Дорога мягко ложилась под колёса, протектор шелестел об асфальт как листва в засыпающем осеннем лесу. Ещё было совсем не поздно, но ранние сумерки – обычное дело в ноябре. Машина послушно держалась за дорогу и скорость в 120 км/ч не казалась опасной.
Ближний свет играл в отражениях отбойников. Небо серо-голубого цвета у самого горизонта было окрашено яркими желтыми, ярко-красными, бардовыми красками. Душа пела под музыку классиков, и мощь автомобиля передавалась водителю, заставляя его улыбаться.
- Прекрасная осень, подумал Станислав, закладывая в крутой левый поворот. Машина податливо ложилась на курс, и казалось, ещё больше прижималась к дороге.
Далее дорога тонула в тоннеле из крон вековых сосен, свет фар контрастно резал темноту, освещая жёлто-коричневые, стройные стволы деревьев. Боковым зрением, почти белые в свете фар деревья сливались в частокол. Станислав хорошо знал эту дорогу, он каждый день возвращался по ней к себе домой, к жене и маленькой Анечке, ей в следующем месяце исполнялось 10 лет. Любое воспоминание о ней делало его счастливым. Так и сейчас при одной мысли о дочери у него чаще забилось сердце и домой захотелось ещё сильнее. Скорость оставалась стабильной, не было встречного транспорта, хорошее дорожное покрытие только усиливало желание придавить. Зазвонил телефон!!!
Мелодия разливалась по салону, приглушённая шумом колёс и завыванием ветра…
- Алло!? Как дела? Спросил он в трубку понимая по номеру что звонит его жена …
Трубка настойчиво молчала, слышалось только потрескивание и изредка дыхание по ту сторону. – Анечка!? Дай мамуле трубочку не балуйся… сделал ещё одну попытку разговорить собеседника водитель. – Чёртова связь! Прошипел он в трубку перед тем как захлопнуть телефон.
- Да-а… еле слышно ответил телефон и пошли короткие гудки…
- Ну и шуточки, научилась-таки пугать людей, набирая сохранённый в памяти номер, вслух произнёс Станислав.
- Абонент находится в зоне недосягаемости или отключён, перезвоните пожалуйста позже… - ответила трубка… Он снова защёлкал по клавиатуре телефона набирая номер дочки по памяти…
Долгие гудки тянулись бесконечно, пока в трубке не послышался сигнал – нет ответа…
Он бросил телефон на седушку пассажира и прибавил газу…
Скорость заметно усиливала необъяснимое ощущение опасности, ум очистился от лишнего и машина, как бы понимая желание хозяина с новыми силами рванула вперёд на, и без того, не малой скорости. Не большой спуск, поворот, ещё один, до дому осталось совсем не много, километров около шести, а через 100 метров закончится лес и там всё время по полю… по ровной дороге…
Небольшая лужа, ставшая льдом… он помнил о ней, но рассчитывал на колеса, идущие по сухому асфальту, но не на такой скорости… они не удержали, две тонны метала начинённые жизнью и интеллектом…
Визга тормозов не было,… только удар,.. страх,.. удар в лицо подушки безопасности и тишина в полной темноте…
- Я не успел, - это была первая мысль того кто остался. Ничего, я выберусь… машина стояла у последнего дерева на выезде из лесу. Парил лопнувший радиатор, было слышно как что-то шипит и капают капли на высохшую хвою и листву. За рулём сидел человек, он выглядел не повреждённым, но чего-то не хватало в нём… не хватало того кто остался.
Двигаться было очень легко, ничто не сковывало движений, они были подобны мысли. Из головы водителя торчал элемент металлической обшивки салона, ему не было больно…
-Он не страдал… подумал тот кто остался, обходя роковое место в который раз…
- Анна, вдруг вспомнил он и вмиг оказался у знакомой до боли двери, но открыть её он не смог… она была невероятно тяжёлой и не удобной… но при одной мысли об дочери он оказался возле кровати в детской… Никого, кровать аккуратно заправлена, куклы и мишка, подаренный крёстным на прошлый день рождения, мирно спали, расположившись на спинке дивана напротив.
