдавило спазмом, и чтобы дышать мне приходилось делать короткие частые вдохи. Богиня, я в прямом смысле этого слова рыдал! Единственный рыдающий дроу во всём Чед Насаде! Ууу, пора бы прекратить этот цирк…
Вспомнились слова из давно прочитанной книжки: «Поплачь – станет легче». Возможно, возможно, но, к сожалению, я не имел на это право. Не теперь. Тоска по брату, которая сейчас разъедала меня на куски, как кислота, была мне нужна, чтобы выжить в этом аду. Если я её отпущу, то расклеюсь. А вот если она останется со мной, то мне будет ради чего возвращаться.
До своей комнаты я добрался более или менее благополучно. Закрыв за собой дверь, я окинул взглядом комнату. Всё, как всегда: узкая кровать, встроенный в стену шкаф, ковёр, простой железный подсвечник с затушенной свечёй, пустая книжная полка, и два вбитых в стену клинышка. На одном висел пивафри, на другом – оружейный пояс. К оружейному поясу я и потянулся…
Через полчаса я снова шёл по коридору. Обед я пропустил, но на следующее за обедом собрание-лекцию об «опасностях верхнего мира» пришёл вовремя. Их у нас читал старший наставник Гулдор. Второй год слушаю его разглагольствования на тему, какие все там наверху злые и кровожадные, второй год смотрю на жутко вдохновлённые рожи своих товарищей по оружию, которые ловят каждое его слово и никак не могу отделаться от чувства, что каждый раз что-то упускаю.
Старший наставник Гулдор – личность вообще нестандартная. Из всех слов, более или менее подходящих для его описания, самым подходящим будет усилительное слово «слишком». У него слишком высокий рост, слишком длинные руки и слишком широкие плечи. Волосы на голове слишком короткие, а серьга в уже слишком тяжёлая и камень в ней слишком крупный, чтобы это выглядело красиво. На его лице слишком выдающийся подбородок и взгляд его серых глаз всегда слишком пристальный, чтобы это казалось естественном. Голос у него был слишком громким, а поскольку он сам слишком любил восклицательные интонации, то эхо от его восклицаний слишком часто резало нам уши. Однако держали его здесь вовсе не из-за экстравагантного вида, а из-за того, что у него был очень нужный Ллот талант – любое сказанное им слово всегда было слишком убедительным, чтобы не вызвать ответной реакции в молодых умах.
Я слушал эти лекции в пол уха. Существовали определённые прописные истины, шаблонные ответы на шаблонные вопросы, которые исправно выдавались вашим покорным слугой, когда старшему наставнику вдруг приспичивало меня спросить о чём-либо. Для достоверности оставалось подпустить фанатичного огонька в глаза и благоговейности в голос, и он, довольный собой и своей наукой, отходил. Других учеников мучить. Хи-хи.
Однако сегодня, судя по всему, был особенный день. Почему? А просто потому, что сегодня лекцию вёл не старший наставник Гулдор, а кое-кто посерьёзней. И попроницательней тоже. Не говоря уже о том, что посимпатичней.
Мы вошли в аудиторию, расселись по своим местам. Моё место располагалось на противоположном конце класса. Если бы наставник стоял лицом к входу, то ко мне он стоял бы спиной. Если б вы знали, сколько раз я мечтал всадить в эту спину метательный нож и сколько раз одёргивал себя на самом интересном и невыгодном для себя месте – своём раскрытии.
Вообще-то у нас здесь запрещено носить оружие, если только оно не выточено из дерева. Да и деревянные клинки запрещается выносить за пределы тренировочных залов под страхом наказания. А у меня под одеждой (и в других не менее интересных местах тоже) ежедневно спрятано минимум по два ножа. Сегодня я впервые нарушил эту традицию и рассовал по складкам весь свой метательный арсенал: пять метательных ножей, три метательных лезвия и ещё пять метательных «паучков». Жертвоприношение Малара сделало меня ещё более подозрительным, чем обычно. Как и я, он был мужчиной, благородным мужчиной, из Дома Кенафин. Это наталкивало на очень нехорошие мысли вплоть до таких, что удача в лице милости Королевы Пауков начала поворачиваться к нам задом. А это не есть хорошо…
От мрачных мыслей меня отвлёк мелодичный перестук каблучков по каменному полу. Звук доносился из тёмного коридора со стороны входа в забитую молодыми отпрысками знатных семейств залу и стремительно приближался. Скрипнула дверь и…, в аудиторию вошёл наставник Гулдор.
По классу прошёл разочарованный вздох – многие ожидали увидеть нечто привлекательнее, чем этот горластый тип с уродливой серьгой в ухе. Для некоторых два года воздержания оказались тяжёлым испытанием. На безрыбье и жрица с кнутом могла сойти за женщину. Но вот наш старый добрый наставник отходит в сторону и с почтительным поклоном уступает дорогу… неожиданность-неожиданность!.. той самой служительнице Ллот, на которую мы все дружно и уставились. И которая даже немного растерялась при виде такой реакции на своё появление и только поэтому эта достаточно продолжительная задержка с почтительным опусканием взгляда сошла нам с рук.
Она вошла в класс, знакомо постукивая каблучками и привычно покачиваясь из стороны в сторону на этих самых каблучках. Из-под пурпурно-красной мантии с искусно вышитым чёрным пауком на спине выглядывало облегающее её стройную фигуру тёмно-фиолетовое платье с глубоким вырезом и разрезами, выгодно обнажающими красивые бедра, расшитое золотом в тон её золотистым глазам. Поясом у неё служила жреческая змееголовая плеть, которая опять же очень выгодно выделялась на бархатистой ткани платья. На ногах – изящные открытые сандалии, которые обхватывал красивые ноги парой тонких ремешков почти до самых колен.
Я осторожно приподнял голову и постарался незаметно взглянуть ей в лицо. И почти сразу наткнулся на тонкий, явно старый шрам на правой щеке. Если бы не шрам, эти высокие скулы, изящный прямой носик и тонкие черты лица, обрамлённые длинными белоснежными волосами, ниспадающими почти до самых ягодиц, могли бы сложиться в более чем привлекательную картинку. Привлекательную, но какую-то не совсем живую.
А наставник Гулдор, тем временем, взошёл на возвышение, откуда обычно толкал свои обличительные речи, и непривычно серьёзным и тихим голосом произнёс:
- Сегодня в городе убита Матрона-Мать Кирнилл из Дома Кенафин. Кроме того, что она была Матерью Десятого Правящего Дома, она ещё была очень могущественной жрицей Богини и членом Правящего Совета Домов. Представители Дома Кенафин – встать!
Я поднялся. Вместе со мной поднялись ещё двое – оба из талантливых простолюдинов, которых отдали в Военную Академию, чтобы мне «не было одиноко». Мы все выглядели потрясёнными до глубины души такой неожиданной новостью. Наставник осмотрел нас, а потом скривился и поправился:
- Благородные представители Дома Кенафин – выйти ко мне!
Я вышел и более-менее твёрдым шагом взобрался на возвышение. Жрица окинула меня оценивающим взглядом и улыбнулась каким-то своим мыслям. Я постарался казаться как можно более растерянным, чем был на самом деле. Чем безобиднее я кажусь, тем лучше для моего здоровья.
Наставник повернулся к стоящей рядом с ним женщине и с поклоном предоставил меня в полное её распоряжение. Жрица, не удостоив его и взгляда, и сделала изящный шаг в мою сторону. Я, тем временем, усердно разглядывал собственные сапоги. Пора бы их почистить… Её голос, оказавшийся неожиданно глубоким, неожиданно властным и неожиданно бархатистым, заставил невольно вздрогнуть:
- Как твоё имя?
Я поднял голову и взглянул ей в глаза, постаравшись, чтобы там было поровну страха, почтения и всё той же растерянности. И негромко пробормотал:
- Фараун Кенафин, младший принц Десятого Правящего Дома, госпожа.
- Ты знаешь, что твой старший брат Малар – отступник?
- Да, госпожа.
- А ты хочешь, скажем, искупить его вину перед Богиней?
Я потрясённо, а потому совершенно невежливо уставился на стоящую передо мной верховную жрицу. То, что она именно верховная жрица, я понял буквально только что. А разве какая-нибудь другая имеет право делать такие… глобальные предложения безнаказанно?
- Д-да, госпожа.
- Замечательно. Наставник Гулдор!
- Да, госпожа?
- Я его забираю.
- Да, госпожа.
Так моё обучение в Военной Академии и закончилось. Вместо этого у меня появилось новое, куда более увлекательное занятие – у верховной жрицы Вирны КиАлур появился новый бойцовский пёс. Или лучше сказать бойцовский паук?..
