В тишине короткой летней ночи были слышны крики птиц и нескончаемый треск цикад. Корвен сидел в пещере недалеко от входа, держа в руках зазубру яфрида и борясь с искушением прислониться к стене и закрыть глаза. Монотонное стрекотание насекомых действовало на него, как колыбельная песня на грудного ребёнка, и ему приходилось время от времени вставать на ноги, трясти головой и делать различные физические упражнения, лишь бы только взбодриться и отогнать от себя огромное желание уснуть.
Оказавшись в условиях дикой природы и практически в другом мире, агентам тайного ордена, привыкшим к городской цивилизованной жизни, приходилось туго. Нужно было постоянно добывать себе еду, ни на секунду не забывая о том, что и сами они вполне могут стать завтраком, обедом или ужином для какого-нибудь хищника. Ночью новые аборигены по очереди дежурили у входа в пещеру, отпугивая зверей огнём и дымом костра, а в светлое время суток необходимо было запастись едой, пресной водой и дровами для костра. Корвен и Дадли всегда ходили вдвоём, пользуясь магическим амулетом, как радаром, но из оружия у них по-прежнему были только туристический топорик и острога ящера. Вещи, обнаруженные на катере, кроме тех, которые были нужны для ловли рыбы, агенты перенесли в пещеру, а само судно постоянно находилось в заливе, потому что прятать его там, где на них напал громадный "осьминог", они не решились.
"Нам ещё повезло, что в рундуках оказались предметы необходимые для пикника, - думал Корвен, глядя на кусочек звёздного неба, видимый ему из пещеры. – Ну, что бы мы сейчас делали без треноги с казаном, посуды и термоса для воды? Жаль, конечно, что хозяин катера был только рыбак, а не охотник, но патроны всё равно бы когда-нибудь закончились. А ружьё без патронов, это просто дубина, причём не лучшего качества. Нет, нужно как можно скорее смастерить лук и стрелы, да и пращу тоже не мешало бы изготовить…. Боже, неужели мы уже никогда не вернёмся домой!"
Борк в отчаянии опёрся лбом о ладонь левой руки и прикрыл глаза, но уже спустя пару секунд встрепенулся и затряс головой.
"Не спать, не спать, не спать, - мысленно твердил он, вскочив на ноги и делая яростные приседания. – Не спать, если не хочешь, чтобы какая-нибудь тварь перегрызла тебе горло".
Схватив в руки зазубру, Корвен пригнулся и стал крадучись приближаться к выходу из пещеры, представив себе, что где-то там, в кустах или за большим камнем, притаился кровожадный хищник. Этот приём мгновенно отрезвлял Борка, хоть до сегодняшнего дня он и Дадли ещё не встретили на острове кого-нибудь похожего на волка, леопарда или гиену. Но, вспоминая свои первые часы пребывания в этом мире, когда на них напали трижды, причём напали существа совершенно фантастические, Корвен понимал, что расслабляться здесь нельзя.
Агентам очень хотелось найти временной портал, но приблизится к заветному месту, им мешали крылатые монстры, и поэтому несколько дней ушло на то, чтобы изучить повадки "планеристов". Оказалось, что в этом районе живёт всего одна пара этих чудовищ, но на охоту они почти всегда вылетали вдвоём.
– Наверное, нет такого существа, которое могло бы напасть на их детёныша, - предположил Дадли, когда агенты следили за планеристами, спрятавшись в скалах. – Ты можешь представить себе такого "ребёнка"?
– Да к нему и сами родители-то близко вряд ли подлетают, - заметил Борк, разглядывая в бинокль зубастую пасть и длинные кривые когти на концах крыльев у одного из чудовищ. – Ты заметил, что в гнездо они садятся лишь после того, как его накормят? Вот потому эти монстры, ни свет, ни заря и вылетают на охоту.
Действительно, приблизится к материковому берегу, можно было только в ночное время, но там жили ящеры, встреча с которыми также не входила в планы агентов. Положение усложнялось ещё и тем, что почти половину пути приходилось идти на вёслах, потому что ящеры оказались ещё и заядлыми рыбаками и подолгу качались на волнах в своих странных лодках, похожих на катамараны.
После первой ночной вылазки, Корвен и Дадли вернулись в пещеру измотанными до предела своих возможностей. Физическое и нервное перенапряжение было так велико, что днём они уже не смогли выйти ни на охоту, ни за водой и дровами. Стало понятно, что к каждой такой "прогулке" необходимо тщательно и долго готовиться. Змеиный амулет не обнаружил присутствия странной энергии в том месте, и это означало только то, что портал был временным и надежда на возвращение домой, уменьшилась до размера маленькой звёздочки, тускло светившейся в тёмном небе над головою Борка.
Немного взбодрившись таким оригинальным способом, Корвен вернулся на прежнее место и подбросил в догорающий костёр пару толстых сучьев. В глубине пещеры послышались стоны и частое взволнованное дыхание Дадли, вперемешку с невнятным бормотанием.