- Где ты?!... обратился он в пустоту… тишина воем ветра и скрежетом соседских ворот подчеркнула себя…
Небольшой коридорчик, лестница, гостиная – кругом выключен свет, на часах больше семи, на улице темно. Вдруг тот, кто остался, почувствовал затылком взгляд…
Он быстро обернулся, почти испугавшись нового ощущения… в проёме закрытых дверей в детскую в сумерках он с трудом разглядел фигуру маленькой девочки, очень похожую на Анечку.
- Аня, ты!? Даже не шелохнув тишину, прошептал он.
Девочка молча развернулась к нему спиной и ушла в детскую. Странно, но желания следовать за ней у того, кто остался, не возникло…
- Аня, а где мама? …Вновь тишина и ничего больше… темнота, тишина, тревога и полное отсутствие желаний чего либо, делали окружающее бессмысленным. Опять коридор, спальня, стул с нижним бельём Светланы… Он прекрасно ощутил запах её тела, такого желанного, упругого, ароматного… Существо, составляющее его, закричало, не издавая не звука - Я люблю её!!! Да и это действительно было так… Такой любви не много в этом стареющем мире – искренней, бескорыстной, страстной, настоящей.
Светланы не было нигде, дом был пуст. Он поднялся в детскую, в надежде увидеть там Анечку… она сидела на заправленной кровати, её руки были так бледны, что казалось, отсвечивали лунный свет…
- Где мама? – спросил тот, кто остался.
Девочка подняла голову и взглянула на отца. Она плакала, но глаза её, блестящие как хрусталь не принадлежали его дочери.
- Кто ты? – совсем тихо спросил он.
- Я та, кто осталась…
- Аня умерла?
- Почти нет! Она отвечала, и он слышал её, хотя её губы оставались неподвижными, они блестели в темноте, создавая впечатление восковой или пластмассовой куклы. Не найдя здравого смысла в её ответе он не стал переспрашивать.
- Мама, жива?...
- Я отведу тебя к ней. Она встала и взяв, того, кто остался, за руку подвела к окну. Окно оказалось дверью, а за ним не было привычного сада и летней беседки… Там был уютный, не большой зал, свет был приглушён, за столиками сидели мирные пары и тихо говорили. По залу то и дело сновали официанты, разнося изысканные заказы.
- Нас не пустят туда?! Произнёс было он, но осёкся… Он узнал её.
Она сидела у зашторенного бардовой шторой окна. Напротив сидел парень, которого как ему показалось, он раньше никогда не видел. Тот, кто остался, медленно прошёл через весь зал. Рядом со Светланой сидела Аня, её глаза были заплаканы, они были пусты… Девочка, пришедшая с ним, подошла к ней, их взгляды встретились… они слились. Аня подняла на отца свой взгляд и прошептала: - Она предала тебя папа!...
- Что ты такое говоришь, доченька, вдруг полушепотом, наклоняясь к Ане сказала Светлана. Дочка не отрывая глаз от пустоты, снова заплакала. Она смотрела прямо в глаза тому, кто остался.
- Нет, Дочка успокойся, этого не может быть мы с мамой любили друг друга… он склонился над ней и сделал попытку вытереть ей слёзы. Её глаза вспыхнули, и он понял, чего не хватало восковой кукле… – жизни в её зрачках…
Его никто не слышал, кроме неё, той, которая почти жива.
Он поднял глаза на свою жену… она была прекрасна! Она была просто красавицей, не смотря на мелкие морщинки у глаз и у уголков губ… его любимых, пахнущих весной и спелыми арбузами, губ.
- Как ты сделал это? Вдруг спросила она у мужчины, сидевшего напротив… отглотнув красного как кровь вина.