5.
Виерна КиАлур была самой молодой верховной жрицей за всю историю Арах-Тинилит. Ей было всего сто пятьдесят, когда она стала одной из наставниц Жреческой Академии и всего двести, когда она вошла в состав группы тех самых высокопоставленных служительниц Паучьей Королевы, которые и составляли Управленческий Совет этого престижного учебного заведения. Благословление высших сил? Возможно. Но версия с многочисленным использованием ядов, отравленных кинжалов, подкупов и взяток пользовалась бОльшей популярностью.
В Управленческом Совете её не любили. Она была слишком молода, слишком умна и слишком сильна для своего возраста. Кроме этого, Ллот вполне открыто ей благоволила. А пока на её стороне было благословение Богини, то старушкам приходилось подтягивать золотые пояски на тонких талиях. Но даже благоволение высших сил не могло остановить их от того, чтобы не пытаться её унизить. Можете назвать это делом чести, если хотите. Дело о странной смерти Матери-Матроны Дома Кенафин, неразрешимое, потому что убийца не оставил абсолютно никаких следов (ни магических, ни каких-либо ещё), было как раз одной из таких попыток…
Верховная жрица из Дома КиАлур смотрела на жизнь вполне реалистично. На это… происшествие она тоже предпочла смотреть трезвым взглядом. Как и любая жрица, посвятившая себя служению Ллот, она довольно точно могла определить, насколько благосклонна Богиня к тому или иному Правящему Дому. К Дому Кенафин Богиня была определённо благосклонна. Тогда с чего ей обрушивать на своих верных слуг обсидиановые изваяния, а потом насылать своих слуг на главную исполнительницу? Верно, незачем. Но, тем не менее, Мать Кирнилл до смерти закусали именно пауки, к яду которых тёмные эльфы, как бы, полностью устойчивы. На этом месте следствие, как говориться, зашло в тупик. Правда, в голову молодой женщины то и дело лезла одна богохульная мыслишка о том, что это не Ллот наслала на Кирнилл пауков. А если не Ллот, которую не зря называют Королевой Демонических Пауков, то кто?.. и всё снова возвращается в самое начало…
Виерна почувствовала, что у неё начинает болеть голова от всех этих бессмысленных раздумий. Бессмысленных с той точки зрения, что они вели в тупик. Причём очень старательно. Чтобы хоть как-то отвлечься, она перевела взгляд на того, кто по её мнению должен был пролить некоторый свет на её проблему. И то, что её карьера фактическую напрямую зависела от того, что скажет этот мужчина, её не слишком радовало.
Принц Дома Кенафин, теперь единственный после смерти на алтаре брата-отступника, сидел под единственным на всю комнату подсвечником с книгой в обнимку и читал. Причём с таким видом, будто ничего важнее, чем чтение в этой жизни для него не существует. Вполне возможно, что так оно и было. Образованные мужчины в Доме Кенафин были редкостью.
Виерна перевела взгляд на его одежду и с удовольствием оценила подбор цветов. Чёрный и синий шли к его сапфировым глазам. Тёмно-синяя туника, расшитая по низу серебряными паучками, чёрная рубашка с такой же вышивкой по вороту-стоечке и манжетам, простые тёмные брюки и высокие сапоги на мягкой подошве. Белоснежные, отливающие серебром в свете свечи волосы он собрал в незамысловатый хвост на затылке. Несколько длинных прядей выбились из общей массы и теперь свободно падали на его лицо. Довольно симпатичное, надо сказать, лицо – наверное, от отца. Матрона Кирнилл никогда красотой не отличалась.
- Фараун, как хорошо ты знаешь свою мать?
Он оторвался от книги и посмотрел ей в глаза. Жрицу на мгновение пробрала дрожь – такими холодными они были. А когда он заговорил, то дрожь пробрала её вторично. Если бы она не знала, что ему всего лишь двадцать два года, то вполне могла бы подумать, что разговаривает с тёмным эльфом в несколько раз старше.
- Я знаю, что Мать-Матрона Кирнилл - моя мать, и также знаю, что я – её кровный сын. Больше ничего, госпожа Виерна.
- А своего отца ты знаешь?
- Да, госпожа Виерна. Но я узнал об этом сам, без её любезного участия.
- И кто же это?
- Мастер оружия Дома – Фзул Кенафин.
- Для тебя, наверное, будет очень интересным узнать, что он исчез в прошлом году. Обманул магическую стражу, сбежал от патрулей и растворился в тоннелях за пределами города. Бесследно.
Фараун некоторое время молчал, а потом почтительно опустил голову в сидячем полупоклоне.
- Благодарю вас, госпожа, за эту новость. Она очень познавательная.
Виерну его подчёркнуто официальный тон позабавил. Уж больно он напоминал маску, специально надетую на лицо, чтобы скрыть истинные чувства. Какие бы они ни были, но почтения к её сану у этого парнишки не было ни на грош.
- Не сомневаюсь. Скажи, Фараун, а что ты думаешь о том, что произошло в домашнем святилище Правящего Дома, к которому ты принадлежишь?
- Госпожа интересуется моим мнением? – в его голосе слышалось тщательно замаскированное под почтением недоверие. Жрица подчёркнуто мило улыбнулась, отчего стала похожа на скалящуюся тигрицу.
- Кажется, я выразилась достаточно ясно, чтобы было понятно, чего именно я хочу. А в данный момент я хочу услышать твои выводы по этому поводу – так что давай, излагай!
Он некоторое время молча пожирал её любопытным взглядом, а потом сделал глубокий вдох и начал, как она выразилась, излагать:
- Паукам не понравилось то, что произошло в Храме в тот вечер. И они покинули его. А как только тело лишается души, то оно разлагается… или рассыпается каменными осколками, если оно сделано из камня, - Фараун помолчал немного, глядя в книгу. - Я рос в Храме в течение первых шести лет своей жизни: чистил, натирал, мыл, следил за порядком и приучался чтить Богиню. Мне всегда казалось, что они живые - просто заперты в этих каменных панцирях в наказание за ошибки, допущенные ими в незапамятные времена. Можете мне не верить, госпожа, но вот оно – моё мнение. Надеюсь, оно вам скажет хотя бы что-нибудь важное.
Виерна потрясённо молчала. С одной стороны то, что он сказал – сущий бред. С другой… это могло многое объяснить и много точек расставить. Она вполне допускала, что они могли столкнуться с совершенно новой божественной (или очень близкой к таковой) силой. Силой, которая способна управлять пауками в равной степени, как и Ллот. О, Тьма… если это действительно так, то Подземье в будущем ждут большие перемены…
- Ты точно уверен в том, что говоришь?
Он только пожал плечами и уткнулся в книгу. Притворялся читающим он очень даже искусно. Но всё же не настолько, чтобы верховная жрица не поняла, что ему очень даже интересно, какая расплата последует за его, по меньшей мере, скандальную откровенность.
- Это всего лишь мои ощущения, госпожа. Вам придётся поверить мне на слово. Если вы вообще собираетесь мне верить…
- А почему собственно нет? У нас есть разрушенное святилище Дома Кенафин, отравленная паучьим ядом Мать-Матрона этого же Дома и одна задавленная камнями жрица в упомянутом выше святилище. Очень напоминает признаки того, что Десятый Правящий Дом впал в немилость. Вопрос: в чью именно немилость он впал? Ллот или этого таинственного божества, способного управлять пауками, и о котором мы ничего не знаем, кроме того, что он, собственно, может управлять пауками?
- Я бы начал с Ллот…
- Нет! Это было бы ошибкой! – воскликнула жрица, вскочив с кресла, и принялась деловито мерить шагами свою спальню: от подсвечника и к креслу и обратно. - Она к Дому Кенафин настроена вполне благосклонно. Это я тебе, как верховная жрица, говорю. Дело в том, Другом… Нам нужно узнать о нём больше!
Фараун, наконец, отложил книгу, которая ранее занимала всё его внимание, в сторону и поднялся на ноги. Постояв некоторое время неподвижно, он решительно направился к вбитым в стену колышкам, на которых висел его оружейный пояс и плащ пивафри. Виерна, не привыкшая к ярко выраженной самостоятельности со стороны своих мужчин, так и примёрзла к месту. Рука легла на змееголовую плеть, золотые глаза опасно сузились, когда она слишком спокойным голосом поинтересовалась:
- Что ты делаешь?
Он даже не обернулся. Просто уже знакомым ей нейтрально-официальным голосом бросил через плечо:
- Жду, пока вы оденетесь, госпожа. Нам предстоит занятой вечер и долгая ночь.