"Кошмар, наверное, снится, - понимающе покачав головой, подумал детектив. – Сон тоже не всегда приносит отдых и облегчение, особенно если перед этим целый день прячешься в траве и замираешь от каждого крика и шороха. Я уже начинаю забывать, что означает слово "безмятежность". День и ночь нервная система работает на пределе. Дадли тоже сильно сдал и стал более молчалив и замкнут. А что мы будем делать, когда в баке закончится топливо и нам придётся ходить к материку на вёслах…? Нам ведь тогда уже не убежать ни от ящеров, ни от планеристов. Нужно хотя бы изготовить ещё пару вёсел. Тогда и топливо можно сэкономить, оставив его лишь на крайний случай".
Корвен, конечно, понимал, насколько ничтожно мала вероятность того, что они с Дадли когда-нибудь вернутся в своё время, но надежда – самая стойкая и живучая эмоция человека, никак не хотела в нём умирать. Интуиция детектива подсказывала ему, что если это когда-нибудь с ним случится, то именно с того момента он и перестанет быть Корвеном Борком.
"Дадли, несомненно, лучше меня осведомлён обо всех этих фокусах с перемещением во времени, - думал он, глядя на разгорающееся пламя костра. – Оттого, вероятно, ему ещё труднее, чем мне. В его глазах начал пропадать тот особый блеск огня, которым горит надежда, а мои попытки ободрить и поддержать лишь раздражают его. С таким настроением долго не протянешь".
Внезапно снаружи послышался какой-то неясный и отдалённый гул. Он очень медленно, но достаточно уверенно нарастал, но не был похож ни на один из звуков, известных Борку. По мере того, как шум становился громче, он начал приобретать мелодичность и ритм и вскоре стал похож на барабанный марш, который исполняют десятки тысяч барабанщиков.
Корвен посмотрел на змеиный амулет, но тот показывал, что в радиусе пятисот метров нет ни одного известного ему существа.
– Дадли, проснись, - крикнул он, повернувшись к своему товарищу.
– А? Что? – подскочил Дадли с самодельного топчана, сделанного из толстых веток и лиан. – Кто там?
И, не дожидаясь ответа, он схватил топорик и подбежал к Борку.
– Я не знаю, кто там, но впечатление такое, что они приближаются, - пожал плечами детектив. – Ты слышишь, что бой барабанов становится всё громче?
Некоторое время Дадли прислушивался к барабанному маршу, а затем посмотрел на Борка.
– Нет, Корвен, они не приближаются, - отрицательно покачал он головой, - просто их становится всё больше и больше.
– Что будем делать? Я думаю, что оставаться в пещере становится опасно.
– Да, наверное, ты прав, - согласился с ним Дадли. – Дикие звери в барабаны не бьют, а, следовательно, это делают ящеры.
– Может быть, они решили устроить облаву, - предположил Борк.
– На кого? На нас? – криво усмехнулся Дадли. – Не такие уж мы и опасные хищники, чтобы на нас устраивать такую грандиозную облаву. От этого грохота сейчас все звери и птицы спрятались в норы или разбежались-разлетелись за край горизонта. Нет, на охоту это не похоже. Давай-ка поднимемся на смотровую площадку и выясним, что там происходит.
Смотровой площадкой они прозвали то место высоко в скалах, откуда им пришлось наблюдать за поведением планеристов. Заросший кустарником и покрытый плотным мхом каменный выступ, был идеальным наблюдательным пунктом, с которого хорошо просматривался тот берег материка, где жили ящеры.
– Ты амулет проверял? – спросил своего друга Дадли.
– Да, - кивнул ему в ответ Борк, - ночью к пещере никто не приближался.
– Это уже радует, - грустно улыбнулся Дадли, - и говорит о том, что на острове нет крупных хищников. Впрочем, мы обошли ещё не весь остров и не знаем многих его обитателей.
В поисках воды, пищи и дров для костра, новым аборигенам приходилось с каждым разом продвигаться всё дальше вглубь острова, встречая на своём пути таких птиц, зверей и насекомых, о которых они никогда даже и не слышали в прошлой жизни. Маленький лесной родник, который агенты обнаружили метрах в трёхстах от пещеры, вполне обеспечивал их пресной водой. Сухого валежника тоже было достаточно, а вот пища убегала от них всё дальше и дальше. Кролики и суслики довольно быстро научились прятаться от двуногих хищников, невесть откуда появившихся на острове. И только рыба всегда оставалась на своём месте, но ловить её днём было практически невозможно. В небе постоянно "барражировали" планеристы, из глубины мог напасть всё тот же рукастый "осьминог", и к тому же ещё и ящеры-рыбаки, большие и маленькие, любили рыбачить у берегов этого острова.
– Ну что? Пойдём? – спросил Борк у Дадли, передавая ему амулет. – Уже светает.
– Пошли, - согласился тот, засовывая топорик за пояс. – Авось что-нибудь, да разузнаем.