- Чёртова связь… я связан ею, дар старой, выжившей из ума бабки, я могу ставить точку. – он говорил это, а у того, кто остался, таяли ноги, становились прозрачными руки. Над головой померкли звёзды… это конец. Вера и любовь зажигают звёзды, а у него уже не было ни того ни другого
- Прости меня Аня… только развеялось лёгким ветром, колыхнув тяжёлые, бардовые шторы. И осталось никого…
- Прекрасная осень, подумал Станислав, закладывая в крутой левый поворот. Машина податливо ложилась на курс, и казалось, ещё больше прижималась к дороге.
Далее дорога тонула в тоннеле из крон вековых сосен, свет фар контрастно резал темноту, освещая жёлто-коричневые, стройные стволы деревьев. Боковым зрением, почти белые в свете фар деревья сливались в частокол. Станислав хорошо знал эту дорогу, он каждый день возвращался по ней к себе домой, к жене и маленькой Анечке, ей в следующем месяце исполнялось 10 лет. Любое воспоминание о ней делало его счастливым. Так и сейчас при одной мысли о дочери у него чаще забилось сердце и домой захотелось ещё сильнее. Скорость оставалась стабильной, не было встречного транспорта, хорошее дорожное покрытие только усиливало желание придавить. Зазвонил телефон!!!
Мелодия разливалась по салону, приглушённая шумом колёс и завыванием ветра…
- Алло!? Как дела? Спросил он в трубку понимая по номеру что звонит его жена …
Трубка настойчиво молчала, слышалось только потрескивание и изредка дыхание по ту сторону. – Анечка!? Дай мамуле трубочку не балуйся… сделал ещё одну попытку разговорить собеседника водитель. – Чёртова связь! Прошипел он в трубку перед тем как захлопнуть телефон.
- Да-а… еле слышно ответил телефон и пошли короткие гудки…
- Ну и шуточки, научилась-таки пугать людей, набирая сохранённый в памяти номер, вслух произнёс Станислав.
- Абонент находится в зоне недосягаемости или отключён, перезвоните пожалуйста позже… - ответила трубка… Он снова защёлкал по клавиатуре телефона набирая номер дочки по памяти…
Долгие гудки тянулись бесконечно, пока в трубке не послышался сигнал – нет ответа…
Он бросил телефон на седушку пассажира и прибавил газу…
Скорость заметно усиливала необъяснимое ощущение опасности, ум очистился от лишнего и машина, как бы понимая желание хозяина с новыми силами рванула вперёд на, и без того, не малой скорости. Не большой спуск, поворот, ещё один, до дому осталось совсем не много, километров около шести, а через 100 метров закончится лес и там всё время по полю… по ровной дороге…
Небольшая лужа, ставшая льдом… он помнил о ней, но рассчитывал на колеса, идущие по сухому асфальту, но не на такой скорости… они не удержали, две тонны метала начинённые жизнью и интеллектом…
Визга тормозов не было,… только удар,.. страх,.. удар в лицо подушки безопасности и тишина в полной темноте…
- Я не успел, - это была первая мысль того кто остался. Ничего, я выберусь… машина стояла у последнего дерева на выезде из лесу. Парил лопнувший радиатор, было слышно как что-то шипит и капают капли на высохшую хвою и листву. За рулём сидел человек, он выглядел не повреждённым, но чего-то не хватало в нём… не хватало того кто остался.
Двигаться было очень легко, ничто не сковывало движений, они были подобны мысли. Из головы водителя торчал элемент металлической обшивки салона, ему не было больно…
-Он не страдал… подумал тот кто остался, обходя роковое место в который раз…
- Анна, вдруг вспомнил он и вмиг оказался у знакомой до боли двери, но открыть её он не смог… она была невероятно тяжёлой и не удобной… но при одной мысли об дочери он оказался возле кровати в детской… Никого, кровать аккуратно заправлена, куклы и мишка, подаренный крёстным на прошлый день рождения, мирно спали, расположившись на спинке дивана напротив.