Женщина некоторое время смотрела на него со странным выражением в глазах (этакая смесь зарождающегося интереса, кучи смутных подозрений и типичного жреческого гнева за неповиновение), потом убрала руку с плети и пошла к шкафу за мантией. Ещё несколько минут ушло на то, чтобы обуть новые сандалии - на этот раз без каблука. Уже выходя, она не удержалась и как бы между делом спросила:
- Ты что совсем меня не боишься?
- Нет, - он был с ней честен. – Не боюсь.
- Почему?
- Вы поинтересовались моим мнением. Обычно, когда хотят убить или унизить, твоим мнением не интересуются. Просто бьют и унижают.
Ответить на это верховной жрице Виерне КиАрул было нечего. Потому что Фараун не сказал ничего из того, чего не бывает на самом деле. Правда всегда остаётся правдой: и в подземном мире, и на поверхности. Просто в подземном мире она реже встречается.
Через час они уже сидели в главном Архиве Жреческой Академии – шуршали древними фолиантами и исписанным в незапамятные времена пергаментами. Просидели весь вечер и всю ночь, но так ничего и не нашли. Видимо, в древние времена Королева Пауков не терпела конкуренции ещё больше, чем сейчас.
Возвращаясь назад из Архива молча: Виерна в глубокой задумчивости, Фараун просто молчал за компанию, машинально держась на шаг позади за правым плечом. Когда до комнаты оставалось каких-то десять шагов, он услышал тихое, какое-то убитое бормотание:
- Нам нужно осмотреть место убийства и разрушенное святилище. Может быть, ты заметишь что-нибудь, чего не заметила я. Но если мы и здесь ничего не найдём, то придётся мне обратиться непосредственно к Богине… конечно, она может не ответить…
- И что тогда?
- Если ответит, то мы останемся живы и может быть что-нибудь узнаем. Если нет, то в окрестных пещерах станет на двух дрейдеров больше.
- Воодушевляет, госпожа. Значит, завтра в святилище?
- Да. Ты, наверное, давно не был дома, Фараун…
Воин не ответил, но Виерна спиной чувствовала, как он сжимает и разжимает кулаки, чтобы не дать ненависти вырваться наружу. С третьей попытки ему это удалось.
- Как и вы, я думаю…
Ночь они провели в одной постели. Жрица была слишком подавлена событиями последних дней, так что они просто лежали рядом, делясь теплом. Его голова лежала на её плоском животике, а пальцы, оказавшиеся неожиданно нежными, выводили на эбеновой коже вокруг пупка замысловатые узоры. Её рука точно также поглаживала кончиками пальцев иссечённую многочисленными старыми шрамами кожу на его левой лопатке, время от времени ощущая как под ними прокатываются упругие канаты отлично развитых мышц. Тишину нарушали только звуки дыхания: его и её. Ни в ком другом они в этот момент не нуждались…
6.
Со смертью старой Матери-Матроны Кирнилл, побегом мастера оружия и жертвоприношением мага-отступника Дом Кенафин начал переживать не лучшие свои времена. Поскольку новой Матерью-Матроной стала старшая дочь Бриза, которая не совсем представляла, как управлять таким огромным хозяйством, Фараун уныло подумал, что эти гипотетические «лучшие времена» не настанут ещё довольно продолжительное время. Но, будучи хорошо воспитанным, он оставил свои мысли при себе.
Он по-прежнему держался на шаг позади за правым плечом Виерны, покорный, как дрессированный ящер. Внешне. Верховная жрица опять же спиной чувствовала волны напряжения и настороженности, исходящей с его стороны. И она могла поспорить на что угодно, что как раз в этот момент он не выпускает из пальцев гладкой рукояти одного из своих метательных ножей. То, что они, эти ножи, существуют, она убедилась ещё вчера ночью. Ещё одно очко в его пользу, потому что прятал он их ловко.
В усадьбе дома Кенафин её приняли с почестями и выделили роскошные комнаты рядом с комнатами Матери-Матроны. Правда, они там задержались буквально пять минут: скинуть плащи и обменяться парой слов, а потом Фараун повёл её уже знакомой дорогой в разрушенное святилище. Едва они оказались наедине среди развалин, как подобострастное бормотание с его стороны перешло во вполне конструктивные пояснения, где, что и, как стояло раньше. Но стоило ему оказаться хотя бы шаге от алтаря, как его глаза леденели, а руки сами собой сжимались в кулаки - бессознательно.
- Фараун, а что конкретно мы ищем?
- Я не знаю. Что-нибудь странное, наверное. То, что с нашим основным верованием не сходиться. Ты – верховная жрица, тебе лучше знать.
- Хм, а ты что-нибудь чувствуешь?
- Только пустоту.
Виерна вздохнула и на мгновение прикрыла глаза, чтобы собраться с мыслями.
- Мы смотрели везде. Чуть ли не обнюхали каждую стену, угол и кусок камня в этом зале. Погоди-ка, а алтарь? Ты осматривал алтарь?
- В жизни не подойду к этой каменюке!
- А ты подойдёшь к ней, если я к ней подойду?
- Вы всегда знали, на какие рычаги жать, госпожа.
В ответ она только многозначительно фыркнула и решительным шагом направилась к жертвеннику, рукавом мантии смахнула каменную крошку с гладкой поверхности и вгляделась в замысловатые письмена. Именно, что вгляделась – надписи были наполовину стёрты временем, наполовину залиты засохшей кровью. После смерти Малара алтарь никто не мыл, и оттого прикасаться к нему было особенно жутко, но Виерна переборола себя. Не успела она коснуться поверхности алтаря и кончиками пальцев, как глаза заволокло тенью, а перед глазами начали проступать очертания первых видений…
Она снова стояла посреди святилища, только здесь, в её видении, оно было целым и невредимым. Овальный зал. Зеркальный пол. Зеркальный потолок. В центре испещрённая руническими символами плита. Откуда-то она знала, что это чёрный оникс. Стены зала были украшены искусной резьбой и барельефами, изображающими пауков, дрейдеров и дроу. На высоте пяти метров над полом прямо из стены выступал тот самый парапет с обсидиановыми пауками, о котором рассказывал ей Фараун. С той лишь разницей – на этот раз пауки были не выточенными из камня, а живой плотью, кровью и блестящим хитином. Их было несколько тысяч, и все они, как один, смотрели на неё и только на неё. Изучая. И примеряясь.
- Тебе не страшно?
Голос прозвучал так неожиданно, что Виерна вздрогнула. Рука машинально искала на поясе змееголовую плеть, но её не было – пальцы ловили только гладкую ткань платья. Она была безоружна. Интересно, как ему это удалось?..
По залу прокатилась волна смеха, сопровождаемого едва слышным шорохом множества мохнатых лапок. Смех не был злорадным. Его обладатель больше забавлялся ситуацией.
Жрица собрала всю свою волю и хладнокровие в кулак и, скрестив руки на груди в знак мира, как можно спокойнее спросила:
- Кто ты?
Шорох паучьих лапок снов заполнил святилище, а ей на какое-то мгновение показалось, что она краем глаза заметила какое-то движение в темноте за алтарём. Будто кто-то встал с колен и накинул на глаза капюшон.
- Ты действительно хочешь это знать, маленькая жрица? – на этот раз голос не застал её врасплох, хотя от этого эффект им производимый, казалось, стал ещё сильнее. – Если да, то мне остаётся только вздохнуть с облегчением. После стольких веков забвения… думаю, что я вздохну с ещё большим облегчением, чем желал ранее.
- Ты – божество?
- Нет. Даже близко не стою.
- Тогда кто же ты?
- У меня много имён. И ни одно из них тебе ничего не скажет, маленькая жрица. Я везде и нигде. Я в каждом камне, в каждом озере, в каждом глотке воды и в то же время... меня нет!
- А точнее?
Голос хохотнул, и ей снова почудилось движение в темноте. Теперь незнакомый силуэт обернулся и будто бы посмотрел на неё из тени капюшона.
- Нет уж. Тут тебе придётся самой додумывать, кто есть кто.
- Ладно, - жрица не стала настаивать. – Будь, по-твоему. Но на один вопрос ты всё же ответь, господин Загадочный Некто: Дом Кенафин чем тебе не угодил? Ради чего пролилось столько благородной крови?
- Слушай, маленькая жрица, тебе наверняка понравиться. Дом Кенафин впал в немилость в тот самый момент, когда на этом алтаре был заколот первый жертвенный младенец. Живая кровь мне не к чему – веры всегда было вполне достаточно. А теперь ты должна возвращаться…
- Я не уйду, пока ты мне не скажешь своего имени!