Пока агенты карабкались по скалам, барабанный марш становился всё громче и громче, заглушая уже звук их собственных голосов. Казалось, что от этого грохота дрожат и вибрируют даже скалы, готовые вот-вот рассыпаться в щебень и лавиной скатиться в морскую пучину.
Когда Дадли и Корвен поднялись на площадку, то увидели прямо перед собой удивительную картину. Бесчисленное множество лодок-катамаранов покрыли почти всю водную поверхность от материка до острова и на каждой лодке были установлены большие барабаны. Зелёные ящеры, одетые в воинские доспехи, без устали били в эти барабаны, подкрепляя удары гортанными выкриками. Они все, как один смотрели на скалы, которые находились рядом с поселением и явно чего-то ожидали.
Едва только первый утренний луч Иризо коснулся верхушки самой высокой горы, как барабанщики ещё яростней ударили в барабаны, ускоряя темп марша. Корвен, не в силах больше слушать этот рёв, лёг на мох и закрыл ладонями уши, чувствуя, что ещё немного и его перепонки просто не выдержат такой нагрузки. Дадли поступил также, но положил перед собой змеиный амулет, наблюдая за той энергией, которую тот сейчас мог уловить.
Внезапно на верхушке одинокого утеса, освещённого сиянием восходящего светила, возник изумрудный купол и стал очень быстро увеличиваться в размерах.
"Это же Чёртов палец, - ахнул Борк, наблюдая за тем, как растёт купол. – Фотографии такого же явления сделал и Герон, когда в Гутарлау было затмение".
Он схватил бинокль и стал смотреть на то, что происходило на вершине утёса. Расстояние было достаточно большим, но Корвен всё-таки увидел, как вдруг внутри изумрудного сияния возник огромный зелёный ящер. Купол расширялся до тех пор, пока не накрыл собою все лодки с воинами, а затем мгновенно исчез и большой ящер в сияющих доспехах поднял вверх жезл, который он держал в правой верхней руке. Барабанщики сделали последний удар, и наступила мёртвая тишина, но она длилась всего пару мгновений, потому что ящер на утёсе громоподобным голосом выкрикнул какое-то приветствие, а вслед за ним в воздухе раздался боевой клич, вырвавшийся из сотен тысяч глоток. Гордость и восхищение, беззаветная преданность и чувство собственного достоинства, яростная сила и осознание единства – всё смешалось в этом крике, от которого у агентов похолодели конечности и зашевелились на голове волосы.
Когда закончилось троекратное "ура", Дадли толкнул Корвена в бок.
– Помнишь того ящера, который выскочил на нас из-за кустов? – спросил он Борка.
Детектив, ещё не вполне пришедший в себя после грохота барабанов и боевого клича, едва расслышал голос своего товарища. Понимая, что Дадли сейчас тоже плохо слышит, он в ответ лишь вопросительно мотнул головой.
– Так вот это был именно он, - сказал Дадли, указывая пальцем в сторону ящера на вершине утёса.
– Почему он, а не кто-нибудь другой? – поинтересовался Борк, почувствовав, что его оглохшие перепонки начинают восстанавливаться.
– Во-первых, другая мощность ауры, а во-вторых, змеиный амулет способен отличить энергию бога от энергии простого существа. Посмотри, как он сейчас светится, - сказал Дадли, подавая Борку амулет.
Магический предмет действительно, выглядел не совсем обычно. Энергия, которую он сейчас отражал, была не только очень яркой, но она ещё струилась и переливалась, словно живая.
– Значит, это – их бог, - задумчиво посмотрев на сверкающего Яфру, произнёс Корвен. – И он же напал на нас в Гутарлау? – недоверчиво добавил он, посмотрев на своего товарища.
– Верно, - подтвердил тот. – Но он только сделал вид, что нападает на нас. Если бы у него в тот момент были серьёзные намерения, то мы с тобой уже давно лежали не на этой площадке, а в могиле, но зато в нашем времени.
– Слишком слабое утешение, - усмехнулся Корвен. – Я считаю, что лучше жить в любом времени, но всё-таки быть живым.
– Быть просто живым – этого мало, к тому же мы с тобой сейчас не живём, а выживаем. Согласись, что это совершенно разные вещи.
– Пусть даже и так, - не сдавался Борк. – Наши предки тоже когда-то вот так выживали.
– Впереди у них было будущее и потомство, которое и произвело нас с тобой на свет божий, - возразил ему Дадли. – Жизнь каждого из нас не имеет смысла, если у неё нет продолжения.
– Ты женат и у тебя двое детей, - немного помолчав, произнёс Борк. – Ты уже оставил свой след в истории, а вот у меня в этой ситуации, действительно, нет будущего. Может быть, именно поэтому меня никогда не покинет надежда вернуться в своё время.
Некоторое время друзья молчали, наблюдая за тем, как сверкающее божество, поднявшись в воздух, перемещается в сторону поселения ящеров. Воины-барабанщики тоже стали сходить на берег, ловко перепрыгивая с лодки на лодку.
