Четки

Скоростной ходьбой лечу с работы. Еще день, но темнеет рано. А погодка? Совершенно аномальная для января. Дождливо и пасмурно. Серо и мокро! Брр! Быстрей-быстрей до спасительной маршрутки! В ней так тепло, хорошо. Как всё таки удобно садиться на конечной, сяду сейчас к окошку, книжечку достану.

Прям не терпится - такой интересный детектив. Захожу и сразу морщусь. Сидят каких-то два прыща на передних сидениях, друг напротив друга. Пивко посасывают. Брр! Терпеть этого не могу.

Трам-парабам...

Звонкое пчелиное лето, наконец, наступило, и мы собрались в долгожданное байдарочное путешествие. Все пятеро участников предстоящей робинзонады: я, Мишка, Игорь, Саня и его брат Вовка морально и физически были готовы к предстоящим испытаниям. Все взяли положенные отпуска, лишь Игорю отпрашиваться было не у кого. Отопительные сезон окончился, котельная, где он кочегарил в перерывах между написания картин и стихов, была закрыта и он мог смело отдохнуть от антрацитной угольной пыли, огнедышащих...

Моряки говорят, что закат на море редко бывает чистым. Я не знаю, так ли это, но верю, что это так. Вся наша команда, исключая тех, кто на вахте, собирается на палубе перед надстройкой смотреть на это чудо. На юге солнце умирает быстро. Его раскаленный лик тускнеет, наливается густым малиновым, робко кутается в дымку горизонта и тонет на глазах, на прощанье раскидывая волнам алые флажки. Я первый раз вижу это. Я первый раз в море, и… подумать только! Какая-то Анька из Михаленино, с далекой...

Суди Бог
Лука опять перся, как с гранатой под танк. Какая уж местная язва придумала такое сравнение, но была она все-таки права не в бровь, а в глаз: одень на Луку вместо закопченной грязной «робы» драную солдатскую форму - и наезжай на него кинокамерой на здоровье, никаких актеров не надо!

Улочка сбегала круто под горку, и кривые, колесом, ноги мужика не справлялись со стремительным спуском, все норовили за что-нибудь зацепиться - Лука, пролетев ныром, пропадал во взметнувшемся облаке пыли...

Сегодня я вспоминал один давным-давно прошедший день... Воспоминание было невероятно четким, в нем было все: и цвета довольно дождливого сентябрьского рассвета, и запах горелой капусты на лестничной площадке, и утренние люди, с отсутствующими лицами спешащие в никуда, и даже урна с мокро горящим в ней мусором на автобусной остановке, а ближе к вечеру – усталая очередь в магазине, продавщица, роняющая россыпь замороженых котлет в вакуумной упаковке, вечерние люди, с такими же отсуствующими лицами...

Она боготворила военных.
Кольчуга, китель, камзол – не имело значения. Главное, чтобы мужчина носил обруч. Название камней и их размер были ей безразличны. Будь то алмаз (случалось и такое) или аметист, впервые перешагнувший ее порог, - собственно, именно с этого и начиналась карьера моряка – она принимала каждого.

Что происходило за свежевыбеленными стенами и задернутыми занавесками, никто не знал. То есть, знали, конечно, - ясно, что там твориться, чтобы ты, мерзавка, и на шаг к этому...

I
Молодой офицер в чине капитана, разместившись в уютном купе фирменного поезда «Воронеж — Москва», мыслями уже пребывал в нашей славной столице, куда его направили повышать квалификацию на курсах при военной четырежды орденоносной академии имени Михаила Васильевича Фрунзе.

Таким поворотом своей служебной карьеры он был весьма доволен — академические курсы давали высшее военное образование, открывая дорогу к следующим воинским званиям вплоть до полковника. Да и сама московская жизнь, если на...

Было так темно, что она не могла разглядеть их лиц, но впрочем, они ее и не интересовали. Все, что ее действительно было интересно в этих людях, так это их руки. Руки, которые давали деньги и хотели только одного. Руки, которые тряслись и потели от боли и желания.

Руки, жаждущие и готовые задушить, если не получат своего. Они все тянулись и тянулись, давая ей деньги, а вместе с ними и свою жизнь.

Все руки были разными, и она это уже четко определяла. Некоторые еще совсем новые, даже чужие...

Перед карцером раздевают догола, отбирают одежду и обувь, оставляют только трусы и майку. В качестве верхней одежды выдают легкую хлопчатобумажную робу, не первой свежести, обычно без пуговиц, с дырами. Шапку тоже отбирают. На ноги дают специальные карцерные шлепанцы. Уходя, оставляешь их для преемника. При этом никто не интересуется, есть ли у тебя грибок.

Вот и карцер — маленький бетонный гроб. Стены заляпаны беспорядочными цементными брызгами ("шубой"), впечатление ужасное; в неровностях...

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

I
1936 год. Средиземноморье. Небольшой островок Сан-Пьетро, примыкающий с юго-западной стороны к Сардинии. Уютный прибрежный городок Карлофорте, спускающийся узкими улочками с гор к морю. Мягкое осеннее Солнце. Запах апельсинов, оливкового масла и рыбы.

Вилла, окруженная высоким каменным забором, утопающая в зелени и цветах. Старинный, времен римской империи, дом. На каменных арочных воротах выбита латинская надпись «Вила Соти». Человек в полотняных штанах защитного цвета и в...