- Ха! Как будто от тебя здесь что-то зависит…
В следующее мгновение она почувствовала слабое прикосновение к своему лбу и лёгкий толчок. Падение. И тьма…
Осознала она себя уже в реальном мире, сидящей у Фарауна на коленях, с головой на его плече и заключённой в тёплое кольцо его рук. Стоило ей пошевелиться, как удерживающие ей руки на какое-то мгновение сжали её сильнее, а мгновение спустя знакомый голос обеспокоено прошелестел в ухо:
- Как ты себя чувствуешь?
Виерна, мысленно усмехнувшись, всё же решила оставить возникшие в голове довольно едкие комментарии при себе и достаточно искренне ответила:
- Не очень хорошо, но это, я думаю, пройдёт. Я говорила с НИМ.
Фараун на мгновение застыл, а потом начал с какой-то странной интонацией тянуть:
- Ты имеешь в виду…
- Да. И мне кажется, он не остановиться, пока не обезглавит все Дома города, где хоть раз приносили в жертву детей. А поскольку почти в каждой благородной семье хоть раз в жизни, но рождалось три мальчика подряд, то вскоре город погрузиться в полный анархический хаос.
Он не смог сдержать ехидного смешка. И, несмотря на то, что он также оставил свои комментарии при себе, его отношение к Ллот и всему с ней связанному было более чем ясно. Королеву он ненавидел так же явственно, как неведомое божество ненавидело ритуальные жертвоприношения.
- Своё имя он сказал?
- Нет, но одно я выяснила совершенно точно. Эта сила, с которой мы имеем дело, к Королеве Пауков не имеет ни малейшего отношения. Мне кажется, что ОН намного древнее, чем наша Богиня и, возможно, был здесь до того, как она пришла. Поэтому в Архивах Арах-Тинилит нет ни строчки о нём, что вполне понятно и объяснимо.
- Значит, госпожа, чтобы пролить свет на эту идею, вам всё же придётся взывать к Богине.
- Да, и не скажу, что это мне нравиться.
Когда Виерна говорила, что собирается вызывать Ллот, она не шутила. Она действительно собралась её вызывать. Что до меня, то я в этом фарсе не участвовал. Мы нашли незнакомое доселе божество. Мы нашли один из алтарных камней из его, как я подозревал, разорённого святилища. Мы даже говорили с ним. Вполне естественно, что мы знали СЛИШКОМ много. В некоторых мирах знание есть сила. В нашем мире знание опасно для жизни. Нас просто убьют, чтобы не болтали лишнего.
Таинство вызова Паучьей Королевы происходило в одном из главных святилищ Жреческой Академии. Виерна считала, что это не вызовет подозрений. Это был единственный случай, когда я был с ней полностью согласен. Искать змею в змеином логове никто не станет – глупо это.
Пока моя «госпожа» взывала к божеству, ваш покорный слуга затаился в одной из пустующих ниш возле входа в святилище. Кроме меня в нише затаилось небольшое семейство пауков. Подозреваю, что ядовитых. Как ни странно, но наше знакомство прошло вполне мирно – ниша была довольно вместительная.
Где-то часа через три Виерна вышла в коридор. Свет от магического светильника так некстати упал на её лицо, и я, право слово, чуть не вывалился из своего укрытия. Я был поражён, потому что по лицу верховной жрицы текли самые настоящие слёзы. Мокрые, горячие и, судя по всему, злые. Женщина неуклюжим движением смахнуло с лица непрошенную влагу и ровным, безжизненным голосом сказала:
- В двух днях верхового перехода отсюда есть заброшенный храм. Божество, которому он был посвящён когда-то, называлось Хозяин Серебряных Паутин…
У меня в голове что-то щёлкнуло, когда она это сказала. Стоило ей сказать «Хозяин Серебряных Паутин», как меня будто под дых ударили. Я читал об этом. Давно, в одной из книг Малара. Прошло почти десять лет с того момента, но одно я помнил точно, потому что ещё тогда это показалось мне странным и любопытным: Хозяин Серебряных Паутин не был богом. Боги обычно приходят извне, а этот… субъект был здесь, в Подземье, всегда.
- Госпожа желает посетить?..
- Да, собери вещи.
- Слушаюсь, - я выскочил из ниши, поклонился и умчался к нашей комнате. Вещей у нас было немного. Вернее, мы ничего не брали из того, что должны были бы взять с собой. Если учесть, что у меня даже кольчуги не было… представляю с какой радостью меня встретят живущие во тьме монстры…
Итак, эскапада вступила в свою решающую часть – мы покинули город. Пешком. Фактически без оружия. А если учесть, что Ллот лишила Виерну своего божественного благословения… не прошло и трёх дней, как я её возненавидел. Виерну, а не Ллот. Несмотря на то, что она была во много раз старше и опытнее, чем ваш покорный слуга, к жизни в тоннелях она оказалась совершенно не приспособленной. Были моменты, когда в мою голову закрадывались страшные мысли, потому что я точно знал, что если я им поддамся, то никто не узнает.
Однако, боги, видимо, решили повременить с кончиной верховной, а ныне очень даже опальной жрицы Ллот. На поверхность мы вышли раньше, чем моё терпение иссякло окончательно. Как известно, первое впечатление самое верное. Каковы были мои впечатления от увиденного? Честно говоря, я не помню. От дикой боли в глазах я потерял сознание. С временем суток нам немного не повезло – попали в самый полдень.
Очнулся я уже в другом месте. Хвала богам, оно было тёмным, хотя и пахло как-то странно. Я бы даже сказал, странно знакомо. Так пахло в пещерах, где жили дрейдеры – воинственные полудроу-полупауки, которые не прочь разнообразить тобой своё меню. Впрочем, запах это не важно. Темнота значила для меня сейчас гораздо больше, а запах… ну, что я мертвечины не нюхал, что ли никогда?..
Я резко дёрнулся и открыл глаза. Тьма. По ощущениям, я нахожусь в каком-то деревянном ящике на пару с трупом не первой свежести. Так, становиться всё интереснее и интереснее: я один на один с незнакомым мне мертвецом лежу в гробу. Гроб, очевидно, лежит в могиле, а могила выкопана в земле, но какой глубине я понятия не имел, однако разум отказывался принимать это, как достойное оправдание. Мы, дроу, привычны к замкнутым пространствам, но всему есть свой предел, а лежать в одном гробу с покойником – это было катастрофически близко к этому пределу.
Не стану рассказывать, как я выбрался, но когда это произошло я очень явственно осознал целый ряд вещей. Первое, мне нужна одежда. Второе, мне нужно оружие. Третье, мне чертовски нужно укрытие. И, наконец, четвёртое, кто-то должен за это заплатить. Как только я узнаю, кто (а я узнаю рано или поздно), разумеется. Успокоив, таким образом, свои мысли, я огляделся. Мда, яма дрейдеров была бы гораздо предпочтительней, чем это убогое место.
Вокруг на сколько хватало глаз простилался погост. Я смог его разглядеть только благодаря сумеркам, которые уже успели опуститься на пейзаж вокруг. В далёкой дымке слабо угадывались очертания незнакомого города. Та же дымка уверенно и неспешно надвигалась на ощетинившееся крестами и домиками склепов кладбище. Кое-где зияли провалами разрытые могилы. Видимо, я был не единственным воскресшим в этот вечер. Правда, в отличие от тех «других» я был по-настоящему жив.
Одежду я нашёл в одном из склепов, оружием разжился там же, хотя ни один из древних клинков не внушал мне доверия. Обувью я пренебрёг по одной простой причине – не нашёл.
Сидя на только что ограбленном мной саркофаге я раздумывал над своей дальнейшей судьбой. Взвешивал перспективы, так сказать. Оставаться на кладбище было не безопасно – мало ли, какие создания бродят в местных тенях. Единственной альтернативой оставался город. Как только стемнело, я отправился в путь…
В положенное время я, как и все благородные мужчины Десятого Правящего Дома Кенафин, отправился на обучение в Военную Академию. Стоя в толпе точно таких же, как я молодых и смущённых парней у огромных каменных ворот, я и представить себе не мог, чем для меня обернутся десять лет добровольного заключения в этой каменной пирамиде.
На втором году обучения, я случайно подслушал разговор старших наставников и узнал, что мой брат Малар впал в немилость и был принесён в жертву Королеве Пауков в домашнем Святилище. Ллот приняла жертву, но обсидиановые пауки, как один, покрылись сетью трещин на своих насестах на парапете, что над алтарём, и рухнули вниз, едва сердце домашнего мага покинуло его грудь. Один из пауков упал прямиком на Майю и задавил жрицу насмерть. Это происшествие так необычно, что Матрона Кирнилл запросила помощи в толковании этого явления у верховных жриц из Арах-Тинилит.