– Они связали все свои катамараны, и у них получился огромный плот, - удивлённо заметил Дадли. – Ты посмотри, как быстро они десантируются.
Лавина ящеров, словно огромный зелёный ковёр, сошла на сушу и заполнила собою всё пространство вокруг поселения, в котором уже слышна была музыка и бой барабанов.
– Как ты думаешь, что они там делают? – спросил Дадли у Борка, наблюдавшего в бинокль за действиями ящеров.
– На битву это не похоже, поэтому смею предположить, что у них начинается грандиозная гулянка, - сказал Корвен, не отрываясь от окуляров. – Ну вот, и песню уже затянули.
Действительно, с побережья начало доноситься пение, к которому присоединялись всё новые и новые голоса. Песня окрепла и вскоре агенты уже могли разобрать отдельные её слова.
– Ты слышишь, Корвен? - взволнованно произнёс Дадли, внимательно прислушиваясь к пению. – Некоторые слова они произносят, а вернее поют, на нашем языке!
Борк, удивлённый не меньше своего друга, согласно закивал головой.
– Но чаще всего они произносят слово "яфру", и будь я проклят, если это не имя их божества, - заметил он. – В конце каждого куплета они поют: "Хулу мин Яфру, хулу мин, хулу". Дадли, нам нужно запомнить эти слова.
– Зачем это? – опешил Дадли.
– Если я всё правильно понял, то ящеры сейчас исполняют гимн в честь своего божества, - сказал Борк. – Они восхваляют все его качества и клянутся ему в вечной преданности.
– Ты что, понимаешь все слова в этой песне? – ещё больше удивился Дадли.
– Нет, конечно, нет, - засмеялся Корвен. – Просто я пытаюсь вместо незнакомых слов подставить другие слова, более нам понятные. Вот как бы ты перевёл такую фразу: "светлает шибее Иризо в макулу, хулу, мин Яфру, хулу, мин хулу"?
– Мне здесь понятны только два слова: Иризо и макула, - пожал плечами Дадли. – Иризо – это наше светило, а макула – пятно в центре сетчатки глаза. Вместо "светлает", наверное, можно вставить "светает" или "светлеет".
– Сияет, - с улыбкой подсказал ему Корвен, - а "шибее" меняй на "сильнее".
– Сияет сильнее Иризо в центр глаза, - со смехом произнёс Дадли, – или попросту ослепляет. Ну, а что такое "хулу"? Ведь хулить – это значит, порицать.
– Заметь, что ударение они делают на первом слоге, - сказал Корвен, - и поэтому я бы перевёл это слово, как "похвала" или "слава". Кстати, словосочетание "в макулу", я бы перевёл, как "в макушку". Иризо светит в макушку тогда, когда оно находится в зените. Ну, а у слова "мин", как мне кажется, много значений. Это – "мой", "мой дорогой", "любимый", "родной", "обожаемый", и так далее. Учитывая всё это, у меня бы получилось: "сияет сильней, чем Иризо в зените, слава мой Яфру, слава любимый, слава".
– Не слишком ли вольный перевод? – захохотал Дадли. – Впрочем, учитывая то, что они сейчас поют гимн своему божеству, то всё, вроде бы, сходится. Но нам-то, зачем это нужно?
– Если бы мы успели крикнуть "Хулу, Яфру" тому ящеру, который на нас напал, то я почти уверен в том, что после таких слов он уже не стал бы кидать в нас своё копьё, - сказал Корвен.
– Может быть, ты и прав, - задумчиво произнёс Дадли. – Послушай, а у тебя есть авторучка и блокнот? – совершенно неожиданно добавил он.
– Да есть, - кивнул головой Борк, - в пещере в моей куртке. Ты хочешь записать слова гимна, а затем их расшифровать?
– Именно так, - подтвердил Дадли. – Если мы узнаем хотя бы некоторые слова из того языка, на котором говорят эти ящеры, то, может быть, когда-нибудь сможем с ними договориться. Ты оставайся здесь и слушай, о чем они поют. С переводом у тебя получается явно лучше, чем у меня. А я спущусь в пещеру и принесу авторучку с блокнотом.
– Может, всё-таки сходим вместе? – засомневался Борк. – Или возьми с собой хотя бы острогу.
– Нет, она мне только мешать будет, - отмахнулся Дадли. – У меня есть амулет, и есть топорик, а планеристов ящеры сегодня отпугнули. Ты только сам из кустов не высовывайся. Я ещё принесу воды и вяленой рыбы. Судя по всему, эта гулянка затянется надолго.
– Ты думаешь, что они всегда будут так громко петь? – улыбнулся Борк.
– Если у них есть алкогольный напиток, то скоро они будут орать ещё громче, - уверенно заявил Дадли, уже спускаясь вниз.
Борк проследил за товарищем, пока тот не скрылся за камнями, и вновь прильнул к окулярам бинокля. Гимн закончился троекратным боевым кличем, после чего стал слышен лишь неясный гомон, похожий на птичий базар, сквозь который изредка пробивались звуки какого-то духового музыкального инструмента.