- Где ты?!... обратился он в пустоту… тишина воем ветра и скрежетом соседских ворот подчеркнула себя…
Небольшой коридорчик, лестница, гостиная – кругом выключен свет, на часах больше семи, на улице темно. Вдруг тот, кто остался, почувствовал затылком взгляд…
Он быстро обернулся, почти испугавшись нового ощущения… в проёме закрытых дверей в детскую в сумерках он с трудом разглядел фигуру маленькой девочки, очень похожую на Анечку.
- Аня, ты!? Даже не шелохнув тишину, прошептал он.
Девочка молча развернулась к нему спиной и ушла в детскую. Странно, но желания следовать за ней у того, кто остался, не возникло…
- Аня, а где мама? …Вновь тишина и ничего больше… темнота, тишина, тревога и полное отсутствие желаний чего либо, делали окружающее бессмысленным. Опять коридор, спальня, стул с нижним бельём Светланы… Он прекрасно ощутил запах её тела, такого желанного, упругого, ароматного… Существо, составляющее его, закричало, не издавая не звука - Я люблю её!!! Да и это действительно было так… Такой любви не много в этом стареющем мире – искренней, бескорыстной, страстной, настоящей.
Светланы не было нигде, дом был пуст. Он поднялся в детскую, в надежде увидеть там Анечку… она сидела на заправленной кровати, её руки были так бледны, что казалось, отсвечивали лунный свет…
- Где мама? – спросил тот, кто остался.
Девочка подняла голову и взглянула на отца. Она плакала, но глаза её, блестящие как хрусталь не принадлежали его дочери.
- Кто ты? – совсем тихо спросил он.
- Я та, кто осталась…
- Аня умерла?
- Почти нет! Она отвечала, и он слышал её, хотя её губы оставались неподвижными, они блестели в темноте, создавая впечатление восковой или пластмассовой куклы. Не найдя здравого смысла в её ответе он не стал переспрашивать.
- Мама, жива?...
- Я отведу тебя к ней. Она встала и взяв, того, кто остался, за руку подвела к окну. Окно оказалось дверью, а за ним не было привычного сада и летней беседки… Там был уютный, не большой зал, свет был приглушён, за столиками сидели мирные пары и тихо говорили. По залу то и дело сновали официанты, разнося изысканные заказы.
- Нас не пустят туда?! Произнёс было он, но осёкся… Он узнал её.
Она сидела у зашторенного бардовой шторой окна. Напротив сидел парень, которого как ему показалось, он раньше никогда не видел. Тот, кто остался, медленно прошёл через весь зал. Рядом со Светланой сидела Аня, её глаза были заплаканы, они были пусты… Девочка, пришедшая с ним, подошла к ней, их взгляды встретились… они слились. Аня подняла на отца свой взгляд и прошептала: - Она предала тебя папа!...
- Что ты такое говоришь, доченька, вдруг полушепотом, наклоняясь к Ане сказала Светлана. Дочка не отрывая глаз от пустоты, снова заплакала. Она смотрела прямо в глаза тому, кто остался.
- Нет, Дочка успокойся, этого не может быть мы с мамой любили друг друга… он склонился над ней и сделал попытку вытереть ей слёзы. Её глаза вспыхнули, и он понял, чего не хватало восковой кукле… – жизни в её зрачках…
Его никто не слышал, кроме неё, той, которая почти жива.
Он поднял глаза на свою жену… она была прекрасна! Она была просто красавицей, не смотря на мелкие морщинки у глаз и у уголков губ… его любимых, пахнущих весной и спелыми арбузами, губ.
- Как ты сделал это? Вдруг спросила она у мужчины, сидевшего напротив… отглотнув красного как кровь вина.
- Чёртова связь… я связан ею, дар старой, выжившей из ума бабки, я могу ставить точку. – он говорил это, а у того, кто остался, таяли ноги, становились прозрачными руки. Над головой померкли звёзды… это конец. Вера и любовь зажигают звёзды, а у него уже не было ни того ни другого
- Прости меня Аня… только развеялось лёгким ветром, колыхнув тяжёлые, бардовые шторы. И осталось никого…
Обсуждения И померкли звёзды