В груди нехорошо кольнуло, в глазах защипало, и я поспешил скрыться, чтобы никто не видел, как погано мне стало в тот момент. Перед глазами как наваждение стояла картинка более чем десятилетней давности: Малар, живой и здоровый, сидит за своим столом и улыбается мне той самой доброй улыбкой, которая перепугала меня до смерти, а сейчас вызывала чувство глубокой печали и неверия. Это было наивно, но я просто не мог поверить, что он мёртв! Такой умный, всегда осторожный и перестраховывающийся Малар – и мёртв.
По щекам потекли горячие солёные ручейки, в которых я с удивлением узнал слёзы. Они залили моё лицо, капали с носа и закатывались в рот, отчего там стало одновременно и горько, и солёно-сладко. Горло сдавило спазмом, и чтобы дышать мне приходилось делать короткие частые вдохи. Богиня, я в прямом смысле этого слова рыдал! Единственный рыдающий дроу во всём Чед Насаде! Ууу, пора бы прекратить этот цирк…
Вспомнились слова из давно прочитанной книжки: «Поплачь – станет легче». Возможно, возможно, но, к сожалению, я не имел на это право. Не теперь. Тоска по брату, которая сейчас разъедала меня на куски, как кислота, была мне нужна, чтобы выжить в этом аду. Если я её отпущу, то расклеюсь. А вот если она останется со мной, то мне будет ради чего возвращаться.
До своей комнаты я добрался более или менее благополучно. Закрыв за собой дверь, я окинул взглядом комнату. Всё, как всегда: узкая кровать, встроенный в стену шкаф, ковёр, простой железный подсвечник с затушенной свечёй, пустая книжная полка, и два вбитых в стену клинышка. На одном висел пивафри, на другом – оружейный пояс. К оружейному поясу я и потянулся…
Через полчаса я снова шёл по коридору. Обед я пропустил, но на следующее за обедом собрание-лекцию об «опасностях верхнего мира» пришёл вовремя. Их у нас читал старший наставник Гулдор. Второй год слушаю его разглагольствования на тему, какие все там наверху злые и кровожадные, второй год смотрю на жутко вдохновлённые рожи своих товарищей по оружию, которые ловят каждое его слово и никак не могу отделаться от чувства, что каждый раз что-то упускаю.
Старший наставник Гулдор – личность вообще нестандартная. Из всех слов, более или менее подходящих для его описания, самым подходящим будет усилительное слово «слишком». У него слишком высокий рост, слишком длинные руки и слишком широкие плечи. Волосы на голове слишком короткие, а серьга в уже слишком тяжёлая и камень в ней слишком крупный, чтобы это выглядело красиво. На его лице слишком выдающийся подбородок и взгляд его серых глаз всегда слишком пристальный, чтобы это казалось естественном. Голос у него был слишком громким, а поскольку он сам слишком любил восклицательные интонации, то эхо от его восклицаний слишком часто резало нам уши. Однако держали его здесь вовсе не из-за экстравагантного вида, а из-за того, что у него был очень нужный Ллот талант – любое сказанное им слово всегда было слишком убедительным, чтобы не вызвать ответной реакции в молодых умах.
Я слушал эти лекции в пол уха. Существовали определённые прописные истины, шаблонные ответы на шаблонные вопросы, которые исправно выдавались вашим покорным слугой, когда старшему наставнику вдруг приспичивало меня спросить о чём-либо. Для достоверности оставалось подпустить фанатичного огонька в глаза и благоговейности в голос, и он, довольный собой и своей наукой, отходил. Других учеников мучить. Хи-хи.
Однако сегодня, судя по всему, был особенный день. Почему? А просто потому, что сегодня лекцию вёл не старший наставник Гулдор, а кое-кто посерьёзней. И попроницательней тоже. Не говоря уже о том, что посимпатичней.
Мы вошли в аудиторию, расселись по своим местам. Моё место располагалось на противоположном конце класса. Если бы наставник стоял лицом к входу, то ко мне он стоял бы спиной. Если б вы знали, сколько раз я мечтал всадить в эту спину метательный нож и сколько раз одёргивал себя на самом интересном и невыгодном для себя месте – своём раскрытии.
Вообще-то у нас здесь запрещено носить оружие, если только оно не выточено из дерева. Да и деревянные клинки запрещается выносить за пределы тренировочных залов под страхом наказания. А у меня под одеждой (и в других не менее интересных местах тоже) ежедневно спрятано минимум по два ножа. Сегодня я впервые нарушил эту традицию и рассовал по складкам весь свой метательный арсенал: пять метательных ножей, три метательных лезвия и ещё пять метательных «паучков». Жертвоприношение Малара сделало меня ещё более подозрительным, чем обычно. Как и я, он был мужчиной, благородным мужчиной, из Дома Кенафин. Это наталкивало на очень нехорошие мысли вплоть до таких, что удача в лице милости Королевы Пауков начала поворачиваться к нам задом. А это не есть хорошо…
От мрачных мыслей меня отвлёк мелодичный перестук каблучков по каменному полу. Звук доносился из тёмного коридора со стороны входа в забитую молодыми отпрысками знатных семейств залу и стремительно приближался. Скрипнула дверь и…, в аудиторию вошёл наставник Гулдор.
По классу прошёл разочарованный вздох – многие ожидали увидеть нечто привлекательнее, чем этот горластый тип с уродливой серьгой в ухе. Для некоторых два года воздержания оказались тяжёлым испытанием. На безрыбье и жрица с кнутом могла сойти за женщину. Но вот наш старый добрый наставник отходит в сторону и с почтительным поклоном уступает дорогу… неожиданность-неожиданность!.. той самой служительнице Ллот, на которую мы все дружно и уставились. И которая даже немного растерялась при виде такой реакции на своё появление и только поэтому эта достаточно продолжительная задержка с почтительным опусканием взгляда сошла нам с рук.
Она вошла в класс, знакомо постукивая каблучками и привычно покачиваясь из стороны в сторону на этих самых каблучках. Из-под пурпурно-красной мантии с искусно вышитым чёрным пауком на спине выглядывало облегающее её стройную фигуру тёмно-фиолетовое платье с глубоким вырезом и разрезами, выгодно обнажающими красивые бедра, расшитое золотом в тон её золотистым глазам. Поясом у неё служила жреческая змееголовая плеть, которая опять же очень выгодно выделялась на бархатистой ткани платья. На ногах – изящные открытые сандалии, которые обхватывал красивые ноги парой тонких ремешков почти до самых колен.
Я осторожно приподнял голову и постарался незаметно взглянуть ей в лицо. И почти сразу наткнулся на тонкий, явно старый шрам на правой щеке. Если бы не шрам, эти высокие скулы, изящный прямой носик и тонкие черты лица, обрамлённые длинными белоснежными волосами, ниспадающими почти до самых ягодиц, могли бы сложиться в более чем привлекательную картинку. Привлекательную, но какую-то не совсем живую.
А наставник Гулдор, тем временем, взошёл на возвышение, откуда обычно толкал свои обличительные речи, и непривычно серьёзным и тихим голосом произнёс:
- Сегодня в городе убита Матрона-Мать Кирнилл из Дома Кенафин. Кроме того, что она была Матерью Десятого Правящего Дома, она ещё была очень могущественной жрицей Богини и членом Правящего Совета Домов. Представители Дома Кенафин – встать!
Я поднялся. Вместе со мной поднялись ещё двое – оба из талантливых простолюдинов, которых отдали в Военную Академию, чтобы мне «не было одиноко». Мы все выглядели потрясёнными до глубины души такой неожиданной новостью. Наставник осмотрел нас, а потом скривился и поправился:
- Благородные представители Дома Кенафин – выйти ко мне!
Я вышел и более-менее твёрдым шагом взобрался на возвышение. Жрица окинула меня оценивающим взглядом и улыбнулась каким-то своим мыслям. Я постарался казаться как можно более растерянным, чем был на самом деле. Чем безобиднее я кажусь, тем лучше для моего здоровья.
Наставник повернулся к стоящей рядом с ним женщине и с поклоном предоставил меня в полное её распоряжение. Жрица, не удостоив его и взгляда, и сделала изящный шаг в мою сторону. Я, тем временем, усердно разглядывал собственные сапоги. Пора бы их почистить… Её голос, оказавшийся неожиданно глубоким, неожиданно властным и неожиданно бархатистым, заставил невольно вздрогнуть:
- Как твоё имя?
Я поднял голову и взглянул ей в глаза, постаравшись, чтобы там было поровну страха, почтения и всё той же растерянности. И негромко пробормотал:
- Фараун Кенафин, младший принц Десятого Правящего Дома, госпожа.