"Хулу, мин Яфру, хулу мин, хулу", - мысленно произнёс Корвен и, отложив в сторону бинокль, стал вспоминать все слова гимна, стараясь подобрать для них подходящий по смыслу перевод.
Оказавшись в условиях дикой природы и практически в другом мире, агентам тайного ордена, привыкшим к городской цивилизованной жизни, приходилось туго. Нужно было постоянно добывать себе еду, ни на секунду не забывая о том, что и сами они вполне могут стать завтраком, обедом или ужином для какого-нибудь хищника. Ночью новые аборигены по очереди дежурили у входа в пещеру, отпугивая зверей огнём и дымом костра, а в светлое время суток необходимо было запастись едой, пресной водой и дровами для костра. Корвен и Дадли всегда ходили вдвоём, пользуясь магическим амулетом, как радаром, но из оружия у них по-прежнему были только туристический топорик и острога ящера. Вещи, обнаруженные на катере, кроме тех, которые были нужны для ловли рыбы, агенты перенесли в пещеру, а само судно постоянно находилось в заливе, потому что прятать его там, где на них напал громадный "осьминог", они не решились.
"Нам ещё повезло, что в рундуках оказались предметы необходимые для пикника, - думал Корвен, глядя на кусочек звёздного неба, видимый ему из пещеры. – Ну, что бы мы сейчас делали без треноги с казаном, посуды и термоса для воды? Жаль, конечно, что хозяин катера был только рыбак, а не охотник, но патроны всё равно бы когда-нибудь закончились. А ружьё без патронов, это просто дубина, причём не лучшего качества. Нет, нужно как можно скорее смастерить лук и стрелы, да и пращу тоже не мешало бы изготовить…. Боже, неужели мы уже никогда не вернёмся домой!"
Борк в отчаянии опёрся лбом о ладонь левой руки и прикрыл глаза, но уже спустя пару секунд встрепенулся и затряс головой.
"Не спать, не спать, не спать, - мысленно твердил он, вскочив на ноги и делая яростные приседания. – Не спать, если не хочешь, чтобы какая-нибудь тварь перегрызла тебе горло".
Схватив в руки зазубру, Корвен пригнулся и стал крадучись приближаться к выходу из пещеры, представив себе, что где-то там, в кустах или за большим камнем, притаился кровожадный хищник. Этот приём мгновенно отрезвлял Борка, хоть до сегодняшнего дня он и Дадли ещё не встретили на острове кого-нибудь похожего на волка, леопарда или гиену. Но, вспоминая свои первые часы пребывания в этом мире, когда на них напали трижды, причём напали существа совершенно фантастические, Корвен понимал, что расслабляться здесь нельзя.
Агентам очень хотелось найти временной портал, но приблизится к заветному месту, им мешали крылатые монстры, и поэтому несколько дней ушло на то, чтобы изучить повадки "планеристов". Оказалось, что в этом районе живёт всего одна пара этих чудовищ, но на охоту они почти всегда вылетали вдвоём.
– Наверное, нет такого существа, которое могло бы напасть на их детёныша, - предположил Дадли, когда агенты следили за планеристами, спрятавшись в скалах. – Ты можешь представить себе такого "ребёнка"?
– Да к нему и сами родители-то близко вряд ли подлетают, - заметил Борк, разглядывая в бинокль зубастую пасть и длинные кривые когти на концах крыльев у одного из чудовищ. – Ты заметил, что в гнездо они садятся лишь после того, как его накормят? Вот потому эти монстры, ни свет, ни заря и вылетают на охоту.
Действительно, приблизится к материковому берегу, можно было только в ночное время, но там жили ящеры, встреча с которыми также не входила в планы агентов. Положение усложнялось ещё и тем, что почти половину пути приходилось идти на вёслах, потому что ящеры оказались ещё и заядлыми рыбаками и подолгу качались на волнах в своих странных лодках, похожих на катамараны.
После первой ночной вылазки, Корвен и Дадли вернулись в пещеру измотанными до предела своих возможностей. Физическое и нервное перенапряжение было так велико, что днём они уже не смогли выйти ни на охоту, ни за водой и дровами. Стало понятно, что к каждой такой "прогулке" необходимо тщательно и долго готовиться. Змеиный амулет не обнаружил присутствия странной энергии в том месте, и это означало только то, что портал был временным и надежда на возвращение домой, уменьшилась до размера маленькой звёздочки, тускло светившейся в тёмном небе над головою Борка.
Немного взбодрившись таким оригинальным способом, Корвен вернулся на прежнее место и подбросил в догорающий костёр пару толстых сучьев. В глубине пещеры послышались стоны и частое взволнованное дыхание Дадли, вперемешку с невнятным бормотанием.