- Ты знаешь, что твой старший брат Малар – отступник?
- Да, госпожа.
- А ты хочешь, скажем, искупить его вину перед Богиней?
Я потрясённо, а потому совершенно невежливо уставился на стоящую передо мной верховную жрицу. То, что она именно верховная жрица, я понял буквально только что. А разве какая-нибудь другая имеет право делать такие… глобальные предложения безнаказанно?
- Д-да, госпожа.
- Замечательно. Наставник Гулдор!
- Да, госпожа?
- Я его забираю.
- Да, госпожа.
Так моё обучение в Военной Академии и закончилось. Вместо этого у меня появилось новое, куда более увлекательное занятие – у верховной жрицы Вирны КиАлур появился новый бойцовский пёс. Или лучше сказать бойцовский паук?..
5.
Виерна КиАлур была самой молодой верховной жрицей за всю историю Арах-Тинилит. Ей было всего сто пятьдесят, когда она стала одной из наставниц Жреческой Академии и всего двести, когда она вошла в состав группы тех самых высокопоставленных служительниц Паучьей Королевы, которые и составляли Управленческий Совет этого престижного учебного заведения. Благословление высших сил? Возможно. Но версия с многочисленным использованием ядов, отравленных кинжалов, подкупов и взяток пользовалась бОльшей популярностью.
В Управленческом Совете её не любили. Она была слишком молода, слишком умна и слишком сильна для своего возраста. Кроме этого, Ллот вполне открыто ей благоволила. А пока на её стороне было благословение Богини, то старушкам приходилось подтягивать золотые пояски на тонких талиях. Но даже благоволение высших сил не могло остановить их от того, чтобы не пытаться её унизить. Можете назвать это делом чести, если хотите. Дело о странной смерти Матери-Матроны Дома Кенафин, неразрешимое, потому что убийца не оставил абсолютно никаких следов (ни магических, ни каких-либо ещё), было как раз одной из таких попыток…
Верховная жрица из Дома КиАлур смотрела на жизнь вполне реалистично. На это… происшествие она тоже предпочла смотреть трезвым взглядом. Как и любая жрица, посвятившая себя служению Ллот, она довольно точно могла определить, насколько благосклонна Богиня к тому или иному Правящему Дому. К Дому Кенафин Богиня была определённо благосклонна. Тогда с чего ей обрушивать на своих верных слуг обсидиановые изваяния, а потом насылать своих слуг на главную исполнительницу? Верно, незачем. Но, тем не менее, Мать Кирнилл до смерти закусали именно пауки, к яду которых тёмные эльфы, как бы, полностью устойчивы. На этом месте следствие, как говориться, зашло в тупик. Правда, в голову молодой женщины то и дело лезла одна богохульная мыслишка о том, что это не Ллот наслала на Кирнилл пауков. А если не Ллот, которую не зря называют Королевой Демонических Пауков, то кто?.. и всё снова возвращается в самое начало…
Виерна почувствовала, что у неё начинает болеть голова от всех этих бессмысленных раздумий. Бессмысленных с той точки зрения, что они вели в тупик. Причём очень старательно. Чтобы хоть как-то отвлечься, она перевела взгляд на того, кто по её мнению должен был пролить некоторый свет на её проблему. И то, что её карьера фактическую напрямую зависела от того, что скажет этот мужчина, её не слишком радовало.
Принц Дома Кенафин, теперь единственный после смерти на алтаре брата-отступника, сидел под единственным на всю комнату подсвечником с книгой в обнимку и читал. Причём с таким видом, будто ничего важнее, чем чтение в этой жизни для него не существует. Вполне возможно, что так оно и было. Образованные мужчины в Доме Кенафин были редкостью.
Виерна перевела взгляд на его одежду и с удовольствием оценила подбор цветов. Чёрный и синий шли к его сапфировым глазам. Тёмно-синяя туника, расшитая по низу серебряными паучками, чёрная рубашка с такой же вышивкой по вороту-стоечке и манжетам, простые тёмные брюки и высокие сапоги на мягкой подошве. Белоснежные, отливающие серебром в свете свечи волосы он собрал в незамысловатый хвост на затылке. Несколько длинных прядей выбились из общей массы и теперь свободно падали на его лицо. Довольно симпатичное, надо сказать, лицо – наверное, от отца. Матрона Кирнилл никогда красотой не отличалась.
- Фараун, как хорошо ты знаешь свою мать?
Он оторвался от книги и посмотрел ей в глаза. Жрицу на мгновение пробрала дрожь – такими холодными они были. А когда он заговорил, то дрожь пробрала её вторично. Если бы она не знала, что ему всего лишь двадцать два года, то вполне могла бы подумать, что разговаривает с тёмным эльфом в несколько раз старше.
- Я знаю, что Мать-Матрона Кирнилл - моя мать, и также знаю, что я – её кровный сын. Больше ничего, госпожа Виерна.
- А своего отца ты знаешь?
- Да, госпожа Виерна. Но я узнал об этом сам, без её любезного участия.
- И кто же это?
- Мастер оружия Дома – Фзул Кенафин.
- Для тебя, наверное, будет очень интересным узнать, что он исчез в прошлом году. Обманул магическую стражу, сбежал от патрулей и растворился в тоннелях за пределами города. Бесследно.
Фараун некоторое время молчал, а потом почтительно опустил голову в сидячем полупоклоне.
- Благодарю вас, госпожа, за эту новость. Она очень познавательная.
Виерну его подчёркнуто официальный тон позабавил. Уж больно он напоминал маску, специально надетую на лицо, чтобы скрыть истинные чувства. Какие бы они ни были, но почтения к её сану у этого парнишки не было ни на грош.
- Не сомневаюсь. Скажи, Фараун, а что ты думаешь о том, что произошло в домашнем святилище Правящего Дома, к которому ты принадлежишь?
- Госпожа интересуется моим мнением? – в его голосе слышалось тщательно замаскированное под почтением недоверие. Жрица подчёркнуто мило улыбнулась, отчего стала похожа на скалящуюся тигрицу.
- Кажется, я выразилась достаточно ясно, чтобы было понятно, чего именно я хочу. А в данный момент я хочу услышать твои выводы по этому поводу – так что давай, излагай!
Он некоторое время молча пожирал её любопытным взглядом, а потом сделал глубокий вдох и начал, как она выразилась, излагать:
- Паукам не понравилось то, что произошло в Храме в тот вечер. И они покинули его. А как только тело лишается души, то оно разлагается… или рассыпается каменными осколками, если оно сделано из камня, - Фараун помолчал немного, глядя в книгу. - Я рос в Храме в течение первых шести лет своей жизни: чистил, натирал, мыл, следил за порядком и приучался чтить Богиню. Мне всегда казалось, что они живые - просто заперты в этих каменных панцирях в наказание за ошибки, допущенные ими в незапамятные времена. Можете мне не верить, госпожа, но вот оно – моё мнение. Надеюсь, оно вам скажет хотя бы что-нибудь важное.
Виерна потрясённо молчала. С одной стороны то, что он сказал – сущий бред. С другой… это могло многое объяснить и много точек расставить. Она вполне допускала, что они могли столкнуться с совершенно новой божественной (или очень близкой к таковой) силой. Силой, которая способна управлять пауками в равной степени, как и Ллот. О, Тьма… если это действительно так, то Подземье в будущем ждут большие перемены…
- Ты точно уверен в том, что говоришь?
Он только пожал плечами и уткнулся в книгу. Притворялся читающим он очень даже искусно. Но всё же не настолько, чтобы верховная жрица не поняла, что ему очень даже интересно, какая расплата последует за его, по меньшей мере, скандальную откровенность.
- Это всего лишь мои ощущения, госпожа. Вам придётся поверить мне на слово. Если вы вообще собираетесь мне верить…
- А почему собственно нет? У нас есть разрушенное святилище Дома Кенафин, отравленная паучьим ядом Мать-Матрона этого же Дома и одна задавленная камнями жрица в упомянутом выше святилище. Очень напоминает признаки того, что Десятый Правящий Дом впал в немилость. Вопрос: в чью именно немилость он впал? Ллот или этого таинственного божества, способного управлять пауками, и о котором мы ничего не знаем, кроме того, что он, собственно, может управлять пауками?
- Я бы начал с Ллот…
- Нет! Это было бы ошибкой! – воскликнула жрица, вскочив с кресла, и принялась деловито мерить шагами свою спальню: от подсвечника и к креслу и обратно. - Она к Дому Кенафин настроена вполне благосклонно. Это я тебе, как верховная жрица, говорю. Дело в том, Другом… Нам нужно узнать о нём больше!