"Кошмар, наверное, снится, - понимающе покачав головой, подумал детектив. – Сон тоже не всегда приносит отдых и облегчение, особенно если перед этим целый день прячешься в траве и замираешь от каждого крика и шороха. Я уже начинаю забывать, что означает слово "безмятежность". День и ночь нервная система работает на пределе. Дадли тоже сильно сдал и стал более молчалив и замкнут. А что мы будем делать, когда в баке закончится топливо и нам придётся ходить к материку на вёслах…? Нам ведь тогда уже не убежать ни от ящеров, ни от планеристов. Нужно хотя бы изготовить ещё пару вёсел. Тогда и топливо можно сэкономить, оставив его лишь на крайний случай".
Корвен, конечно, понимал, насколько ничтожно мала вероятность того, что они с Дадли когда-нибудь вернутся в своё время, но надежда – самая стойкая и живучая эмоция человека, никак не хотела в нём умирать. Интуиция детектива подсказывала ему, что если это когда-нибудь с ним случится, то именно с того момента он и перестанет быть Корвеном Борком.
"Дадли, несомненно, лучше меня осведомлён обо всех этих фокусах с перемещением во времени, - думал он, глядя на разгорающееся пламя костра. – Оттого, вероятно, ему ещё труднее, чем мне. В его глазах начал пропадать тот особый блеск огня, которым горит надежда, а мои попытки ободрить и поддержать лишь раздражают его. С таким настроением долго не протянешь".
Внезапно снаружи послышался какой-то неясный и отдалённый гул. Он очень медленно, но достаточно уверенно нарастал, но не был похож ни на один из звуков, известных Борку. По мере того, как шум становился громче, он начал приобретать мелодичность и ритм и вскоре стал похож на барабанный марш, который исполняют десятки тысяч барабанщиков.
Корвен посмотрел на змеиный амулет, но тот показывал, что в радиусе пятисот метров нет ни одного известного ему существа.
– Дадли, проснись, - крикнул он, повернувшись к своему товарищу.
– А? Что? – подскочил Дадли с самодельного топчана, сделанного из толстых веток и лиан. – Кто там?
И, не дожидаясь ответа, он схватил топорик и подбежал к Борку.
– Я не знаю, кто там, но впечатление такое, что они приближаются, - пожал плечами детектив. – Ты слышишь, что бой барабанов становится всё громче?
Некоторое время Дадли прислушивался к барабанному маршу, а затем посмотрел на Борка.
– Нет, Корвен, они не приближаются, - отрицательно покачал он головой, - просто их становится всё больше и больше.
– Что будем делать? Я думаю, что оставаться в пещере становится опасно.
– Да, наверное, ты прав, - согласился с ним Дадли. – Дикие звери в барабаны не бьют, а, следовательно, это делают ящеры.
– Может быть, они решили устроить облаву, - предположил Борк.
– На кого? На нас? – криво усмехнулся Дадли. – Не такие уж мы и опасные хищники, чтобы на нас устраивать такую грандиозную облаву. От этого грохота сейчас все звери и птицы спрятались в норы или разбежались-разлетелись за край горизонта. Нет, на охоту это не похоже. Давай-ка поднимемся на смотровую площадку и выясним, что там происходит.
Смотровой площадкой они прозвали то место высоко в скалах, откуда им пришлось наблюдать за поведением планеристов. Заросший кустарником и покрытый плотным мхом каменный выступ, был идеальным наблюдательным пунктом, с которого хорошо просматривался тот берег материка, где жили ящеры.
– Ты амулет проверял? – спросил своего друга Дадли.
– Да, - кивнул ему в ответ Борк, - ночью к пещере никто не приближался.
– Это уже радует, - грустно улыбнулся Дадли, - и говорит о том, что на острове нет крупных хищников. Впрочем, мы обошли ещё не весь остров и не знаем многих его обитателей.
В поисках воды, пищи и дров для костра, новым аборигенам приходилось с каждым разом продвигаться всё дальше вглубь острова, встречая на своём пути таких птиц, зверей и насекомых, о которых они никогда даже и не слышали в прошлой жизни. Маленький лесной родник, который агенты обнаружили метрах в трёхстах от пещеры, вполне обеспечивал их пресной водой. Сухого валежника тоже было достаточно, а вот пища убегала от них всё дальше и дальше. Кролики и суслики довольно быстро научились прятаться от двуногих хищников, невесть откуда появившихся на острове. И только рыба всегда оставалась на своём месте, но ловить её днём было практически невозможно. В небе постоянно "барражировали" планеристы, из глубины мог напасть всё тот же рукастый "осьминог", и к тому же ещё и ящеры-рыбаки, большие и маленькие, любили рыбачить у берегов этого острова.
– Ну что? Пойдём? – спросил Борк у Дадли, передавая ему амулет. – Уже светает.
– Пошли, - согласился тот, засовывая топорик за пояс. – Авось что-нибудь, да разузнаем.
Пока агенты карабкались по скалам, барабанный марш становился всё громче и громче, заглушая уже звук их собственных голосов. Казалось, что от этого грохота дрожат и вибрируют даже скалы, готовые вот-вот рассыпаться в щебень и лавиной скатиться в морскую пучину.