Фараун, наконец, отложил книгу, которая ранее занимала всё его внимание, в сторону и поднялся на ноги. Постояв некоторое время неподвижно, он решительно направился к вбитым в стену колышкам, на которых висел его оружейный пояс и плащ пивафри. Виерна, не привыкшая к ярко выраженной самостоятельности со стороны своих мужчин, так и примёрзла к месту. Рука легла на змееголовую плеть, золотые глаза опасно сузились, когда она слишком спокойным голосом поинтересовалась:
- Что ты делаешь?
Он даже не обернулся. Просто уже знакомым ей нейтрально-официальным голосом бросил через плечо:
- Жду, пока вы оденетесь, госпожа. Нам предстоит занятой вечер и долгая ночь.
Женщина некоторое время смотрела на него со странным выражением в глазах (этакая смесь зарождающегося интереса, кучи смутных подозрений и типичного жреческого гнева за неповиновение), потом убрала руку с плети и пошла к шкафу за мантией. Ещё несколько минут ушло на то, чтобы обуть новые сандалии - на этот раз без каблука. Уже выходя, она не удержалась и как бы между делом спросила:
- Ты что совсем меня не боишься?
- Нет, - он был с ней честен. – Не боюсь.
- Почему?
- Вы поинтересовались моим мнением. Обычно, когда хотят убить или унизить, твоим мнением не интересуются. Просто бьют и унижают.
Ответить на это верховной жрице Виерне КиАрул было нечего. Потому что Фараун не сказал ничего из того, чего не бывает на самом деле. Правда всегда остаётся правдой: и в подземном мире, и на поверхности. Просто в подземном мире она реже встречается.
Через час они уже сидели в главном Архиве Жреческой Академии – шуршали древними фолиантами и исписанным в незапамятные времена пергаментами. Просидели весь вечер и всю ночь, но так ничего и не нашли. Видимо, в древние времена Королева Пауков не терпела конкуренции ещё больше, чем сейчас.
Возвращаясь назад из Архива молча: Виерна в глубокой задумчивости, Фараун просто молчал за компанию, машинально держась на шаг позади за правым плечом. Когда до комнаты оставалось каких-то десять шагов, он услышал тихое, какое-то убитое бормотание:
- Нам нужно осмотреть место убийства и разрушенное святилище. Может быть, ты заметишь что-нибудь, чего не заметила я. Но если мы и здесь ничего не найдём, то придётся мне обратиться непосредственно к Богине… конечно, она может не ответить…
- И что тогда?
- Если ответит, то мы останемся живы и может быть что-нибудь узнаем. Если нет, то в окрестных пещерах станет на двух дрейдеров больше.
- Воодушевляет, госпожа. Значит, завтра в святилище?
- Да. Ты, наверное, давно не был дома, Фараун…
Воин не ответил, но Виерна спиной чувствовала, как он сжимает и разжимает кулаки, чтобы не дать ненависти вырваться наружу. С третьей попытки ему это удалось.
- Как и вы, я думаю…
Ночь они провели в одной постели. Жрица была слишком подавлена событиями последних дней, так что они просто лежали рядом, делясь теплом. Его голова лежала на её плоском животике, а пальцы, оказавшиеся неожиданно нежными, выводили на эбеновой коже вокруг пупка замысловатые узоры. Её рука точно также поглаживала кончиками пальцев иссечённую многочисленными старыми шрамами кожу на его левой лопатке, время от времени ощущая как под ними прокатываются упругие канаты отлично развитых мышц. Тишину нарушали только звуки дыхания: его и её. Ни в ком другом они в этот момент не нуждались…
6.
Со смертью старой Матери-Матроны Кирнилл, побегом мастера оружия и жертвоприношением мага-отступника Дом Кенафин начал переживать не лучшие свои времена. Поскольку новой Матерью-Матроной стала старшая дочь Бриза, которая не совсем представляла, как управлять таким огромным хозяйством, Фараун уныло подумал, что эти гипотетические «лучшие времена» не настанут ещё довольно продолжительное время. Но, будучи хорошо воспитанным, он оставил свои мысли при себе.
Он по-прежнему держался на шаг позади за правым плечом Виерны, покорный, как дрессированный ящер. Внешне. Верховная жрица опять же спиной чувствовала волны напряжения и настороженности, исходящей с его стороны. И она могла поспорить на что угодно, что как раз в этот момент он не выпускает из пальцев гладкой рукояти одного из своих метательных ножей. То, что они, эти ножи, существуют, она убедилась ещё вчера ночью. Ещё одно очко в его пользу, потому что прятал он их ловко.
В усадьбе дома Кенафин её приняли с почестями и выделили роскошные комнаты рядом с комнатами Матери-Матроны. Правда, они там задержались буквально пять минут: скинуть плащи и обменяться парой слов, а потом Фараун повёл её уже знакомой дорогой в разрушенное святилище. Едва они оказались наедине среди развалин, как подобострастное бормотание с его стороны перешло во вполне конструктивные пояснения, где, что и, как стояло раньше. Но стоило ему оказаться хотя бы шаге от алтаря, как его глаза леденели, а руки сами собой сжимались в кулаки - бессознательно.
- Фараун, а что конкретно мы ищем?
- Я не знаю. Что-нибудь странное, наверное. То, что с нашим основным верованием не сходиться. Ты – верховная жрица, тебе лучше знать.
- Хм, а ты что-нибудь чувствуешь?
- Только пустоту.
Виерна вздохнула и на мгновение прикрыла глаза, чтобы собраться с мыслями.
- Мы смотрели везде. Чуть ли не обнюхали каждую стену, угол и кусок камня в этом зале. Погоди-ка, а алтарь? Ты осматривал алтарь?
- В жизни не подойду к этой каменюке!
- А ты подойдёшь к ней, если я к ней подойду?
- Вы всегда знали, на какие рычаги жать, госпожа.
В ответ она только многозначительно фыркнула и решительным шагом направилась к жертвеннику, рукавом мантии смахнула каменную крошку с гладкой поверхности и вгляделась в замысловатые письмена. Именно, что вгляделась – надписи были наполовину стёрты временем, наполовину залиты засохшей кровью. После смерти Малара алтарь никто не мыл, и оттого прикасаться к нему было особенно жутко, но Виерна переборола себя. Не успела она коснуться поверхности алтаря и кончиками пальцев, как глаза заволокло тенью, а перед глазами начали проступать очертания первых видений…
Она снова стояла посреди святилища, только здесь, в её видении, оно было целым и невредимым. Овальный зал. Зеркальный пол. Зеркальный потолок. В центре испещрённая руническими символами плита. Откуда-то она знала, что это чёрный оникс. Стены зала были украшены искусной резьбой и барельефами, изображающими пауков, дрейдеров и дроу. На высоте пяти метров над полом прямо из стены выступал тот самый парапет с обсидиановыми пауками, о котором рассказывал ей Фараун. С той лишь разницей – на этот раз пауки были не выточенными из камня, а живой плотью, кровью и блестящим хитином. Их было несколько тысяч, и все они, как один, смотрели на неё и только на неё. Изучая. И примеряясь.
- Тебе не страшно?
Голос прозвучал так неожиданно, что Виерна вздрогнула. Рука машинально искала на поясе змееголовую плеть, но её не было – пальцы ловили только гладкую ткань платья. Она была безоружна. Интересно, как ему это удалось?..
По залу прокатилась волна смеха, сопровождаемого едва слышным шорохом множества мохнатых лапок. Смех не был злорадным. Его обладатель больше забавлялся ситуацией.
Жрица собрала всю свою волю и хладнокровие в кулак и, скрестив руки на груди в знак мира, как можно спокойнее спросила:
- Кто ты?
Шорох паучьих лапок снов заполнил святилище, а ей на какое-то мгновение показалось, что она краем глаза заметила какое-то движение в темноте за алтарём. Будто кто-то встал с колен и накинул на глаза капюшон.
- Ты действительно хочешь это знать, маленькая жрица? – на этот раз голос не застал её врасплох, хотя от этого эффект им производимый, казалось, стал ещё сильнее. – Если да, то мне остаётся только вздохнуть с облегчением. После стольких веков забвения… думаю, что я вздохну с ещё большим облегчением, чем желал ранее.
- Ты – божество?
- Нет. Даже близко не стою.
- Тогда кто же ты?
- У меня много имён. И ни одно из них тебе ничего не скажет, маленькая жрица. Я везде и нигде. Я в каждом камне, в каждом озере, в каждом глотке воды и в то же время... меня нет!
- А точнее?
Голос хохотнул, и ей снова почудилось движение в темноте. Теперь незнакомый силуэт обернулся и будто бы посмотрел на неё из тени капюшона.