Когда Дадли и Корвен поднялись на площадку, то увидели прямо перед собой удивительную картину. Бесчисленное множество лодок-катамаранов покрыли почти всю водную поверхность от материка до острова и на каждой лодке были установлены большие барабаны. Зелёные ящеры, одетые в воинские доспехи, без устали били в эти барабаны, подкрепляя удары гортанными выкриками. Они все, как один смотрели на скалы, которые находились рядом с поселением и явно чего-то ожидали.
Едва только первый утренний луч Иризо коснулся верхушки самой высокой горы, как барабанщики ещё яростней ударили в барабаны, ускоряя темп марша. Корвен, не в силах больше слушать этот рёв, лёг на мох и закрыл ладонями уши, чувствуя, что ещё немного и его перепонки просто не выдержат такой нагрузки. Дадли поступил также, но положил перед собой змеиный амулет, наблюдая за той энергией, которую тот сейчас мог уловить.
Внезапно на верхушке одинокого утеса, освещённого сиянием восходящего светила, возник изумрудный купол и стал очень быстро увеличиваться в размерах.
"Это же Чёртов палец, - ахнул Борк, наблюдая за тем, как растёт купол. – Фотографии такого же явления сделал и Герон, когда в Гутарлау было затмение".
Он схватил бинокль и стал смотреть на то, что происходило на вершине утёса. Расстояние было достаточно большим, но Корвен всё-таки увидел, как вдруг внутри изумрудного сияния возник огромный зелёный ящер. Купол расширялся до тех пор, пока не накрыл собою все лодки с воинами, а затем мгновенно исчез и большой ящер в сияющих доспехах поднял вверх жезл, который он держал в правой верхней руке. Барабанщики сделали последний удар, и наступила мёртвая тишина, но она длилась всего пару мгновений, потому что ящер на утёсе громоподобным голосом выкрикнул какое-то приветствие, а вслед за ним в воздухе раздался боевой клич, вырвавшийся из сотен тысяч глоток. Гордость и восхищение, беззаветная преданность и чувство собственного достоинства, яростная сила и осознание единства – всё смешалось в этом крике, от которого у агентов похолодели конечности и зашевелились на голове волосы.
Когда закончилось троекратное "ура", Дадли толкнул Корвена в бок.
– Помнишь того ящера, который выскочил на нас из-за кустов? – спросил он Борка.
Детектив, ещё не вполне пришедший в себя после грохота барабанов и боевого клича, едва расслышал голос своего товарища. Понимая, что Дадли сейчас тоже плохо слышит, он в ответ лишь вопросительно мотнул головой.
– Так вот это был именно он, - сказал Дадли, указывая пальцем в сторону ящера на вершине утёса.
– Почему он, а не кто-нибудь другой? – поинтересовался Борк, почувствовав, что его оглохшие перепонки начинают восстанавливаться.
– Во-первых, другая мощность ауры, а во-вторых, змеиный амулет способен отличить энергию бога от энергии простого существа. Посмотри, как он сейчас светится, - сказал Дадли, подавая Борку амулет.
Магический предмет действительно, выглядел не совсем обычно. Энергия, которую он сейчас отражал, была не только очень яркой, но она ещё струилась и переливалась, словно живая.
– Значит, это – их бог, - задумчиво посмотрев на сверкающего Яфру, произнёс Корвен. – И он же напал на нас в Гутарлау? – недоверчиво добавил он, посмотрев на своего товарища.
– Верно, - подтвердил тот. – Но он только сделал вид, что нападает на нас. Если бы у него в тот момент были серьёзные намерения, то мы с тобой уже давно лежали не на этой площадке, а в могиле, но зато в нашем времени.
– Слишком слабое утешение, - усмехнулся Корвен. – Я считаю, что лучше жить в любом времени, но всё-таки быть живым.
– Быть просто живым – этого мало, к тому же мы с тобой сейчас не живём, а выживаем. Согласись, что это совершенно разные вещи.
– Пусть даже и так, - не сдавался Борк. – Наши предки тоже когда-то вот так выживали.
– Впереди у них было будущее и потомство, которое и произвело нас с тобой на свет божий, - возразил ему Дадли. – Жизнь каждого из нас не имеет смысла, если у неё нет продолжения.
– Ты женат и у тебя двое детей, - немного помолчав, произнёс Борк. – Ты уже оставил свой след в истории, а вот у меня в этой ситуации, действительно, нет будущего. Может быть, именно поэтому меня никогда не покинет надежда вернуться в своё время.
Некоторое время друзья молчали, наблюдая за тем, как сверкающее божество, поднявшись в воздух, перемещается в сторону поселения ящеров. Воины-барабанщики тоже стали сходить на берег, ловко перепрыгивая с лодки на лодку.
– Они связали все свои катамараны, и у них получился огромный плот, - удивлённо заметил Дадли. – Ты посмотри, как быстро они десантируются.
Лавина ящеров, словно огромный зелёный ковёр, сошла на сушу и заполнила собою всё пространство вокруг поселения, в котором уже слышна была музыка и бой барабанов.
– Как ты думаешь, что они там делают? – спросил Дадли у Борка, наблюдавшего в бинокль за действиями ящеров.
– На битву это не похоже, поэтому смею предположить, что у них начинается грандиозная гулянка, - сказал Корвен, не отрываясь от окуляров. – Ну вот, и песню уже затянули.
Действительно, с побережья начало доноситься пение, к которому присоединялись всё новые и новые голоса. Песня окрепла и вскоре агенты уже могли разобрать отдельные её слова.
– Ты слышишь, Корвен? - взволнованно произнёс Дадли, внимательно прислушиваясь к пению. – Некоторые слова они произносят, а вернее поют, на нашем языке!
Борк, удивлённый не меньше своего друга, согласно закивал головой.
– Но чаще всего они произносят слово "яфру", и будь я проклят, если это не имя их божества, - заметил он. – В конце каждого куплета они поют: "Хулу мин Яфру, хулу мин, хулу". Дадли, нам нужно запомнить эти слова.
– Зачем это? – опешил Дадли.
– Если я всё правильно понял, то ящеры сейчас исполняют гимн в честь своего божества, - сказал Борк. – Они восхваляют все его качества и клянутся ему в вечной преданности.
– Ты что, понимаешь все слова в этой песне? – ещё больше удивился Дадли.
– Нет, конечно, нет, - засмеялся Корвен. – Просто я пытаюсь вместо незнакомых слов подставить другие слова, более нам понятные. Вот как бы ты перевёл такую фразу: "светлает шибее Иризо в макулу, хулу, мин Яфру, хулу, мин хулу"?
– Мне здесь понятны только два слова: Иризо и макула, - пожал плечами Дадли. – Иризо – это наше светило, а макула – пятно в центре сетчатки глаза. Вместо "светлает", наверное, можно вставить "светает" или "светлеет".
– Сияет, - с улыбкой подсказал ему Корвен, - а "шибее" меняй на "сильнее".
– Сияет сильнее Иризо в центр глаза, - со смехом произнёс Дадли, – или попросту ослепляет. Ну, а что такое "хулу"? Ведь хулить – это значит, порицать.
– Заметь, что ударение они делают на первом слоге, - сказал Корвен, - и поэтому я бы перевёл это слово, как "похвала" или "слава". Кстати, словосочетание "в макулу", я бы перевёл, как "в макушку". Иризо светит в макушку тогда, когда оно находится в зените. Ну, а у слова "мин", как мне кажется, много значений. Это – "мой", "мой дорогой", "любимый", "родной", "обожаемый", и так далее. Учитывая всё это, у меня бы получилось: "сияет сильней, чем Иризо в зените, слава мой Яфру, слава любимый, слава".
– Не слишком ли вольный перевод? – захохотал Дадли. – Впрочем, учитывая то, что они сейчас поют гимн своему божеству, то всё, вроде бы, сходится. Но нам-то, зачем это нужно?
– Если бы мы успели крикнуть "Хулу, Яфру" тому ящеру, который на нас напал, то я почти уверен в том, что после таких слов он уже не стал бы кидать в нас своё копьё, - сказал Корвен.
– Может быть, ты и прав, - задумчиво произнёс Дадли. – Послушай, а у тебя есть авторучка и блокнот? – совершенно неожиданно добавил он.
– Да есть, - кивнул головой Борк, - в пещере в моей куртке. Ты хочешь записать слова гимна, а затем их расшифровать?
– Именно так, - подтвердил Дадли. – Если мы узнаем хотя бы некоторые слова из того языка, на котором говорят эти ящеры, то, может быть, когда-нибудь сможем с ними договориться. Ты оставайся здесь и слушай, о чем они поют. С переводом у тебя получается явно лучше, чем у меня. А я спущусь в пещеру и принесу авторучку с блокнотом.
– Может, всё-таки сходим вместе? – засомневался Борк. – Или возьми с собой хотя бы острогу.
– Нет, она мне только мешать будет, - отмахнулся Дадли. – У меня есть амулет, и есть топорик, а планеристов ящеры сегодня отпугнули. Ты только сам из кустов не высовывайся. Я ещё принесу воды и вяленой рыбы. Судя по всему, эта гулянка затянется надолго.
– Ты думаешь, что они всегда будут так громко петь? – улыбнулся Борк.
– Если у них есть алкогольный напиток, то скоро они будут орать ещё громче, - уверенно заявил Дадли, уже спускаясь вниз.
Борк проследил за товарищем, пока тот не скрылся за камнями, и вновь прильнул к окулярам бинокля. Гимн закончился троекратным боевым кличем, после чего стал слышен лишь неясный гомон, похожий на птичий базар, сквозь который изредка пробивались звуки какого-то духового музыкального инструмента.
"Хулу, мин Яфру, хулу мин, хулу", - мысленно произнёс Корвен и, отложив в сторону бинокль, стал вспоминать все слова гимна, стараясь подобрать для них подходящий по смыслу перевод.
Обсуждения Дагона. Книга третья. Глава 3