- Нет уж. Тут тебе придётся самой додумывать, кто есть кто.
- Ладно, - жрица не стала настаивать. – Будь, по-твоему. Но на один вопрос ты всё же ответь, господин Загадочный Некто: Дом Кенафин чем тебе не угодил? Ради чего пролилось столько благородной крови?
- Слушай, маленькая жрица, тебе наверняка понравиться. Дом Кенафин впал в немилость в тот самый момент, когда на этом алтаре был заколот первый жертвенный младенец. Живая кровь мне не к чему – веры всегда было вполне достаточно. А теперь ты должна возвращаться…
- Я не уйду, пока ты мне не скажешь своего имени!
- Ха! Как будто от тебя здесь что-то зависит…
В следующее мгновение она почувствовала слабое прикосновение к своему лбу и лёгкий толчок. Падение. И тьма…
Осознала она себя уже в реальном мире, сидящей у Фарауна на коленях, с головой на его плече и заключённой в тёплое кольцо его рук. Стоило ей пошевелиться, как удерживающие ей руки на какое-то мгновение сжали её сильнее, а мгновение спустя знакомый голос обеспокоено прошелестел в ухо:
- Как ты себя чувствуешь?
Виерна, мысленно усмехнувшись, всё же решила оставить возникшие в голове довольно едкие комментарии при себе и достаточно искренне ответила:
- Не очень хорошо, но это, я думаю, пройдёт. Я говорила с НИМ.
Фараун на мгновение застыл, а потом начал с какой-то странной интонацией тянуть:
- Ты имеешь в виду…
- Да. И мне кажется, он не остановиться, пока не обезглавит все Дома города, где хоть раз приносили в жертву детей. А поскольку почти в каждой благородной семье хоть раз в жизни, но рождалось три мальчика подряд, то вскоре город погрузиться в полный анархический хаос.
Он не смог сдержать ехидного смешка. И, несмотря на то, что он также оставил свои комментарии при себе, его отношение к Ллот и всему с ней связанному было более чем ясно. Королеву он ненавидел так же явственно, как неведомое божество ненавидело ритуальные жертвоприношения.
- Своё имя он сказал?
- Нет, но одно я выяснила совершенно точно. Эта сила, с которой мы имеем дело, к Королеве Пауков не имеет ни малейшего отношения. Мне кажется, что ОН намного древнее, чем наша Богиня и, возможно, был здесь до того, как она пришла. Поэтому в Архивах Арах-Тинилит нет ни строчки о нём, что вполне понятно и объяснимо.
- Значит, госпожа, чтобы пролить свет на эту идею, вам всё же придётся взывать к Богине.
- Да, и не скажу, что это мне нравиться.
Когда Виерна говорила, что собирается вызывать Ллот, она не шутила. Она действительно собралась её вызывать. Что до меня, то я в этом фарсе не участвовал. Мы нашли незнакомое доселе божество. Мы нашли один из алтарных камней из его, как я подозревал, разорённого святилища. Мы даже говорили с ним. Вполне естественно, что мы знали СЛИШКОМ много. В некоторых мирах знание есть сила. В нашем мире знание опасно для жизни. Нас просто убьют, чтобы не болтали лишнего.
Таинство вызова Паучьей Королевы происходило в одном из главных святилищ Жреческой Академии. Виерна считала, что это не вызовет подозрений. Это был единственный случай, когда я был с ней полностью согласен. Искать змею в змеином логове никто не станет – глупо это.
Пока моя «госпожа» взывала к божеству, ваш покорный слуга затаился в одной из пустующих ниш возле входа в святилище. Кроме меня в нише затаилось небольшое семейство пауков. Подозреваю, что ядовитых. Как ни странно, но наше знакомство прошло вполне мирно – ниша была довольно вместительная.
Где-то часа через три Виерна вышла в коридор. Свет от магического светильника так некстати упал на её лицо, и я, право слово, чуть не вывалился из своего укрытия. Я был поражён, потому что по лицу верховной жрицы текли самые настоящие слёзы. Мокрые, горячие и, судя по всему, злые. Женщина неуклюжим движением смахнуло с лица непрошенную влагу и ровным, безжизненным голосом сказала:
- В двух днях верхового перехода отсюда есть заброшенный храм. Божество, которому он был посвящён когда-то, называлось Хозяин Серебряных Паутин…
У меня в голове что-то щёлкнуло, когда она это сказала. Стоило ей сказать «Хозяин Серебряных Паутин», как меня будто под дых ударили. Я читал об этом. Давно, в одной из книг Малара. Прошло почти десять лет с того момента, но одно я помнил точно, потому что ещё тогда это показалось мне странным и любопытным: Хозяин Серебряных Паутин не был богом. Боги обычно приходят извне, а этот… субъект был здесь, в Подземье, всегда.
- Госпожа желает посетить?..
- Да, собери вещи.
- Слушаюсь, - я выскочил из ниши, поклонился и умчался к нашей комнате. Вещей у нас было немного. Вернее, мы ничего не брали из того, что должны были бы взять с собой. Если учесть, что у меня даже кольчуги не было… представляю с какой радостью меня встретят живущие во тьме монстры…
Итак, эскапада вступила в свою решающую часть – мы покинули город. Пешком. Фактически без оружия. А если учесть, что Ллот лишила Виерну своего божественного благословения… не прошло и трёх дней, как я её возненавидел. Виерну, а не Ллот. Несмотря на то, что она была во много раз старше и опытнее, чем ваш покорный слуга, к жизни в тоннелях она оказалась совершенно не приспособленной. Были моменты, когда в мою голову закрадывались страшные мысли, потому что я точно знал, что если я им поддамся, то никто не узнает.
Однако, боги, видимо, решили повременить с кончиной верховной, а ныне очень даже опальной жрицы Ллот. На поверхность мы вышли раньше, чем моё терпение иссякло окончательно. Как известно, первое впечатление самое верное. Каковы были мои впечатления от увиденного? Честно говоря, я не помню. От дикой боли в глазах я потерял сознание. С временем суток нам немного не повезло – попали в самый полдень.
Очнулся я уже в другом месте. Хвала богам, оно было тёмным, хотя и пахло как-то странно. Я бы даже сказал, странно знакомо. Так пахло в пещерах, где жили дрейдеры – воинственные полудроу-полупауки, которые не прочь разнообразить тобой своё меню. Впрочем, запах это не важно. Темнота значила для меня сейчас гораздо больше, а запах… ну, что я мертвечины не нюхал, что ли никогда?..
Я резко дёрнулся и открыл глаза. Тьма. По ощущениям, я нахожусь в каком-то деревянном ящике на пару с трупом не первой свежести. Так, становиться всё интереснее и интереснее: я один на один с незнакомым мне мертвецом лежу в гробу. Гроб, очевидно, лежит в могиле, а могила выкопана в земле, но какой глубине я понятия не имел, однако разум отказывался принимать это, как достойное оправдание. Мы, дроу, привычны к замкнутым пространствам, но всему есть свой предел, а лежать в одном гробу с покойником – это было катастрофически близко к этому пределу.
Не стану рассказывать, как я выбрался, но когда это произошло я очень явственно осознал целый ряд вещей. Первое, мне нужна одежда. Второе, мне нужно оружие. Третье, мне чертовски нужно укрытие. И, наконец, четвёртое, кто-то должен за это заплатить. Как только я узнаю, кто (а я узнаю рано или поздно), разумеется. Успокоив, таким образом, свои мысли, я огляделся. Мда, яма дрейдеров была бы гораздо предпочтительней, чем это убогое место.
Вокруг на сколько хватало глаз простилался погост. Я смог его разглядеть только благодаря сумеркам, которые уже успели опуститься на пейзаж вокруг. В далёкой дымке слабо угадывались очертания незнакомого города. Та же дымка уверенно и неспешно надвигалась на ощетинившееся крестами и домиками склепов кладбище. Кое-где зияли провалами разрытые могилы. Видимо, я был не единственным воскресшим в этот вечер. Правда, в отличие от тех «других» я был по-настоящему жив.
Одежду я нашёл в одном из склепов, оружием разжился там же, хотя ни один из древних клинков не внушал мне доверия. Обувью я пренебрёг по одной простой причине – не нашёл.
Сидя на только что ограбленном мной саркофаге я раздумывал над своей дальнейшей судьбой. Взвешивал перспективы, так сказать. Оставаться на кладбище было не безопасно – мало ли, какие создания бродят в местных тенях. Единственной альтернативой оставался город. Как только стемнело, я отправился в путь…
Обсуждения История одного дроу...окончание
Обязательно пишите дальше)))
А что произошло с Виерной? Ведь наш эльф проснулся в гробу один без нгеё,куда она делась?